В основе современной конкуренции ведущих держав мира лежат два основных пространства борьбы – борьба за ресурсы и конкуренция за смыслы и идеи, которые формируют власть над умами народов и целых цивилизаций. Под цивилизацией будет пониматься наиболее высшая культурно-политическая общность, в основе которой лежат три основных фактора – Бог и отношение к религии, одинаковое и общее отношение к истории, и язык коммуникации и смыслов. Смыслы стали современной основой информационных войн, в основе которых лежат много раз апробированные методы пропаганды, которые, однако, благодаря глобализации информационного пространства, стали оружием массового поражения. Принципиальная цель любой информационной войны – это разум каждого человека. Зачем агрессору уничтожать туземные народы, а затем заселять и осваивать эти территории, если их можно заставить относительно бесплатно работать на себя.
И здесь позиции современной России представляются весьма неопределенными. Проблема в том, что в информационном, а шире в цивилизационном противоборстве Россия не предлагает ничего своего, а конструирует свою позицию исходя из логики защиты и вторичной идентичности - «Мы не Запад», «Мы не Восток». Такой подход изначально ставит нас в убыточные рамки в данной конкуренции. Впервые от такой позиции отказался президент В.В. Путин, повысив эмоциональный уровень субъектности РФ в пространстве смыслов – «Это не Россия находится между Востоком и Западом, а Запад и Восток находятся слева и справа от России». Однако сильная харизма российского президента не снимает сути актуальности проблемы, которая заключается в отсутствии геополитического и цивилизационного проекта, упирающегося в проблему новой российской идентичности.
После целенаправленного развала советского проекта российское государство и общество столкнулось с нерешенной до настоящего времени проблемой идентичности. Констатация того, что попыток сформулировать новую российскую идентичность не было, было бы неверным фактом. Бывшие коммунистические лидеры – атеисты ударились в дикий капитализм, внедряя реформы по разгосударствлению советской экономики, и стали глубоко верующими людьми. Новая Россия приняла в качестве господствующей идеологии демократию западного образца. Все это сопровождалось масштабным ограблением российского населения, масштабным переписыванием истории и внедрением различных информационных технологий и реформ, разрушающих общество и остатки побежденного в «холодной войне» государства. Затем были попытки сформулировать особую форму российской «суверенной демократии», как бы западной, но с российскими особенностями. После Россия буквально оказалась в ситуации раскола между двумя непримиримыми идеологиями белой и красной России.
Современные белый и красный проекты скорее можно отнести к российской консервативной идеологии, однако примирение между ними возможно только в случае внешней прямой агрессии. Внутреннего общего поля для компромисса между ними не существует. В настоящее время сторонники белого пути России призывают вернуть государство и общество к дореволюционному пути развития, то есть зовут нас в позапрошлый век, где церковь, царь и отечество были столпами Российской империи. Сторонники красного проекта призывают возвратиться к советской модели развития, пересмотреть итоги приватизации 1990-х., отдать под суд чиновников, которые проводили «рыночные» реформы. Одним из отражений конкуренции белого и красного проектов является противостояние российской элиты и российского народа. Ведь основная проблема, вокруг которой «ломаются копья», – это вопрос распределения экономических благ. В итоге Россия оказалась в состоянии гражданской войны. Белые и красные элиты по-разному понимают историю России, интерпретируя под себя исторические факты, на которых основывается политическая идеология. Основными проблемными вопросами в этом дискурсе являются: Великая Октябрьская социалистическая революция или Октябрьский переворот, вопрос о личности И.Сталина, как об отце народов или кровавом тиране, проблема победы в Великой отечественной войне, как о великом достижении или запредельной цене за нее, вопрос о развале СССР, как о великой геополитической катастрофе или неминуемой гибели «Империи зла».
И косвенно, и в прямую белая элита играет в пользу либерального прозападного проекта. Ведь именно либеральные политики и историки всеми силами дискредитировали достижения советского периода. При этом противопоставление белого и либерального проектов выглядит в России неумело – во всех ключевых позициях по истории ХХ века они имеют практически схожие точки зрении, различаясь в косметических нюансах.
