Мнение умного человека

Чадаев, производитель дрона КВН.  Не лаосец 

На предыдущей Дроннице, в августе 2024, я прочёл со сцены лекцию под названием "Оружие победы". Там было, по большому счёту, три мысли: 

1. После достижения пределов мощности (ядерное оружие) ключевым фактором, за который идёт борьба у оружейников, стала точность — или, как сейчас модно говорить, "высокоточность". 

2. Высокоточность имеет не только пространственное, но и временнОе измерение — ударить нужно не только в определённую пространственную точку, но и вовремя, максимально быстро — поскольку основным способом защиты от высокоточного поражения стала мобильность.

3. Управление таким высокоточным оружием требует наличия "образа врага" — не в пропагандистском, а в сугубо техническом смысле этого слова: "цифрового двойника" сил и средств противника, отражающего в статике и динамике их расположение в пространстве, и инструментарий анализа/прогнозирования их движения — и через это целеуказание для своих средств поражения. 

В последние недели участвовал в нескольких оружейных совещаниях на разных этажах, получил представление о том, куда смотрит драгоценное начальство в погонах и пиджаках в части запроса к новому оружию. Понял, что мы с драгоценным начальством смотрим на вопрос несколько по-разному. В связи с этим попробую изложить дополнение к прошлогодним мыслям по теме. 

1. Экономика войны — это в первую очередь вопрос эффективности конвертации народных денег в убитых врагов и уничтоженную технику (и то и то тоже можно считать в деньгах). Буквально: сколько потратил сам — на сколько сжёг у врага.  

2. Взаимосвязь оружия с типом армии. Если совсем вкратце, для компактной профессиональной армии оружие должно быть крутым, дорогим и сложным. Для массовой армии оружие должно быть простым, дешёвым и серийным. Это барьер, который никак не может взять "старый" ВПК, давно забывший свои советские корни. 

3. Превосходство оружия — не обязательно в "ударных" характеристиках. Для примера, "Князь Вандал" — это вообще не "новое оружие": собственно боевая часть это в основном советские ещё боеприпасы. Новое средство доставки (дрон) — но тоже не такое уж новое: дроны-камикадзе активно применялись уже полтора года к моменту появления КВН на фронте. Новое — надёжный широкополосный канал связи/управления (оптика), непеленгуемость (благодаря отсутствию радиолинка) и камера, дающая высококачественную картинку (что позволило точно выбирать место удара до последних сантиметров) — вот это и обеспечило прорывные показатели эффективности. 

4. Взаимосвязь техника-тактика. Популярность идеи РУК (разведывательно-ударного комплекса) — результат трудности обеспечить быструю синхронизацию контуров разведки и поражения на организационном уровне. Если эту проблему преодолеть — мы вернёмся к идее специализации: разведка занимается разведкой, а поражение поражением.

В продолжение к предыдущему. 

1. Сенсорное поле. Для того, чтобы иметь максимально ясный "образ врага" в указанном смысле, необходимо видеть, слышать, чувствовать и т.д., а главное — понимать каждый объект на "нуле" и в ближнем тылу — своём и противника. Это значит, что линия соприкосновения должна быть превращена в сплошное сенсорное поле, напичканное (дешёвыми, но много!) датчиками всех видов — оптическими, акустическими, тепловыми, пеленгационными и т.д. Все они должны сообщаться друг с другом и отдавать информацию назад, в центры обработки сигналов, где происходит анализ и реконструкция "цифрового двойника" поля боя, в основном путём обработки потока данных от сенсоров, причём бОльшая часть этой обработки, особенно на первичном уровне, должна проходить без участия человека. 

2. Мультисредовость. Роботизированные устройства должны освоить все пространства войны — воздух, воду (над и под), землю (над и под), эфир, киберпространство и даже ментал. Средство доставки должно комбинировать эти измерения в любом сочетании: поехал, поплыл, нырнул, проплыл под водой, вынырнул, взлетел, приземлился, закопался, вылез, ударил. 

3. Автономность. Главное, что должно остаться человеку — выбор сценария; рутина реализации уже выбранных сценариев должна быть максимально отдана на откуп AI-агентам, управляющим соответствующим железом. Ресурс внимания человека — оператора — должен быть максимально сконцентрирован на выборе цели, для этого его необходимо разгрузить от "обезьяньей работы", состоящей в выполнении задач "машинного" типа. Роботы должны воевать против роботов, управляющие ими люди должны стоять на безопасном отдалении и дирижировать оркестром механических инструментов. 

4. Связность. Важно думать не просто о связи, то есть технической возможности обмена информацией между людьми и устройствами на поле боя, но о более высокой интегральной сущности: едином управлении боем, в котором участвуют "кентавры" — люди и управляемая ими автономная техника. Люди управляются командами, техника алгоритмами, "кентавры" должны управляться паттернами — нечто среднее между командой и алгоритмом, но несводимое ни к тому, ни к другому. 

5. Децентрализация ценности. Любой объект, обладающий повышенной по сравнению с окружающими ценностью на поле боя, представляет для противника первоочередную мишень и максимально уязвим. Именно поэтому ценность должна быть рассредоточена — на уровне метафоры: в разных местах находятся разные элементы конструктора, которые собираются в целое только в момент удара и разбираются на запчасти сразу после его нанесения. Ценность необходимо "размазывать" в пространстве и во времени, это единственный сейчас способ её маскировки. 

