Было это давно... Еще в советские времена. Забросила меня как-то судьба в столицу благословенной Бурятии. Город есть такой - Улан-Уде, если кто не знает... Приехал туда в командировку. Поселился в гостинице Байкал, что прямо в самом центре недалеко от знаменитой огромной головы Ленина из неимоверного гранитного монолита...
Попросил отдельный номер с телефоном, для того чтобы иметь возможность заказывать междугородние переговоры с Тверью с учетом 5 часовой разницы во времени. Одноместного номера не было и мне предложили 2-х местный по цене одноместного и пообещали никого не подселять... Заселился ранним утром, сразу после самолета и оставив вещи в номере переодевшись из дорожного "затрапеза" в рабочий приличный костюм, поехал по делам..
По возвращение в конце рабочего дня обнаруживаю, зайдя в свой номер, что меня все-таки обманули и подселили соседа...Сосед спал, укрывшись с головой и громко храпел , издавая столь причудливые рулады, что не то что заснуть, телевизор не возможно было смотреть...Пошел ругаться!!! Администратор и дежурная этажа просили прощения, но говорили что не смогли отказать старику, и что он тихий, скромный и помешать не может... Я позвал их и спросил как эти звуки могут не помешать!? Они понимают, что рулады и отдых несовместимы и просят меня подождать немного у них в фойе, вместе посмотреть телевизор. Говорят мне голосами человеческими:
- Дедушке скоро уезжать... Он просил его в 3 ночи разбудить. Ну, мы его разбудим пораньше, чтобы Вы тоже смогли выспаться!
Согласился, что поделаешь, раз такое дело - смотрю телевизор, тем более на моих биологических часах время еще "детское"... Вдруг без всякого моего заказа на телефон в номере звонят из Твери, с работы.. Бегу к телефону и думаю: "Как же я смогу поговорить сквозь эту трубную какофонию?"
Но дедушка сам проснулся... Смотрю на него, разговаривая по телефону... Крепкий такой, не смотря на годы, жилистый бурят, с загорелым обветренным лицом. Чувствует себя неудобно, но ничего не произносит, чтоб не мешать мне говорить по телефону. Пока шли мои переговоры мне самому стало стыдно за ту бучу, что поднял в гостинице и не дал деду поспать...
Сосед представился своеобразно. Когда я закончил разговор и назвал первым себя, как младший, он на секунду задумался и сказал:
- Так то меня Евгением зовут! Женей!
Но выяснилось, что все-таки звали дедушку Жамьяном. Просто он подумал, что для русского с московским выговором парня, имя Жамьян будет трудно произносить. Разговорились... Я немного рассказал о себе. Он - о себе. Поттом сказал, что за ним скоро приедут племянник с женой и увезут его к себе в гости.
Голос его звучал очень странно. Как будто голос робота или какой-то испорченный органчик.
Еще в середине позапрошлого века да и во второй половине прошлого, годов до 80-х в Бурятии и соседних областях нередко можно было встретить людей провалившимся носом из-за сифилиса...Буряты и живущие здесь азиатские народности очень легко заражались сифилисом и туберкулезом. Даже бытовое заражение сифилисом приводило к быстрым и плачевным результатам. Советская эпидемиология справилась с этой бедой, но пораженные этим недугом еще какое то время пугали нас своим неприятным видом и странными голосами.
Видимо решив, что я на него могу подумать плохо и начать брезговать им, дедушка Жамьян решил объяснить почему у него такой странный голос (и, видимо, музыкальный храп).
На фронт Жамьян пошел добровольцем, приписав себе 2 года к своему возраста в 1942 году. Благо документы для бурят из глухого таежного улуса оформлялись лишь полагаясь на слова заявителя и, может быть, пары свидетелей, случайно оказавшихся рядом.