В подавляющем большинстве российская как политическая, так и экономическая элита полностью интегрирована в западный проект, поэтому по своей природе она либеральна: она эвакуирует свои финансы на Запад, покупает там недвижимость, посылает туда учиться и жить своих детей. Сама модель российской современной экономики, несмотря на начавшееся холодное противостояние с Западом, остается подсистемой западной экономики. Противостояние с конкурентом в такой модели выиграть невозможно. Такая раздвоенность российских военно-политических и экономических интересов порождает проектную неопределенность России. Она же порождает и противостояние между элитой, которая пытается сохранить свои ресурсы, и российским народом, который пытается вернуть России былую славу великой державы после двух с половиной десятилетий унижений. Получается интересный социально-политический парадокс внутри России, когда российская элита различными теневыми схемами буквально обворовывает свой народ (правда сейчас это называется зарабатывает) и пытается спрятать эти ресурсы в банковских системах исторического врага этого же народа, увеличивая по сути ресурсные возможности Запада в борьбе против своего же народа и себя.
История в этих условиях становится основным идеологическим полем войны за умы и сердца россиян в условиях несформированной российской идеологии. Исторический сегмент присутствует во всех сферах информационной конкуренции. К примеру, в 2015 году вопрос отношения к победе СССР в Великой отечественной войне стал разделительным между Украиной и Россией. Любая великая нация нуждается в символах победы. У России этот символ, 9 мая 1945 года, остался чуть ли не единственным. Более того, этот исторический факт является объединительным для народов СССР. Факт победы был размыт информационно-политическими технологиями на Украине. Посредством новых исторических мифов украинский народ за 24 года проходил процесс перекодировки, кульминацией которого стал Майдан 2014 года. При этом информационной политики России в Украине не было с момента развала СССР. Исходя из имеющихся на сегодняшний день результатов, Россия на Украине проиграла информационную войну практически «в сухую», в том числе историческое измерение этой войны: любой исторический факт от древнерусского периода до современности имеет как минимум антироссийскую интерпретацию.
В чем фундаментальные причины такого проигрыша России? Основой такого положения дел является проигрыш Россией цивилизационной войны внутри страны. Отказавшись от Советского проекта, российская элита приняла в качестве господствующей идеологии демократию западного образца, не предложив ничего своего. Именно это положение сохраняется и по сегодняшний день. Объективно сам исторический процесс, сама история, как наука, находится в методологических рамках интерпретации, которые существенно варьируют возможности получения, трактовки и прикладного применения исторических знаний в качестве политической идеологии.
Кроме уже хорошо разработанных принципов исторической науки: историзма, объективности, альтернативности, можно выделить три закона исторической науки, предлагаемые автором:
1) История является основой любой политической идеологии.
2) Историю пишут победители, то есть, элиты, которые победили в политической борьбе с внешними или внутренними конкурентами.
3) Нет предела интерпретации исторического факта.
Данные законы существуют в тесной взаимосвязи друг с другом. История и ее интерпретация являются столпом определения цивилизации, как наивысшей культурной общности. В этом контексте исторический сегмент новых российских смыслов должен будет однозначно интерпретировать факты истории России и истории международных отношений под разработанную политическую идеологию, не допуская возможностей неоднозначных суждений.
Без выдвижения цивилизационного проекта Россия проигрывает и информационную и цивилизационную войну одновременно, так первая соотносится с последней, как часть и целое. Любые, даже огромные материальные и технологические ресурсы, брошенные на формирование положительного имиджа России в мире, будут неэффективными. Справедлив будет и вывод о том, что российская «мягкая сила» (то есть, культурное и информационное влияние) в принципе не может быть эффективной в таких условиях. Даже в странах третьего мира или периферии мирового капитализма, где уровень антиамериканизма достаточно высок из-за системы ограбления, построенной США, Москва может только играть на этих антиамериканских мироощущениях, однако она не может ничего предложить взамен, будучи материальной и идейной периферией США. А из этого следует, что отсутствие субъектности России в отношении Запада делает опрометчивым любой антизападный и пророссийский выбор для зарубежных элит, когда такой выбор будет стоять перед ними.
Итак, Россия подошла к этапу очередного передела мира на условиях размытой внутренней идентичности между красным, белым и либеральным проектами, и набирающим вес проектом исламского государства ИГИЛ, что делает ее внутреннюю консолидацию маловероятной, а внешнюю политику, по крайней мере ее информационную часть, неконкурентоспособной в отношении других субъектов, которые являются одновременно носителями цивилизационных ценностей и проектов формирующегося нового мирового порядка.
