Андрей Венедиктович Воронцов - Неизвестная история русского народа

Опубликовно в журнале «Русский дом»

Опережая упрёки в том, что автор стремится «удревнить» историю русского народа, я сразу должен сказать, что, по моему глубокому убеждению, наш народ ни в каком «удревнении» не нуждается. Этим, как правило, грешат историки тех народов, которые не очень знамениты и славны.

Более того: даже если бы мы нашли совершенно безспорные доказательства теории, что московиты произошли от легендарных мосхов, обязанных своему имени библейскому Мосоху, внуку Ноя, то ничего бы это русскому народу не прибавило в смысле славы и авторитета. Хотя непревзойдённые образцы духовной культуры Руси появились уже в XI веке от Рождества Христова (например, «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона), вершинные наши культурно-исторические достижения всё равно приходятся на последние три столетия.

Ведь именно в XVIII–XX веках нашим народом созданы высочайшего уровня литература, музыка, изобразительное искусство, кино, наука; мы твёрдой ногой встали на берегу Тихого океана, положили конец гегемонии в Европе Швеции и Османской империи, разгромили двух ненасытных, не знавших от других народов поражений мировых завоевателей — Наполеона и Гитлера. Наш человек первым полетел в космос. Мы стали одной из пяти великих держав планеты, скучно называемых «постоянными членами Совета Безопасности ООН», но без согласия которых ничего не решается в мировой политике. О том, насколько значительны слава и авторитет русского народа, говорит тот удивительный факт, что и после двух крупнейших геополитических катастроф ХХ века — распада Российской империи и Советского Союза — Россия не перестала быть великой державой. Получим ли мы дополнительные основания для национальной гордости, обнаружив, что история русского народа древнее на одно-другое тысячелетие? Сомневаюсь. Нуждаясь в именах славы, мы будем по-прежнему вспоминать те, к которым привыкли за последние три столетия, начиная от Полтавы.

(Сомнительный тезис о бОльшей значимости последних трёх столетий легко опровергается археологическими данными практически по всему свету, особенно в Евразии, свидетельствующими о письменности, материальной культуре протославян практически на всём протяжении времён.)

Иное дело — ощущение истории во всей её протяжённости.

Когда недавно я писал книгу об истории 400-летнего храма Благовещения в подмосковной Павловской Слободе, то задумался: а с какого, собственно, времени начинать отсчёт истории храма? Со дня его закладки? Тогда о закладке какого именно храма следует говорить: ведь в Павловской Слободе их было два — деревянный и каменный? Допустим, начать лучше с более древнего, то есть деревянного. Но что предшествовало закладке этого храма? Ведь это сделали жившие здесь люди, и сделали по вполне конкретной причине.

Ничто на Земле не возникает на пустом месте, у любого явления есть прошлое. Или мы о нём просто не знаем. А у самого древнего прошлого тоже, в свою очередь, есть прошлое, и так — до сотворения Господом мира. Помню, в начале 80-х годов прошлого века В.В.Кожинов удивлял всех, когда говорил, что у каждого русского человека имеется предок, который сражался на Куликовом поле. Но удивление быстро проходило, когда Кожинов объяснял: «За минувшие шестьсот лет количество русских возросло в шахматной прогрессии, примерно в сто пятьдесят раз. В Куликовской битве участвовали практически все молодые сильные люди Центральной Руси — около ста тысяч человек. Это именно то количество мужчин, необходимое для того, чтобы сегодня, через шестьсот лет, русских было 137 миллионов. У каждого участника сражения, который имел детей или родил их после битвы, было несколько тысяч потомков. Это как дерево с разветвлённой кроной. Если сравнить современных русских с ветвями и листьями этого дерева, то не будет преувеличением утверждать, что у каждого из них какой-то предок обязательно участвовал в Куликовской битве».

А если не ограничиваться Куликовской битвой и пойти дальше, в глубь веков? К временам Киевской Руси? И даже ещё дальше? До русских были славяне, а до славян кто? Не из пустоты же они появились? Что это были за люди? Связывает, в свою очередь, их с нами «шахматная прогрессия родства»? Вот что меня главным образом интересовало, когда я взялся за эту книгу, а вовсе не стремление «удревнить» историю нашего и без того великого народа.

ЗАРОЖДЕНИЕ ТЕОРИИ «РУССКИХ ДРЕВНОСТЕЙ»

Во вступлении я упомянул о теории, согласно которой московиты или русские произошли от легендарных мосхов. Получилось как бы в шутку, а ведь невозможно, делая экскурс в историю проблемы, игнорировать то обстоятельство, что это самая ранняя и наиболее известная до середины XIX века теория о происхождении русского народа. Причём международно признанная в ту пору! Её, что называется, не обойдёшь и не объедешь, независимо от того, являешься её сторонником или нет.

