Пенсионная реформа в России идет больше двух десятков лет. Ее началом считается 16 сентября 1992 года, когда был подписан президентский указ о создании негосударственных пенсионных фондов. С этого момента принципиально изменился подход к одной из важнейших социальных функций государства — обеспечению жизни граждан в старости. До того времени действовал социальный договор, по которому работники в течение установленного времени трудились на благо страны в обмен на их пожизненное достойное содержание. Но с переходом России на капиталистическую модель развития он утратил свою силу.
С тех пор государство проводит затянувшийся эксперимент, именуемый пенсионной реформой, с помощью которого обещает найти способ как-нибудь дать гражданам приличную пенсию. Точнее обещало, так как вот уже который год все планы, поступки и заявления правительства сводятся к необходимости затянуть пояса, поскольку другого способа ликвидировать хронический дефицит бюджета ПФР оно не видит. А на днях в интервью телеканалу «Россия 24» министр финансов Антон Силуанов анонсировал некую новую модель пенсионной системы, по которой пенсий не станет совсем.
Хотя ее детали на данный момент еще неизвестны и сроки ее запуска туманны, — то ли вторая половина 2017-го, а возможно и начало 2018 года, — мы, тем не менее, попытаемся из известных оговорок и комментариев официальных лиц сложить общую ее картину.
Почему тонет пенсионный корабль
Утвержденный на 2016 год бюджет ПФР изначально предполагает дефицит в 175,1 млрд рублей. По расчетам доходы должны составить 7,529 трлн руб. (9,7% ВВП), а расходы — 7,704 трлн. руб. Социальная, т.е. независящая от трудового стажа, пенсия запланирована в 8,5 тыс. рублей, страховая — 12,6 тыс. руб, накопительная — 670 руб. Это в теории. Как выйдет на практике, покажет время, но вряд ли стоит ожидать чуда. В 2014 году правительство тоже обещало много, но по итогам, со всеми индексациями, социальную удалось дотянуть только до 8,3 тыс., что почти ничем не отличается от планов на текущий год, хотя инфляция за 2015 год обесценила рубли на 12,91%. Таким образом, запланированные на текущий год суммы, в сопоставимых деньгах, явно меньше позапрошлогодних. Хотя их и обещают индексировать.
Причин такого положения дел много, как глобальных — вроде очень спорной, а точнее отсутствующей, долгосрочной стратегии развития российской экономики, так и локально-сиюминутных — экономических кризисов и антироссийских санкций. Упомянем также коррупцию, неэффективное расходование бюджетных средств и неадекватно высокие оклады «слуг народа». Все это, безусловно, имеет веские основания, но главная причина заключается в другом.
Доставшаяся в наследство от СССР пенсионная система является солидарной — содержание пенсионеров оплачивают ныне работающие, которых, в свою очередь, будут содержать те, кто придет на работу потом. Раньше, когда один пенсионер в среднем приходился на 5,2 работающих, такая схема функционировала вполне эффективно. Сегодня, как говорит Росстат, в стране насчитывается 41,5 млн пенсионеров и 75 млн. трудоспособного населения. Даже если считать только это, выходит по 1 пенсионеру на 1,8 работника, а если учесть уровень безработицы в стране, а также вспомнить заявление Минтруда о том, что «они знают, где и кем работают 40 млн. человек, и не знают, чем занимаются остальные», то, грубо говоря, один пенсионер на одного работающего приходится уже сейчас.
К тому же население страны стареет. Это означает снижение количества трудоспособных и рост числа пенсионеров. К 2030 году их уровни сравняются, и солидарная система не сможет исполнять свое предназначение даже в теории. Судя по происходящему сейчас, ее отмена случится значительно раньше.
Контуры айсберга на пути парохода
Мы недавно уже писали о том, как жить дальше планирует Минтруд. Тогда это был единственный — пусть и спорный, но достаточно подробно проработанный пакет предложений «по дальнейшему реформированию» пенсионной системы России. Как показало выступление Силуанова, теперь он далеко не единственный.
Минфин разработал свой, куда более радикальный вариант реформы, где за основу взята модель Австралии и Новой Зеландии. Из слов заместителя министра финансов Алексея Моисеева на форуме Credit Suisse 18 мая 2016 года следует, что минфиновская модель предполагает делить работников не только по трудовому стажу, но и по уровню доходов в процессе трудовой деятельности. Те, кто получают в месяц 50—100 тыс. руб. и более, должны будут о своей пенсии заботиться сами. Как именно — пока не разглашается, но из оговорок следует, что Минфин и ЦБ полагают российскую банковскую систему достаточно надежной, чтобы работники самостоятельно копили в ней свои деньги.
