18 октября 1905 года, по получении в Томске известия о Манифесте 17 октября, возле Коммерческого училища на Соляной площади собрался митинг. Студенты, гимназисты и просто либерально настроенные горожане радостно отмечали долгожданное событие. Это мирное мероприятие было разогнано казаками и полицией, участники избиты.
Городская дума, в которой сильны были позиции либералов, отреагировала.
В тот же вечер состоялось чрезвычайное заседание городской думы под председательством Алексея Ивановича Макушина (врач и просветитель, брат знаменитого просветителя Петра Макушина). Гласные думы потребовали от губернатора немедленного устранения от должности городского полицмейстера и предания его суду, а также удаления из Томска казаков. В случае неудовлетворения этого требования члены думы пригрозили послать телеграмму в Петербург с просьбой об увольнении самого губернатора. Дума постановила прекратить отчисление городских средств на содержание полиции и начала создавать милицию для охраны и защиты населения города.
Губернатор В. Н. Азанчеев-Азанчевский, имея телеграфное распоряжение министра внутренних дел о подавлении всяких выступлений, распорядился по-своему. В Томске был организован черносотенный погром. 20 октября около здания городской полиции собралась толпа. С портретами царя и царицы, национальными флагами, а также палками и дубинами толпа двинулась к городской управе. Перебив окна в здании, толпа погромщиков потекла к Соборной площади. На площади начали избивать всех, кто был в ученической форме или походил на студента. Городская милиция попыталась навести порядок, произошло первое кровавое столкновение, «то и дело с площади несли раненых».
Для защиты «Веры, Царя и Отечества» патриоты (уже заручившиеся благословением епископа Барнаульского и Томского Макария) решили расправиться со служащими-железнодорожниками. В тот день в здании Управления Сибирской железной дороги было особенно людно — выдавали жалованье. Всех выходящих из Управления озверевшая толпа жестоко избивала. Часть служащих забаррикадировалась внутри Управления. Тогда осаждавшие подожгли здание. Пожарных, прибывших тушить пламя, толпа не подпустила, перерубив пожарные рукава. Горел и расположенный рядом театр Е. И. Королева. «Два громадных здания пылали, и огромное море огня заливало большую площадь».
Томский погром — современное название трагических событий периода Первой русской революции, имевших место в г. Томске 20 — 22 октября 1905 года. По числу убитых сопоставим с известными погромами 1903 — 1906 гг. в Европейской России, а по жестокости и разрушительности — превосходит. По воспоминаниям очевидцев, в эти дни октября 1905 г. в Томске «для того, чтобы быть убитым, достаточно было обладать приличным костюмом и интеллигентной физиономией. Студенческая фуражка или лишь похожая на нее папаха и еврейский тип лица были вернейшими смертными приговорами».
Погром продолжился и в следующие два дня. Теперь преобладали не убийства, а грабежи. Среди прочих был разгромлен дом А. И. Макушина. Семье городского головы, вовремя предупрежденной, удалось скрыться. Сам Макушин подал в отставку, а вскоре был избран депутатом Государственной думы, безуспешно пытаясь с использованием депутатской трибуны добиться наказания бывшего губернатора.
По оценке российского историка М. В. Шиловского, забиты насмерть или сгорели заживо не менее 66 человек, не менее 129 — ранено. Однако точное число людей, сгоревших дотла вместе с Управлением Сибирской железной дороги и театром Королёва, навсегда осталось неизвестным.
Историк Михаил Шиловский считает, что томский погром «не был организован властями, а явился результатом противостояния либерально-радикальных и консервативных элементов, недовольных агрессивной, наступательной тактикой «революционеров», резким ухудшением своего материального положения в результате всеобщей забастовки. Не случайно ударной силой «черносотенцев» выступали извозчики, мелкие торговцы, мясники, кузнецы, занятые в сфере предоставления услуг, поскольку массированное свертывание экономической деятельности в городе оставило их без заработка».
Прикрытая полицией демонстрация черносотенцев, уже успевшая разгромить городскую управу, убить и искалечить несколько человек, пыталась ворваться в театр, где начинался революционный митинг. Члены созданной земством городской охраны стреляли из револьверов по погромщикам. Толпа сначала отступила. Затем атаковала своих противников, загнав часть дружинников в здание Управления Сибирской железной дороги, где в осаду попали также инженеры и служащие.
Желающими искренне продемонстрировать патриотическую верность Империи и Государю и наказать «японских агентов» овладели самые низменные страсти. Трехэтажный особняк подожгли, людей из него не выпускали. Выбегавших из здания служащих железной дороги прямо на площади убивали или зверски избивали как врагов престола и отечества, «иностранных агентов». Потерявших сознание грабили. С крыши горевшего здания в ответ стреляли. Пожарных тушить здание толпа не пускала.