Считается, что названия «Москва», «Московская Русь» обязаны своим происхождением реке Москва. Это вроде бы настолько очевидно, что никем сегодня не оспаривается. Надо полагать, что и слово «московит» (самими жителями Руси, впрочем, не употреблявшееся) произошло от слов «Москва» и «Московская Русь». Однако это как раз не настолько очевидно. Согласно историкам древности Геродоту, Плинию, Страбону, примерно в третьем тысячелетии до нашей эры на Балканах, в Малой Азии и Колхиде проживали племена, именовавшиеся мосхами, мосхинами, мосинокками. А историк Иосиф Флавий писал: «Мосохенцы, родоначальником которых является Мосох (сын Иафета и внук Ноя. — А.В.), носят теперь название каппадокийцев, хотя существует ещё указание и на их древнее имя: посейчас у них есть город Мазака (впоследствии Кесария. — А.В.), указывающий сообразительным людям, что таким образом когда-то назывался и весь народ».

Слово «Мосох» (в русском переводе Библии — Мешех) в качестве названия мы встретим также в 27-й главе библейской Книги пророка Иезекииля, стих 13, где идёт речь о былом могуществе Тирского царства: Иаван (Иония, Греция. — А.В.), Фувал и Мешех торговали с тобою, выменивая товары твои на души человеческие (т.е. рабов. — А.В.) и медную посуду, а в 38-й главе Книги Иезекииля, стихи 1—3, рядом с Мосохом-Мешехом появляется слово Росс (в русском переводе — Рош): И было ко мне слово Господне: сын человеческий! обрати лице твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я — на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала! Таким образом, ещё в глубокой древности в Малой Азии и Закавказье существовали земли, именуемые Мосох (в русском переводе Библии — Мешех) и Росс (соответственно — Рош).

Многих современных историков, особенно украинских, часто упрекают, что они увлекаются «мифотворчеством», исходя из совпадений имён, названий и проч. Но сейчас перед нами не тот случай. Дело в том, что россов и мосхов из библейских Росса (Роша) и Мосоха (Мешеха) выводили отнюдь не современные историки-«мифотворцы», а знаменитые историки древности и средневековья. Вот, например, что писал о киевских русах середины X века в своей «Истории» византийский хронист Лев Диакон: «О том, что этот народ безрассуден, храбр, воинственен и могуч, что он совершает нападения на все соседние племена, утверждают многие». И далее: «Говорит об этом и божественный Иезекииль такими словами: «Вот, Я навожу на тебя Гога и Магога, князя Рос». В передаче Льва Диакона общий смысл этой фразы несколько иной, чем в русском переводе Библии, но показательно то, что, говоря о современных ему русах, он без тени сомнения считает их потомками библейских россов.

А в «Повести временных лет», созданной на рубеже XI и XII веков, читаем: «По разрушении же столпа (Вавилонской башни. — А.В.) и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама южные страны, Иафетовы же — взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошёл и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне». О нориках мы поговорим позже, а здесь отметим, что и Нестор-летописец был приверженцем «мосохской теории», поскольку Мосох — сын Иафета.

Фрагмент из Первого Новгородского списка ПВЛ (XIV в.)

Любопытно, что у нас эту теорию отметают с ходу не только норманисты, но и те их противники, которым не нравится, что «славян выводят из евреев». Но в последнем случае перед нами не более чем забавное недоразумение, поскольку, согласно Библии, никаких евреев (как, собственно, и других народов) ещё в помине не было, когда родились Сим, Хам и Иафет, а был на всей земле… один народ, и один у всех язык (Быт. 11, 1, 6). Прародителем славян, по Нестору-летописцу, является сын Ноя Иафет, а родоначальником евреев всегда считался праправнук Сима Евер («сыны Еверовы», как сказано о евреях в Библии. — Быт. 10, 21).