Он попал в один из Забайкальских истребительных батальонов. Подразделение их было хорошо экипировано, тепло одето, с хорошими винтовками, на лошадях местной бурят-монгольской породы. Это не было простое линейное подразделение. Батальон, а иногда и отдельные его роты, выполняли трудные задания на разных участках фронта под Москвой. Этакий конно-санный лыжный спецназ.
Мужики первое время приберегали совсем молоденького на их взгляд мальчишку, но постепенно Жамьян набрался опыта - "обстрелялся", по его выражению "обрел равное к себе отношение".
Тот примечательный бой был за важный железнодорожный узел. Раннее утро, и классическое, знакомое по многим фильмам, положение: вражеский пулемет на колокольне разрушенной церкви косил всех кто поднимался над землей. Несколько тел героев, попытавшихся ликвидировать огневую точку,уже лежали недалеко от колокольни.
Путь истребительного батальона лежал дальше и взятие этого полустанка и этой высоты не входило в задание подразделения Жамьяна, но смотреть как гибнут боевые товарищи было не выносимо. Чем выше поднималось зимнее солнце, тем более прицельней был огонь пулеметчика. Жамьян глядел на тела погибших товарищей и понимал мысли каждого: каким путем они рассчитывали выйти на линию огня по пулеметчику, каким рельефом местности собирались прикрываться.
На пути всех бойцов лежал вал земли, видимо сброшенной когда то вниз при строительстве церкви для выравнивания площадки на вершине холма. Этот-то вал и не могли преодолеть бойцы. На протяжении этих 3-4 метров вала они были открыты и этого хватало пулеметчику для прицельного огня. к тому же ни на ком из бойцов не было масхалата, а на "истребителях" были. И Жамьян, как и все истребители, чувствовал за свою лучшую экипированность некую вину и неудобство.
Глядя на местность при несколько изменившемся положении солнца, его осенило как он сможет подползти к пулеметчику и что если немного подождать, то с того места из-за блеска снежного наста его трудно будет увидеть с колокольни. Не на самом лучшем русском языке он смог объяснить командиру свою задумку.
Тот очень внимательно на него посмотрев сказал:
- Не очень хорошо я тебя понял твой план, сынок, но по глазам вижу, что ты в свою думку веришь! Если идешь на задание не со стыда перед бойцами, а по вере что сможешь снять гада, то - иди!
Дал ему две гранаты, и Жамьян пополз...
"Ползу по задуманному пути и слышу: пулемет, если и работает, то в другом секторе, не по мне.. от этого сердце радость наполняется. Значит правильно дорогу выбрал.. и уже когда почти дополз до намеченных кустов сирени у обгоревшего палисадника, как пулеметчик дал очередь по мне. Вот, вроде, ждал этого все время, и боялся этого, а когда надо мной просвистели пули, когда в меня полетела мерзлая земля и снег, то это было так неожиданно, что я чуть не подскочил... Одна пуля попала мне в правую ногу, в икру царапнуло, но я перекатился к кустам, дополз до запланированной ложбинки."
Жамьян подождал пока солнце еще поднимется и наст заблестит еще сильнее. С нового места он видел как фриц еще два раза дал очередь в то место, где он еще недавно был. Но бил немец размашисто - довольно широко вел огонь, и он понял, что не прицельно по нему ведет огонь - не видит. Жамьян дальше пополз к намеченной позиции для выстрела.
Когда занял позицию,увидел, что угол не позволяет ему взять в прицел пулеметчика! Он не видел Жамьяна - это хорошо, но по потому же закону и Жамьян не видел фрица! Иногда он видел его тень на стене в другом проеме. В этот момент Жамьян, даже, сам удивился себе - паники не было. Беспокоило только очень правая нога в валенке, полном крови... Она начинала сильно мерзнуть и болеть.
"Тут в моей голове, как маленькое кино, пронесся случай, когда мы с моим дедушкой в тайге немного сбились с пути в сильную метель и удлинили дорогу, ушли далеко от своих съестных запасов. Нужно было добыть мяса для еды.