Поэтому, на данном историческом этапе развития Россия должна выдвинуть с одной стороны концептуально насыщенный, а с другой - понятный и доступный в пространстве смыслов проект для объяснения для себя и за рубежом следующих направлений: Кто мы? Куда мы идем? Во имя чего? Без этой мироустроительной российской концепции невозможно иметь по настоящему успешную внешнюю политику и ее информационное измерение в условиях, когда западная цивилизация намерена построить новый мир за счет побежденной в холодной войне стороны.
Поиски новых российских смыслов: исторический аспект
Анализ российских смыслов за последнее тысячелетие позволяет вывести три определенных контекста, в которых они существуют и востребованы у абсолютного большинства населения:
1) запрос на великую державу;
2) запрос на социальную справедливость;
3) запрос на сильную центральную власть, для реализации двух первых целей.
Исторический опыт показывает, что Россия мобилизируется только под абсолютные, масштабные и вселенские смыслы. Такие всплески на идейной основе прослеживались на протяжении всей истории России и связаны, прежде всего, с внешней угрозой и являлись ответом на нее. Под воздействием внешнего экзистенциального вызова российская элита выдвигала функциональные мироустроительные идеи, которые мобилизировали все слои населения в одном направлении развития. За последние 1000 лет это были идеи киевского митрополита Иллариона «Слово о Законе и Благодати», монаха Филофея «Москва – Третий Рим», сильной центральной власти и опричнины во времена Ивана IV, греческого проекта Екатерины II, идеи единения царя-отечества-православия и большевистского красного проекта с центральной концепцией социальной справедливости. Последние смыслы обеспечивали все составляющие электоральных ожиданий населения Большой России.
Причем эти запросы устойчивые во времени и сохраняются в русском и российском сознании сквозь века и различные политические режимы.
Первый запрос аргументируется не только желанием, но и реальностью – русские единственная национальность из восточнославянских народов, которая смогла создать устойчивое государственное образование, которое трансформировалось впоследствии в великую державу. Второй запрос аргументируется географическим расположением – Россия формировалась в неблагоприятных евразийских условиях, когда совокупный экономический продукт был ниже, чем в Европе и Азии. Эти условия способствовали общинному укладу развития. И именно эти условия показали наибольшую эффективность – cтолыпинские реформы не были панацеей для решения аграрного вопроса – они скорее вымораживали излишек крестьянского населения, а колхозные формы производства, по сути, восстанавливали крестьянскую общину позднецарского и древнерусского периода помноженную на механизацию труда. Именно реализация последней обеспечила продовольственную безопасность государства. Поэтому, запрос на социальную справедливость был неразрывно связан с сильной центральной властью в независимости от формы – князь, царь, император, генеральный секретарь партии, президент. Этот фактор был также неразрывно связан с выбором населения между одним царем и сотнями олигархов, содержать которых в условиях относительно невысокого уровня производимого продукта российской Евразии равносильно разорению всего остального населения.
Первый труд в генезисе российских мироустроительных смыслов, написанный между 1037 и 1050 гг., - «Слово о Законе и Благодати» принадлежит киевскому митрополиту Иллариону.
Илларион обосновывает следующие тезисы:
1) Необходимость на Руси мощной верховной власти.
2) Высокий моральный облик правителя.
3) Законность происхождения и деятельности власти.
4) Мирный курс внешней политики.
5) Божественная значимость русской земли.
Концепция монаха Филофея (16 век) - «Москва – Третий Рим». Филофей выделяет три элемента российской власти:
1) Наследственное ее происхождение, обращая внимание на высокий нравственный статус правителя.
2) Сущность власти – божественная.
3) Употребление власти – законное.
Царь строг со всеми, кто отступает от правды, поскольку он «слуга есть божий в наказание согрешающим, а поставлен от Бога на всех творящих обиду и содевающих неправду». Но он заботлив и справедлив в отношении всех своих подданных.
Идеи Москвы, как Третьего Рима были выдвинуты Филофеем в условиях падения под ударами турками Византийской Империи. Монах последовательно показывает, что «после этого события на Россию обратилось высшее Провидение, с целью определения ее дальнейшей судьбы». Величие и славу России Филофей образно сравнивает с величием и славой Рима и особенно Византии, которая издавна в глазах всех русских считалась могущественным и блестящим государством. Россия отныне становится главным центром православия в мире, что налагает на нее обязательство защиты единоверцев во всем мире.