Мы, наверное, уже не установим в точности, случайно ли созвучны библейские названия «Мосох» и «Росс» названиям «Москва» и «Россия» или, напротив, созвучны не случайно, а имеют некую многотысячелетнюю связь. Лингвисты и историки, во всяком случае, относятся к такого рода совпадениям с повышенным вниманием. И в этом есть смысл: совершенно разные, казалось бы, европейские народы, в племенных названиях которых присутствует трансформированный корень «кел»/«гел»/«уэл» — гелы, галлы, гельветы, валлийцы, корнуолльцы, — относятся все к одной кельтской группе. Так что попытки средневековых историков вывести из сходства племенных названий этническую преемственность московитов от мосхов вовсе не противоречат правилам современной лингвистики. Более того: лично у меня сложилось впечатление, что случайных созвучий в разных языках она практически не признаёт. Возьмите любой этимологический словарь, и вы тоже убедитесь в этом. Надо сказать и о том, что версия о связи московитов с легендарными мосхами куда как основательней разработана не у нас, а на Западе историками средневековья, относившимися к России с предубеждением. Им не имело никакого смысла «удревнять» русский народ.

В конце 80-х годов XV века польский хронист Бернарж Вапповский (1456—1535) написал в труде о происхождении Москвы: «Поляки, чехи, болгары, словены и прочие русы происходят от Мосоха или Москвы, сына Иафетова, и вышли из краев Московских». Это же самое утверждал и другой польский историк — Мартин Бельский (1495—1575) в своей книге «О происхождении народа польского», где, сообщая о сыновьях Иафета, добавляет: «Мезех, от которого Москва и все словены». В книге «Польская хроника» (1564 г.) М.Бельский говорит: «Сама языковая общность наша с московитами явно свидетельствует, что мы происходим от одного народа и потому должны быть детьми от одного общего отца».

Итальянский хронист Гульемо Постелло (1510—1581), возглавлявший кафедру восточных языков в «Коллеж де Франс», в книге «О Иафете и его потомках» писал, что Москву основал «шестой сын Иафета Мешех, обыкновенно называемый Мосох».

Польский историк Матвей Стрыйковский (1547 — между 1586 и 1593) в «Хронике польской, литовской, жмудской и всей Руси» (1582) называет князя Мосоха основателем города Москвы и «патриархом нашим Мосохом Иафетовичем». (Заметьте, что, по Стрыйковскому, и Польша, и Литва, и Жемайтия (Жмудь) — это части «всея Руси»!) Далее Стрыйковский сообщает, что в Северную Русь князь Мосох прибыл вместе со своим кровным братом Асармотом (Сарматом), по имени которого и назвали местные племена по всей округе. При этом историк ссылался на «Иудейскую войну» Иосифа Флавия (кн. 1, гл. 14) и Библию (Быт. 10). Об основателях Киева Стрыйковский говорит: «Кий, Щек и Хорив, князья Русские, были родными братьями, а четвёртой их сестра Лыбедь, с народа и потомства Иафетова и Мосоха сына его».

В этом же духе писал и польский историк Станислав Сарницкий (1532—1597): «Нет никакого сомнения, что наш народ… в древности называли сарматами» (Из книги «Описание древней и современной Польши», 1585). Далее в книге «Анналы» (1587) Станислав Сарницкий подробно рассказывает на основании древних хроник, что «Царство мосхов» на северных Русских землях основал князь Мосох.

Польские историки приводят и датировку построения города Москвы князем Мосохом, и хотя у них имеются небольшие различия, большинство утверждает, что это произошло за 1800 лет от сотворения мира. Приводятся и такие даты: «спустя 157 лет после Потопа», или «25 лет после Вавилонского столпотворения», или «за 2190 лет до Рождения Христа», когда народом «правил государь Асармот».

Также и немецкий историк Герман Моземан-Фаброниус (1570—1634) в книге «Историческая география» (1612) сообщает о происхождении Москвы, что её построил за 2190 лет до новой эры «шестой сын Иафета, младший сын Гомера Мосох (Месек), прародитель мусковитов (ройсов)».

О том, что Москва основана Мосохом в 2190 году до Р.Х., писали и немецкий историк Иоганн Карион (1499—1537) совместно со сподвижником Мартина Лютера Филиппом Меланхтоном (1497—1560). Это же утверждал шведский католический примас и историк Иоанн Магнус (1488—1544), который доказывал, что «готы, скифы и шведы» — это один и тот же народ. А «первым Готским Королём стал сын Иафета Магог, скифского рода» (Магнус I). Происхождение готов и шведов от скифов доказывали шведские историки Якобус Гислонис (1569—1592) в книге «Хронология» (1592) и Юхан Лоцкениус (1598—1677) в книге «Шведско-готские древности» (1647, том 2).

Шведский историк и дипломат Петрей де Ерлезунда (1570—1622) на основании древних хроник и свидетельств многих историков тоже делал вывод, что Москву построил князь Мосох. В шведском (1617) и расширенном немецком (1620) изданиях своей знаменитой книги «Истории о Великом княжестве Московском» он говорит: «Я считаю вполне справедливым, что москвитяне получили своё название… от Мосоха, сына Иафетова».

