Я расскажу вам

О морали, нравственности и праве

(Этика диалектического дуализма)

Согласно словарям, слово «этика» пришло к нам из древнегреческого (ethika), обозначая теорию морали, обоснование морали. «Мораль» же есть производное от латинского «moralis», что означает – «нравственный» и происходит от латинского «mores» - «нравы», которое задолго до латыни звучало на греческом как «ethos», имея значения: нрав, обычай, привычка, характер, образ мысли. От «ethos» и произошло «ethika» - «этика». Вот такой замкнутый круг…

Если слово «этика» в наших словарях имеет достаточно конкретное объяснение, то «мораль» и «нравственность», обозначая нормы сосуществования индивидов и обществ, обычно выступают как синонимы, и тавтологично объясняются друг чрез друга, примерно так: морально то, что нравственно; нравственно то, что морально.

Я полагаю, что поскольку «мораль» - «moralis» произошло от «moris» - «нравы», то есть некоторое количество нравов, нравственностей, постольку «мораль» есть не что иное, как то общее, что присуще всем нравам, существующим на Земле и всем нравственностям, что, по сути, является единым и единственным фундаментом для всех нравственностей и ещё более частных нравов.

Считаю крайне важным добавить, что в русском языке есть слова, которые значительно более полно, глубоко и конкретно выражают смысловое значение терминов: "мораль", "нравственность". "Сознание" - со-знание, т.е. соучастие индивида в знании норм, обеспечивающих выживаемость социума, его деятельная сопричастность этим всеобщим, универсальным нормам! "Совесть" - со-весть, т.е. соучастие индивида в трансляции вести, информации о существующих нормах, обеспечивающих благополучие социума в конкретных, уникальных условиях его существования!

Исходя из выше сказанного, нельзя считать «мораль» и «нравственность» синонимами. Мораль – это безусловные нормы сосуществования людей на Земле, являющиеся базовыми для нравственности.

Нравственность же – специфические нормы сосуществования индивидов в социуме, обусловленные территориально-временной спецификой существования конкретного социума.

При этом под «территориальной» я понимаю географическую специфичность, включающую не только географические координаты. Сюда же относятся и особенности рельефа, высота над уровнем моря, климат, наличие или отсутствие морского побережья и прочие особенности места проживания социума. Под временной же спецификой подразумевается не прокрустово ложе какого бы то ни было летосчисления, а конкретное качественное состояние социума, которое в любое конкретное время может значительно отличаться даже у территориально соседствующих обществ. У каждого социума свой возраст, своё время.

На мой взгляд, совершенно очевидно, что азы морали выкристаллизовывались в доисторическом прошлом как принципы сосуществования (взаимовоздействия) индивидов в обществе, обеспечивающие прогрессивное существование самого общества в конкретной среде, включающей иные общества.

Нормы морали социума формировались по образцу поведения индивида, наиболее адекватного внешней среде и потому наиболее вероятно обеспечивающего выживание в ней.

То есть мораль диктуется социуму окружающей средой как объективно существующая необходимость, обязательность конкретного действия,обеспечивающего благополучие, а то и выживаемость социума. Простой пример: окружающая среда проливается на социум дождём, но она же предоставляет социуму защиту в виде крон деревьев, нависающего карниза скалы или пещеры, куда влечёт за собой социум наиболее адекватный среде индивид.

По сути, взаимовоздействие социума со средой обитания есть взаимовоздействие двух относительно автономных разноуровневых интегративных целых. Мы уже знаем, что всякое взаимовоздействие интегративных целостностей осуществляется по единому, общему для них, принципу взаимовоздействия бильярдных шаров. Оно происходит в одной-единственной, пространственно крайне незначительной точке, которая в этот момент качественно наиболее адекватна обеим целостностям. И только потом из этого «эпицентра», по принципу домино, распространяется на элементы взаимовоздействующих целостностей, в той или иной степени меняя их качественный уровень.

В нашем случае такой точкой является тот элемент социума, который в более полной мере одномоментно адекватен и социуму, и окружающей его среде. Неудивительно, что это именно тот индивид, который обладает наибольшим жизненным опытом (информационно-навыковым потенциалом, ИНП) и потому является основополагающей частью социума – его лидером, а как доминирующая, основополагающая часть социума он же имеет статус формы социума.

Если поведение лидера (формы социума), диктуемое остальным элементам (содержанию социума), соответствовало морали – объективно существующей необходимости, то такой социум, дублируя поведение своего лидера, прогрессировал. Усваивая это поведение как норму, каждый элемент социума передавал её новому поколению.

В зависимости от продолжительности существования социума (несколько сотен или тысяч поколений) и индивидуальных особенностей его элементов, образцы морального поведения обретали силу условного, или безусловного рефлекса, откладывались в подкорке мозга наших отдалённейших предков, подобно брачному поведению или способности строительства гнёзд у представителей фауны.

Аморальное же поведение лидера подвергало социум деградации и распаду – отбраковке внешней средой, что исключало распространение в ней аморальной информации. Проще говоря, паршивая овца губила стадо, естественный отход которого исключал распространение заразы на другие стада.