Именно с концепции Филофея – «Москва – третий Рим», можно говорить о начале международной субъектности России в пространстве смыслов. Основными фронтами в данной конкуренции становится Запад (на тот момент великими державами Запада были Испания и Португалия, однако их мало интересовало восточное сухопутное направление политики, Польша, германские ордены), Юг (Османская и Персидская империи) и Восток (Казанское ханство). Однако мироустроительная субъектность России была определена, и этот факт давал огромный ресурс в данной конкуренции.
Следующий этап эволюции русских смыслов относится ко времени жизни и правления Ивана IV (1530-1584 гг.). Нет более мифологизированной личности в российской истории, чем фигура этого царя. Его конфликт с боярской олигархией, ярким представителем которой являлся Андрей Михайлович Курбский, введение опричнины, внешнеполитические успехи на Востоке и неудачи на Западе, централизация власти и приращение русских земель на такую же территорию за счет Казанского и Астраханского ханств и продвижения русских на восток Евразии.
Переписка Ивана IV с Андреем Курбским дает полное представление о его политических подходах по сохранению и приумножению величия российского государства. Кроме того, в этот период Россия интегрирует в свою государственную систему большое количество мусульманского населения за счет расширения на Восток и впервые сталкивается с западными санкциями и изоляцией во время Ливонской войны. На уровне научного системного подхода Россия Ивана IV становится схожим государственным организмом с современной Российской Федерацией.
1) Царь имеет абсолютную власть божественного происхождения.
2) Данная власть обладает значительными нравственными началами.
3) Предназначение церкви – усиливать своим авторитетом сакральный характер власти царя.
Иван IV вступил в письменную дискуссию со своим подданным, сбежавшим в Польшу - Андреем Курбским. Последний был представителем боярства, которое Иван Грозный в силу политических и экономических причин вынужден был урезать в правах. Идеалом Курбского было государство, в котором царская власть была ограничена боярскими гарантиями, а последним гарантировались неприкосновенные права от царской власти.
В целом, несмотря на колоссальную негативную мифологизацию фигуры Ивана IV, он оказался чрезвычайно умелым социальным архитектором, нашедшим выход в укреплении государства в виде механизмов опричнины, усмирения церкви и бояр с опорой на детей боярских (формирующееся дворянское сословие), умело интегрировал мусульманскую часть населения, создав при этом межконфессиональные механизмы внутри России.
По сути, Иван Грозный создавал класс служивых людей, требуя от них, чтобы на первом месте у них были интересы державные, а затем только собственные.
Далее в России новый смысловой этап развития начинается с попыток Петра I (первая четверть 18 века) присоединиться к европейской цивилизации через соотношение двух составляющих – конфликта и сотрудничества. Петр учился у Запада, создавал общеевропейскую коалицию против Османской Империи, воевал с ведущими континентальными державами этого же Запада. После победы в Северной войне над Швецией и покупки Прибалтики по Ништадскому миру начинается период Российской Империи. Время Петра дало пассионарный толчок к формированию таких идейных течений, как западники и славянофилы. Период Петра - это было время грандиозного преображения России на европейский манер, со значительным преобразованиями государства, однако в пространстве смыслов Россия впервые стала вторичной в плане идентичности, так как, одев маску Запада, она не смогла стать Западом. Французские философы того времени начали называть Петра «северным турком, вторгавшимся в европейские дела». Во время Петра проявился и украинский вопрос, аналогия которого повторяется в современных российско-украинских отношениях. В истории России И. Мазепа является предателем, тогда как для современной Украины национальным героем.
Греческий проект Екатерины II (был изложен в письме Екатерины II в 1782 году) был следующим этапом эволюции российских мироустроительных смыслов. По сути, греческий проект по продвижению российских интересов на юге и восстановлению под скипетром русского царя или императрицы Византийской Империи имел цивилизационное и геополитическое измерение. Он предполагал освобождение Константинополя и всех христиан Османской Империи и создание, таким образом, обширной сферы влияния на юге Евразии. К разделу Османской империи Екатерина предлагала привлечь европейцев, Священную Римскую империю и Венецианскую республику. Англия и Франция усмотрели в этом проекте прямую опасность для своих интересов в Средиземноморско-черноморском регионе. В греческом проекте можно усмотреть продолжение развития идеи монаха Филофея – «Москва – третий Рим» в новом издании - сильной России, защищающей всех православных христиан в независимости от национальности и подданства.