Я вышел на изюбря, но не успел выстрелить до того, как он по тропе зашел в щель - между двух скалистых камней. Дедушка меня спрашивает тихим голосом:
- Почему не стреляешь?
Отвечаю:
- Я почти не вижу его...
Дед говорит:
- Тогда зря не стреляй! Стрелять буду я!
Он тихо поднялся ко мне. Увидел где изюбрь и говорит:
- Дзе.Дзе. Хаин!(Ладно, Ладно. Хорошо)
Прицеливается в изюбря, от которого видно только немного спины и рога. Выстрел и дедушка говорит: -
- Чего стоишь? Беги, свежуй, пока не остыл изюбрь. Холодного свежевать тяжело. Освежуешь, стащи мясо туда в низ к ветровалу - я там пока костер организую, котелок вскипячу...
Спрашиваю деда:
- Как ты смог?
Дедушка смеется:
- Когда плоский камень совсем рядом от зверя, то и рикошетная пуля очень убойна!"
Осмотрел Жамьян еще раз со своего места немецкого пулеметчика. Понял что и у него получится с фрицем так, как у деда с изюбрем. Начал размышлять: кирпич камень мягкий. То ли даст рикошет, то ли в себя пулю примет. А у проема, из которого бьет пулемет, прикреплена какая-то красивая кованная пластина.,то ли украшение, то ли остатки от дверной или оконной петли.. По месту она очень подходила и целится в нее проще, чем просто в стену.
Прицелился. Выстрелил. Пуля не пропела гулкую рикошетную песнь, значит вошла в мягкое, в немца. Пулемет осунулся вниз стволом и молчит. За укрытиями зашевелились наши, готовятся к броску вперед! Минометчики покидали немного мин в немецкую сторону, но тут пулемет снова ожил. То ли немца ранил не на смерть, то ли их там было двое, но сделал Жамьян свой второй выстрел по железке уже когда наши пошли в атаку. Теперь уж точно все было кончено. Потому что немец с пулеметом упал вниз.
Тут началась винтовочная стрельба и сквозь нее Жемьян услышал крик своего командира:
- Женька! Отходи назад! Гранаты кинь за забор - на 11 и на 13 часов!!
Это он так учил их обозначать направление, когда надо соображать быстро! Тогда попав в истребительный батальон, Жемьян впервые получил компас, а потом и часы. Это было ему очень в диковинку, но на войне всему быстро учишься.
"Когда я бросил свои гранаты за забор, как мне показалось, какого то кладбища,то рядом услышал шипение и увидел дымок из снега от немецкой гранаты, рванул было отпрыгнуть, да раненная правая нога не слушалась как чужая культя. И я упал на снег.. Взрыва гранаты не слышал.
Очнулся на санях-розвальнях, на которых меня и еще 5 раненых везли в медсанбат. Боль в голове страшная, но и застонать у меня не вышло.. и вообще, дышал я с трудом. На горло давила повязка. Слышу санитары между собой разговаривают. Сначала нахваливали трофейный хлеб и паштет французский.. Помню для меня это тогда были совершенно незнакомые слова. Первый раз слышал и про паштет и про французов. По звукам и запахам понял,что это еда.. А потом они заговорили про меня.
Один говорит:
- Жалко узбечёнка! Помрет!! Не доедет!! Ранения то легкие! Пара мелких осколков в челюсти, в шее. Вон синий то какой уже, помрет от удушья из-за кровяного тромба!Эхэхе!!! Сопляк еще совсем!!!
Второй:
- Не узбечёнок он. Сибиряк. Точно какой нации не скажу, но точно не узбек! Из сибирского истребительного. Командир их - майор Краснопеев, сильно за него просил! И грозил, и просил!! Геройский, говорит, парень - наш Женя! Так что ты говорит, медицина, что хочешь делай, а земляка моего, охотничка, сбереги! И тут же под руку: А не то я тебя коновала с под земли достану! Я в аккурат в это время из шеи его охотничка осколок достаю и на сонной кровотечение останавливаю, а он - мне под руку!