Одним из свидетелей погрома стал художник Владимир Дмитриевич Вучичевич-Сибирский, который отразил данные события в своей картине «Черносотенный погром 1905 года в Томске» (1906).
А теперь посмотрим, как реагировали на Манифест 17 октября 1905 г. в других городах Сибири для поиска аналогий и объяснений. Степень политизации местных сообществ и, соответственно, уровень противостояния либерально-радикальных и консервативных группировок, на мой взгляд, зависела от численности населения и сложности структуры городских социумов. Вот как реагировали на дарованные свободы в немноголюдном (6,5 тыс. чел.) Тюкалинске 26 октября: «Народ спешил в собор, где будет читаться манифест. Затем следовал благодарственный молебен. После молебна учащиеся с многочисленной толпой народа, неся впереди портреты царских особ, обошли весь город и перед училищными зданиями пели: «Боже, царя храни». Вечером город был иллюминирован».
В Мариинске (15,6 тыс. чел.) 20 октября в Народном доме состоялось многолюдное собрание жителей, на котором зачитали текст манифеста. Затем заведующий домом И. П. Петров прочитал сразу две лекции, посвященных проблемам народовластия, развития прав человека в Европе и французской революции 1789 г. Потом состоялось шествие с национальными и красными флагами, на некоторых из них были надписи «свобода», «Памяти павших за свободу». Как отмечал в телеграмме помощник исправника, «Манифест 17 октября был встречен полным восторгом собравшихся в общественном клубе народом. Ничего, кроме выражения верноподданнических чувств императору, высказано не было».
В более многонаселенной (29,7 тыс. чел.) Тюмени реакция общественности уже не была такой однозначной. 19 октября после обеда «образовались две партии манифестантов; первая состояла из интеллигентного класса и молодежи человек в 300, несла флаг с надписью: «Да здравствует свобода», пела «Национальный гимн» и «Вперед», кричала «Ура!», «привет желанной свободе; вторая в количестве 100, состоявшая главным образом из полупьяных весьма подозрительных личностей с криками: «Да погибнет политика», «Да здравствует самодержавие», «Долой революции», «бить гимназисток», «бить реалистов». Только счастливая случайность позднего времени спасла учащихся от рук диких «патриотов». При столкновении произошла небольшая драка». Кстати, примерно так же на Манифест реагировала и российская глубинка. Так, в Пскове 18 октября 1905 г. сначала по улицам прошла демонстрация революционно-либеральных элементов с красным флагом, на котором имелась надпись «Долой самодержавие!». Затем, по информации полицмейстера, «псковичи без содействия войск или полиции отняли от демонстрантов красный флаг, избив их порядочно… К вечеру демонстрация сменилась манифестацией со стороны жителей гор. Пскова, которые носили по улицам портрет государя Императора, и знамя, дарованное пожарному обществу, с пением народного гимна».
Погромные события, помимо Томска, имели место в таких крупных городах Сибири как Иркутск (7 октября 1905 г.), Омск (21-23 октября), Красноярск (21 октября) и Барнауле (23-24 октября). Раннее я утверждал о погроме в Мариинске (25 ноября). Но, как представляется, А. Н. Ермолаев убедительно показал, что рассматриваемое событие являлось бунтом дожидавшихся демобилизации солдат ополченских дружин, сопровождаемым грабежом товаров из еврейских лавок на местном базаре. Их масштабы и последствия несопоставимы с томскими. В Омске и Барнауле не было жертв, кроме избитых. В Красноярске во время осады Народного дома (без его поджога) черносотенцы избивали и убивали пытавшихся выбраться из блокады (11 чел. убито и 40 ранено). В Иркутске 17 октября произошли столкновения между участниками революционного митинга и «правыми», жертвами которого стали 20 чел. Воспользовавшись ситуацией, уголовные элементы пытались ограбить магазины в центральной части города, принадлежавшие евреям. Отрядом самообороны они были рассеяны, двоих громил убили. Попытка организовать погром провалилась.
Только в Омске должностными лицами были предприняты решительные и эффективные действия по предотвращению и пресечению погромных акций. Что касается направленности действий черносотенцев, то антисемитский характер имели выступления в Иркутске и Томске (в Барнауле евреям просто запрещали селиться), четко выраженный антиинтеллигентский — в Омске, Барнауле, Томске, Красноярске; в Омске и Томске преследовали железнодорожников. На примере Барнаула и Томска в погромных акциях можно четко выделить два этапа: на первом происходили массовые контрреволюционные выступления, на втором к «патриотам» присоединялись девиантные элементы и начинался грабеж. В Иркутске обозначенные этапы совпали по времени.
Оценили 8 человек
7 кармы