Санаторий

Зашел в кабинет.

– Итак, больной. Диабет мы подлечим. Давление нормализуем прогулками, как и ишемическую болезнь сердца. Ну, перенесенный инсульт – тоже прогулками. Лейкоциты, лейкоциты… Ешьте яблоки, гематоген принимайте. Против артрита – грязи. Гидромассаж. Простатит проблемно… Но тоже гидромассаж. Цирроз печени мы не лечим, но процесс останавливаем. Против эмфиземы легких – хвойный лес. И миокард мне ваш не очень нравится. Прогулки, покой, соблюдение назначений… Если что, мы вам и коляску для прогулок выделим, и медсестру. Чтоб возила. А угасание половой функции – это возрастное, здесь медицина бессильна.

Я смотрел на ее шевелящиеся губы, но ничего уже не слышал. А она не поднимала на меня глаз, в карточку смотрела. И все шевелила и шевелила губами…

Понятно. Я умру здесь, в Белоруссии. Зачем я согласился на этот санаторий? Вот бежит олень, бац – стрела в бок, и привет, сразу! Спасибо, индеец! И никаких мучений в одночасье на тучных небесных лугах.

А здесь меня по полочкам разложили, почленно приговорили и назначениями прикончат! Но процесс будет мучительным и долгим. А мне всего 28 лет! А нужно собираться в могилу! Когда я вышел из кабинета, аккуратно неся свое стеклянное и насквозь больное тело, Петрович бросился ко мне:

– Что случилось? Ты чего такой белый?

Я прохрипел, падая на диванчик:

– Петрович, все отменяется. Отведи меня в номер. Я там буду тихо догорать. Мне, оказывается, писец. Простатит и угасание функции, половой. Зачем теперь жить? А думал тебе компанию в санатории составить.

Петрович, тело в Киев отвезешь… Не брось…

Я был готов умереть прямо на выходе из кабинета. Чего тянуть?

Но Петровича не так легко было разжалобить и удивить. А может, не хотелось ему с «грузом 200» возиться.

– Так, встал быстро! Зайди еще раз и узнай, твой ли это диагноз. Все возможно, но не простатит же! Мы ж вчера с тобой из одного стакана пили, а я ж не заразился!

– Нет, я не могу… Доктор сказала в морг, значит в морг…

– Подъем! Смирно! Пошел!

А Петрович у меня в училище «комодом» был, ну, командиром отделения. И пусть сам маленький, а голос волевой. И в подсознании у меня с курсантов сидит. Как у зомби.

И торкнулся я в эту докторскую дверь еще раз, какого- то седого полковника оттеснив, – вопрос жизни и смерти…

Прав оказался Петрович.

Тот больной, однофамилец мой, имел инициалы «В. А.», 78 лет. А я – А. В. И лет 28.

Петрович, дорогой ты мой! Дай обниму! Чудотворец ты наш! Вы даже не можете представить себе этот праздник выздоровления! Со мной одним его три представительницы персонала отмечали. И мы вчетвером на эти 24 дня очень подружились.

А доктор даже не извинилась. Может, я ей мало внимания уделил?

И после уточнения и ликвидации врачебной ошибки мне докторица прописала только кислородный коктейль. Кто пил, знает, какая гадость. Только двести граммов водки этот жуткий привкус снять могут… А попробуй водку в Белоруссии купи. И назначения надо выполнять… Потому утро и начиналось с двух канистр горячей воды. Одной пролить, вторую залить.

И гидромассаж я все равно получал, хоть и незаконно. Персоналу спасибо… А что было потом – не скажу…

Только вот этот вечный недосып, как на службе, но не в пример слаще.

В Москву я вернулся здоровым и активным. Как и Петрович.

А что, Белоруссия мне понравилась…

---

Данилов А.В.