Итак: индивид – субъект, лежащий в основе объекта – социума, являясь доминирующей основополагающей частью социума, его формой, распространяя усвоенную им мораль (объективно существующую необходимость) в параметрах всего социума, обеспечивает не только своё собственное существование и генное воспроизводство, но и монолитизацию, то есть прогрессивное существование самого социума.

Мораль появляется в социуме как субъективный диктат объективно существующей необходимости, обязанности, диктат, монолитизирующий социум, обеспечивающий его прогрессивное существование, т. е. его качественный и количественный рост.

Любой субъект, как качественно конкретное целое, относительно прогрессирующего объекта, фактически, конечен. Поэтому именно мораль становясь частью ИНП индивида и, передаваясь от поколения к поколению, обеспечивает бесконечное (относительно субъекта – индивида) существование объекта – социума.

Если лидер социума не был способен усвоить и, продиктовав, сообщить социуму мораль, то такой социум отбраковывался окружающей его средой – формой существования социума, как один из элементов её содержания, игнорирующий форму своего существования, то есть, как и всякий субъект, который конечен относительно прогрессирующего объекта.

Таким образом, получается: морально то, что определяет конечность субъекта относительно объекта, и аморально то, что определяет конечность объекта относительно субъекта.

Если чуть иначе: морально то, что обусловливает синтез, монолитизацию объекта, и аморально то, что обусловливает его распад, что отправляет объект на «штрафной круг» с его магистрального пути к допустимому природой абсолюту.

Основное же условие монолитизации – это персональная центростремительная ориентация субъектов, стремящихся к собственному благополучию и реализации своих индивидуальных особенностей, посредством своего персонального тоталитаризма, а не кнут над их головами, порождающий лишь центробежную ориентацию субъектов.

Вектор персональной ориентации субъектов социума как элементов целого, являющегося, в свою очередь, субъектом среды его существования, задаётся всему социуму этой средой – объектом, одним из субъектов, элементов которой является сам социум. Этот вектор объективен по отношению и к социуму, и к его элементам. Поэтому он есть основная объективная причина, как образования, так и краха всех аналогичных «нашему» социуму субъектов среды, в том числе и империй – прообразов глобализации и сегодняшней ВТО, которые, по сути, являют собой фрагменты процесса монолитизации такой интегративной целостности, как человечество.

Рассматривая предыдущий абзац, важно не путать объект – интегративное целое – с формой интегративного целого, поскольку форма, как и содержание, – это лишь временная ипостась субъектов, лидирующих в этих основополагающих частях целого, в основополагающих частях объекта.

Когда я говорю о конечности субъекта относительно объекта, речь не идёт о смерти субъекта как о его полном исчезновении, ведь материя и энергия вечны и вездесущи. Речь идёт лишь о конечности его качественно конкретного состояния. Материальная составляющая субъекта, распадаясь, взаимовоздействует со средой и ассимилируется ею. То же происходит и с энергетической составляющей: распадаясь, она ассимилируется иными, нематериальными фрагментами среды, становясь информационно-навыковым потенциалом (ИНП) иных материальных носителей.

Диктуя социуму мораль – жизненно необходимую норму поведения, лидер становится блюстителем этой нормы. И здесь, из априорных функциональных «обязанностей» формы целого по отношению к элементам его содержания, «возникает» право.

Причём «возникает» во всех его аспектах, которые определены самим фактом существования доисторического социума. Один из самых очевидных – это право лидера казнить или миловать любого индивида, любой элемент содержания социума, который игнорирует своего содержателя – лидера социума – форму целого.

Возникшее право катализирует становление в социуме морали, что обеспечивает монолитизацию социума, как интегративного целого, обеспечивает его априорное стремление к однокачественности, в данном случае характеризующейся наличием морали в ИНП всё большего количества элементов социума. Ведь качество целого определяется преобладанием в нём количества элементов, имеющих общий для них, характерный качественный признак. В свою очередь, количество есть ни что иное, как сумма элементов, имеющих общий качественный признак.

Наказывая в рамках морали ослушников, лидер предотвращает неизбежное, более жёсткое и масштабное «наказание» среды, окружающей социум, – отбраковку средой самого социума. Таким образом, наказание элемента социума, не выполнившего свою моральную «обязанность», преступившего мораль, осуществлённое в рамках морали, определяющей конечность субъекта относительно объекта, есть важнейший атрибут (на наших глазах в этом абзаце «возникшего») права. Ещё раз, чуть шире: наказание – атрибут права; право есть форма, обеспечивающая существование морали как гарантии прогрессивного существования социума, то есть его монолитизации.

Неудивительно, что в доисторические времена самым жёстким, практически гибельным наказанием было изгнание аморального индивида из социума. Такая жестокость решала более важную задачу, чем жизнь или смерть индивида: она минимизировала саму возможность аморализации социума, исключая появление в нём аморального потомства и дальнейшей аморализации общества. Здесь позволительно предположить, что изгнание из доисторического социума было предтечей позже широко распространённой казни – побивания камнями.

Продолжение следует.