6. Адаптивность. Планирование операций, даже небольших, сегодня включает в себя как составную часть изобретение уникального технического решения на базе комбинации готовых находящихся под рукой модулей. Если на примерах: нужно обеспечить связь на вновь взятом опорнике — туда кидается КВН без БЧ, на месте в катушку втыкается заранее взятый с собой роутер и получаем гигабит цифровой связи на новом месте. Нужна засада на перекрёстке — около него сажается дрон с камерой, заранее пристреливается точка со сдвигом координат и в момент появления там техники туда летят снаряды. И это непрерывный конвейер придумываемых на ходу тактико-технических сценариев — совместное творчество офицера и инженера. 

7. Данные. Каждое устройство, вплоть даже не до дрона — до снаряда, если не до пули — должно в процессе боевой работы непрерывно отдавать данные о своей работе в сеть, где они должны быть скормлены автоматизированным системам анализа. Дрон, пока летит до цели, видит камерой большую полосу под собой, и это ценные данные — множество случаев, когда в процессе погони за выявленной целью он обнаруживает другие, которые разведка просмотрела. Логика "умного дома" — каждое устройство ещё и датчик, с набором готовых сценариев реагирования.

Ну и самый спорный тезис, который хочу высказать по теме "Оружие победы". 

Система, если взять её в сегодняшнем виде, оперирует категорией "изделие" — оценивает ТТХ, проводит НИРы и ОКРы, выдаёт литеры, ставит на вооружение и т.д.

Но на войне даже в большей степени, чем в мирной жизни, работает маркетинговая банальность — "люди покупают не дрели, а дырки в стене". Применительно к армии — она "покупает" не оружие, а дырки в боевых порядках противника. 

Качественный скачок произойдёт тогда, когда получится научить систему оперировать не "изделиями", а "решениями". 

Это очень просто — есть задача, и есть набор технических средств для её решения, работающих с разной эффективностью, которая меняется по мере того, как, к примеру, противник изобретает средства противодействия. Собственно "изделие", отвечающее за реализацию решения, в процессе может изменяться довольно сильно, вплоть до неузнаваемости. Но остаётся Главный Конструктор, который отвечает за то, что новая версия решения справляется с поставленной задачей лучше, чем старая. Или, если задача видоизменена либо поставлена новая, что его решение вписывается в эту задачу. 

Если, опять-таки, брать за пример дрон КВН, надо сказать, что за 9 месяцев активного применения он претерпел несколько изменений, подчас довольно радикальных. Те дроны, которые поступают в войска сейчас, это по целому ряду параметров другие изделия, чем те, которые приехали в августе на курский фронт. И этот процесс всё время продолжается и будет продолжаться. Но, к примеру, в логике Гособоронзаказа такое попросту невозможно — каждое существенное изменение в конструкции, софте, системе управления и т.д. означало бы прохождение всей процедуры заново. 

Обратите внимание, какое количество оружия и техники с "дополнительными буквами", чаще всего типа "М" (модернизированное, Т72Б3М, моярыдалъ) — это как раз когда в конструкцию внесены изменения, и оружейникам пришлось оформлять его как новое изделие, поскольку глазами военной приёмки это уже нечто другое, чем было. Но каждая такая "буква" — это месяцы, а то и годы сложной и громоздкой процедуры. 

Пока не очень понятно, как должна работать процедура при переходе от логики "изделий" к логике "решений". На ум приходит только метафора рынка софтверных (да и хардверных — взять тот же айфон) продуктов с его концепцией "версий" — вот есть, к примеру, windows или iOS такой-то версии или сякой, но любая из них это именно windows или iOS. В целом, это проблема "управления изменениями", она же "управление жизненным циклом продукта", и тут более чем уместна конверсия гражданских организационных технологий в военную сферу. Апдейты, патчи, альфа- и бета-релизы, "переходные" версии (не 2.0, а 1.5), возможность отката к предыдущей версии в случае, если новая признана неудачной, спинофф-версии (специализированные сборки для отдельных категорий пользователей с особыми запросами), пользовательские конференции, сбор и обработка пожеланий к следующему апдейту — всё как в нормальной софтверной индустрии. Вплоть до открытого (условно, конечно) кода и "репозиториев" с пользовательскими "примочками" к базовому продукту в рамках единой экосистемы — эдакий военный Гитхаб. 

Офф. Вот бы, к примеру, было круто, чтобы к дронам на оптике какая-нибудь независимая софтверная компания написала модуль дополненной реальности, где оператору прямо на экране стрелочками показывать, куда лететь и где цель, с указанием расстояния до неё и прогнозом расхода лески и аккумулятора. Дроноделам это делать особо некогда — они всё-таки в первую очередь дроноделы, а не айтишники. А вот любая IT-контора, минимально умеющая в AR — вполне на такое способна. Причём это нужно не как часть базового софта, а именно как подключаемый (и отключаемый) модуль, виджет. И такого типа задач — "на столе" много, они возникают буквально каждый день. 

Это, что называется, "на подумать".

Вот такие люди  должны быть у нас  в руководстве.

А у нас   блядь,  долбоебы шайга и патрушев