Первый:
- Ведь и правда помрет! Надо его спасать - дать раздышаться!
Второй:
- Ну, трубка то какая-никакая у меня есть! Давеча хотел "катюшу" смастерить из пулеметной гильзы, да малость лишнего надпилил - донце то совсем отвалилось! Вот смотри!
Первый:
- Положим.. а резать чем?
Второй:
- Да уж выбирать не приходится...
Первый:
- Да я этим ножом только что паштет вскрывал!
Второй:
-Ну, спиртом протрем!
Сани остановились. Рыжие волосатые страшные руки с армейской финкой потянулись к моему горлу и взяв его как колбасу стали резать! Мне хотелось подскочить и убежать да сил не было никаких. В разрез они вставили мне гильзу без донца и холодный воздух обжег мне легкие... В этот момент я понял, что не умру и потерял сознание. Очнулся уже в госпитале. Как пришел в себя, то увидел женщину-военврача, которая жестом приказала мне молчать! Она сказала:
- Тебе сейчас и в ближайшее время нельзя говорить, кричать, стонать.Тут рядом есть твои земляки. Они тебя сейчас все переведут, чтоб ты понял меня, потому что это важно!
Земляк переводил так плохо, что я попросил жестом говорить врача самой, и она сказала:
- Санитары, что вставили тебе в горло гильзу, этим тебя спасли от смерти, но они не хирурги и сделали надрез по ошибке в том месте, где голосовые связки! Я тебе их, как смогла, подшила, но этого может быть недостаточно.Ты можешь остаться немым! Но все-таки шанс есть... Чтоб голос вернулся, тебе нужно терпеть! Нельзя говорить, стонать, кричать! Если вытерпишь месяц без звука - останешься с голосом.
Я вытерпел все перевязки - все зажило! Молчал как рыба, и через месяц, перед выпиской, потихоньку начал пробовать говорить. Сначала шепотом, потом громче и громче... Но голос потом приобрел вот такой металлический звук."
Жамьян, посмеивается своим металлическим смехом, как будто рассказал что-то веселое и говорит:
- Так я перестал быть Жамьяном!
Оказывается имя Жамьян означает "Благозвучный", обладающий красивым голосом!Вот такая вот бурятская самоирония! Спрашиваю у дедушки Жамьяна:
- Вас наградили потом за это?
Дед считает вопрос неприличным и говорит:
- Что ж теперь каждого солдата за каждого немца награждать?! Это работа такая у воинов.. Тяжелая, трудная, опасная - но работа! Обыкновенная для того времени!Награды у меня есть... и "Отважная" медаль, и "Красной звезды", и Слава I степени, и за Прагу. Но это уже все позже и за выполнение особых заданий! Но главная награда - все живые вернулись! И я, и отец, и старший брат... Но это уже совсем другое начальство наградило, - показывает пальцем в потолок,- да и не по заслугам, а по молитвам матери и сестер наших!
Жаль не поговорили мы с дедом Жамьяном подольше. Приехал его племянник и они шумной командой схватили его пожитки и на ходу пересказывая новости и планы, ушли вниз по лестнице...
Не знаю - жив ли сейчас дед Жамьян! В моем сердце он точно жив! Вот такой вот дед с натруженными узловатыми руками, с металлическим голосом! С типичной бурятской самоиронией! Несмотря на высокие солдатские награды, не считающий себя героем, а только тружеником, которому в тяжелую для Родины годину выпала честь и необходимость сделать эту тяжелую, но необходимую работу - защищать Родину и весь мир от фашистских нелюдей!
Понимаю, что таких солдат было много, и может быть и подвиг не самый выдающийся, но что-то есть в этом важное, коренное...То, что нужно сохранять в памяти народной. В нашей с Вами памяти!
Благодарю Galzut за эту пронзительную историю, присланную в журнал ПАТРИОТ .
Оценили 286 человек
359 кармы