Эту идею можно бы было назвать изящной, если не знать, что она является отчаянной попыткой найти выход из тупика, в который правительство себя само же и загнало. Раньше пенсия позиционировалась как просто сумма денег, размер которой зависел только от продолжительности трудового стажа и степени его непрерывности — плюс какие-нибудь надбавки: за вредность, за особые виды деятельности или особые места работы вроде «северных». Пытаясь как-нибудь переделить эти деньги, правительство ввело сложную систему баллов и прочих коэффициентов, позиционируя главной целью своих действий максимизацию коэффициента замещения. Грубо говоря, на протяжении последних лет говорилось: чем лучше человек работает, чем выше его профессиональный уровень, тем больше его зарплата сейчас, и тем выше у него будет пенсия потом. Однако вскоре оказалось, что более 40% «замещения» государство обеспечить не в состоянии. А теперь выяснилось, что высокооплачиваемым категориям работников даже этот уровень оно не сможет обеспечить совсем.
Пир во время бури
В связи с этим возникает два важных вопроса. Первый — за чей счет предполагается оплачивать банкет? Сегодня пенсионные взносы за работника платит работодатель. И даже та их часть (6% от размера зарплаты), которая теоретически (не у «молчунов») перечисляется на персональный накопительный счет, в общем, работнику принадлежит чисто номинально. Он не может эти деньги забрать и потратить по своему усмотрению. Впрочем, судя по тому, что государство уже который год «временно» всю пенсию, включая накопительную, сваливает в общий котел, и ЦБ уже обсуждает меры по ужесточению условий перехода граждан из одного НПФ в другой, существование этих денег тоже вызывает большие сомнения. Их либо нет совсем, либо они вложены во что-то крайне долгосрочное и чрезвычайно низкодоходное. Пока по ним не задают вопросы, проблема не очень заметна, но если владельцы потребуют их куда-нибудь перевести, может не к месту выяснится, что король голый.
Но это сейчас, а как будет потом? Если пенсию работник себе копит сам, да еще используя для этого существующую систему депозитов или прочих финансовых инструментов, то общаться с банками ему придется самому и от своего имени. Следовательно, деньги эти тоже должны будут юридически принадлежать самому работнику. Есть серьезное опасение, что работодатель будет учитывать их в обычной зарплате, пропорционально уменьшив ее общий размер. Тогда получится, что доходы наиболее профессиональной и высокооплачиваемой категории работающих сократятся примерно на 22%.
Вряд ли подобное может пройти безболезненно. Слишком велик соблазн для ухода таких зарплат в тень. Кроме того, становится труднореализуемым механизм учета «пограничных состояний», когда при смене должности или места работы цифра дохода окажется ниже установленного порога. А если все перечисленное Минфин предполагает ввести помимо существующей системы, то это обернется ростом нагрузки на бизнес, так как в довольно быстрой перспективе топовые работники, а их в стране по меньшей мере 12—14 млн, потребуют повышения зарплат.
Второй важный вопрос — с какого возраста эту систему планируется ввести? Он важен еще и потому, что при любой схеме оказавшиеся за бортом «социальной гарантии» работники могут задать вполне уместный вопрос: зачем им что бы то ни было отдавать в еще сохраняющийся «общий солидарный котел», если их самих потом из него уже никто кормить не будет? До сего дня важной составляющей требования к оформлению «в белую» было опасение человека потом остаться на мизерной пенсии. А если государство ее в любом случае не даст, то какой смысл избегать «зарплаты в конвертах»? Повторюсь, для работодателя речь идет о возможности сократить расходы на персонал на 22%, пусть даже часть из них придется отдать за отмывание денег. Это очень сильный соблазн даже с учетом возможного ужесточения мер контроля. Как показывает практика, никакой контроль не в состоянии переловить всех нарушителей, на содержание контролеров тоже требуются расходы, а самое главное — «кто будет сторожить сторожей»? Появляется смысл в отступных, а это сильный стимул роста коррупции. Да и вообще деление граждан страны на тех, кто пенсию еще получит, и тех, кто дальше только сам за себя, чревато существенным ростом социального напряжения в обществе. Очень существенным ростом.
Человек как мыслящий балласт
Надо признать, что в мире сегодня не осталось успешно работающих моделей «государственной защиты» — успехи медицины привели к тому, что население сколько-нибудь благополучных стран стремительно стареет. Разваливается даже «американская» система пенсионных фондов. Так что другого пути, кроме передачи ответственности за свою старость самому гражданину, в любом случае нет. Вопрос стоит лишь в степени адекватности механизма перехода. Но именно этот момент и вызывает самые большие опасения, так как в плане социальных механизмов правительство на грабли наступало гораздо чаще, чем делало что-то по уму. Нынешние утечки «еще сырых планов» по факту означают фундаментальный кризис государственной модели пенсионной системы как таковой. Каким-то образом и на какой-то срок сохранить пенсии чиновники собираются только, во-первых, для низкооплачиваемых категорий работников, во-вторых, для себя, госслужащих. Остальных в ближайшие 5—6 лет планируется выкинуть с парохода — как балласт. Вопрос лишь в том, с какого уровня «высоких доходов» правительство собирается начать. Ведь даже озвученные 100 и 50 тыс. руб. в месяц — это очень большая разница.
Специально для РУССКАЯ ПЛАНЕТА
Оценили 48 человек
49 кармы