В XVII веке эта идея получила широкое распространение среди украинских учёных-монахов (в ту пору малороссиян ещё не смущало прямое родство с «москалями»). В «Хронографе» Леонтия Боболинского (XVI в.) читаем в главе «О Мосоху предку нашом словенском и русском»: «Мосох разумеется з еврейского ростягаючий, сын шостый Афетов, от розширеня далеких народов: Московских, Русских, Польских… Об этом упоминал Гомерус теж в книгах вторых… Иосиф теж жидовин пишет, иж Пафлягинове в Малой Азии от Ривафа суть размножены, межи которых теж Словене были, Генетове прозвиском»… (13. Л. 22 об.) «А потом злучившися з иншим потомством Афетовым, Мосоховым, наполнили большую часть краин полночных в Европе, якож теперь Русь, Москва, Литва, Поляки, Прусы…» (13. Л. 23).

Киевлянин Феодосий Сафонович (1620—1677) указывал в своей «Хронике»: «Русский народ от Ияфета, сына Ноева, ведёт своё поколение и от его сына Мосоха, от которого первый мосохами албо мосхами называлися, бо по потопе, гды разделил Господь Бог языки во столпотворении, разышлися по всем свете сынов Ноевых потомки».

То же самое утверждал и монах Пантелеимон (Кохановский) в «Обширном синопсисе русском», в главе «О початку словен и Руси»: «Русский народ от Иафета, сына Ноева, ведёт своё поколение и от его сына Мосоха, от которого первой мосохами албо мосхами называлися» (16. Л. 1 об.). Кохановский тоже считал, что Москву построил в 2190 году до н.э. Мосох (1681).

И, наконец, архимандритом Киево-Печерской Лавры Иннокентием (Гизелем), уроженцем Пруссии (1600—1683), предположительно в сотрудничестве Пантелеимоном (Кохановским) был создан первый учебник русской истории «Синопсис, или Краткое собрание от различных летописцев о начале славенороссийского народа…» (1674), по которому учились в наших школах вплоть до середины XIX века. (Отметьте, что именно на Украине, причём на русском литературном языке XVII века, был написан первый учебник русской истории, в котором утверждалось, что малороссияне, белорусы и великороссы — один народ!)

Эта книга почему-то не переиздаётся, весьма редко упоминается и ещё реже цитируется в современной исторической литературе, несмотря на указанное мной обстоятельство, что долго была единственным учебником русской истории, получила широкую известность в православном мире и переведена на греческий и латынь, тогдашние языки международного общения в Европе. Поэтому приведу несколько важных фрагментов из неё — важных потому, что изложенное в них многие считают выдумками нынешних «мифотворцев». Но если это и выдумки, то довольно давние, и по ним учился ещё основатель Российской империи Пётр I. А стало быть, многое в его внешнеполитической деятельности может быть объяснено именно «Синопсисом». Нам также хорошо известно, что первым, кто подверг безпощадной критике норманистскую теорию происхождения русской истории и государственности, был Михаил Васильевич Ломоносов. Но на какой исторической концепции основывался Ломоносов, критикуя Герхарда Миллера? Почему, зная источники Миллера (труды Байера), мы не говорим о базовых источниках Ломоносова? Так вот, Ломоносов в своих «Замечаниях» на диссертацию Миллера (1749) опирается именно на труды автора «Синопсиса» и его античных и средневековых предшественников: «Полагает господин Миллер, что варяги, из которых был Рурик с братьями, не были колена и языка славенского, как о том автор Синопсиса Киевского (курсив здесь и далее мой. — А.В.) объявляет, но хочет доказать, что они были скандинавы, то есть шведы»; «Все учёные тому дивиться станут, что древность, которую приписывают российскому народу и имени все почти внешние писатели, опровергает такой человек, который живёт в России и от ней великие благодеяния имеет»; «…Тому удивляюсь, что он (Миллер. — А.В.) ясное Несторово, Стриковского (М.Стрыйковского. — А.В.) и других авторов свидетельство принёс в жертву своей догадке…» Можно даже сказать, что изначально спор норманистов и антинорманистов — это спор концепций Байера–Миллера и «Синопсиса» Гизеля–Кохановского. Да, но при этом концепции «Синопсиса» даже многие современные отечественные историки (и норманисты, и антинорманисты) не знают!

Одних только этих соображений более чем достаточно, чтобы говорить о «Синопсисе» Гизеля серьёзно. Но об этом — в следующей главе.