Во внутренней политике Екатерина II руководствовалась принципами просвещенного абсолютизма. Однако едва ли внутреннюю политику великой императрицы можно считать эталоном государственности – привилегии дворян расширялись за счет модели значительного угнетения и закрепощения низов России – крестьян. В ответ она получила террор и крестьянскую войну под предводительством Е. Пугачева.
Следующим этапом эволюции российских смыслов можно считать выдвижение принципов – «Православие – Самодержавие – Народность», сформулированных при Николае I, которые просуществовали до реализации красного большевистского проекта в России.
Последний заслуживает отдельного внимания.
Красный большевистский проект в пространстве смыслов удовлетворял всем социально-политическим ожиданиям абсолютного большинства населения России. Он замораживал национальную проблему, разрешал аграрный и рабочий вопросы. По сути, большевики пересобрали Российскую империю на основе новых смыслов. На их базе была проведена модернизация России – грандиозный технологический рывок 1930-х., гг., на инерции которого существует современная РФ. В последние 25 лет идет негативная мифологизация советского периода, однако по сути, в историческом плане, он повторял кривые развития России при Иване IV и Петре I, когда Россия делала значительные рывки в своем развитии, вызванные внешними угрозами и необходимостью сохранения своего государства.
Какие же запросы на смыслы существуют в современном российском обществе?
На этот вопрос отвечают данные панельного исследования ВЦИОМ 2013 года, в ходе которого были получены следующие ответы на несколько предложенных альтернатив:
- перемены надо проводить «сверху», «жесткой рукой», власть должна показать свою силу и решительность – 62,8%;
- перемены надо проводить «снизу», опираясь не только на власть, сколько на инициативных людей, здоровые силы внутри самого общества – 29,7%;
- России необходима «твердая рука», которая наведет в стране порядок – 69,2%;
- политические свободы и демократия – это то, от чего нельзя отказаться ни при каких обстоятельствах- 23, 1%;
- необходимо укрепление роли государства во всех сферах жизни, национализация крупнейших предприятий и отраслей, жесткое подавление коррупции, ограничение вывоза капитала и потребительского аппетита элиты – 70,7 %;
- необходима либерализация всех сфер жизни, освобождение бизнеса от власти чиновников, усиление конкурентности, высвобождение инициативы граждан – 21,8%.
Таким образом, либеральный путь развития поддерживает немногим более 20% россиян. Гораздо больше – примерно 70% - тех, кто высказывается за иной, довольно жесткий сценарий с целью мобилизации ресурсов для решения стратегических задач страны, радикального обновления российского политического класса [1, с.168].
Примечательно, что приведенные данные полевой социологии относятся к периоду до присоединения Крыма, то есть, можно предполагать, в условиях обострения отношений с Западом, что запрос на авторитарную, социально-справедливую, консервативную эволюцию в обществе усилился.
При этом необходимо учитывать, что идеи должны подкрепляться в материальном мире. И здесь анализ успехов внешней политики России связан с двумя историческими подходами – Екатерины II и И.В. Сталина.
К примеру, в период развития капитализма Российская империя в экономическом отношении и разделении труда была периферией Запада, но при этом Екатерина II решила три внешнеполитические задачи: возвращение украинских и белорусских земель, закрепление России на Черноморском побережье (Крым, Кубань) и на прибалтийских берегах (современные страны Балтии). Ее успех объясняется кроме прочего и тем, что в течение «долгого восемнадцатого столетия» с 1688 по 1815 годы Британия и Франция постоянно воевали между собой преимущественно за пределами Европы (разброс фронтов был от Западного полушария до Юго-восточной Азии). Они боролись за статус мировой державы номер один, который оставила за собой Британия. Континентальными же вопросами были заняты Пруссия, Австрия и Россия, именно они делили Польшу. Затем конкуренция переместилась в Европу, и Россия формировала Венскую систему международных отношений, которая просуществовала до Крымской войны.
Модель Екатерины II показывает, что Россия может успешно противостоять Западу, будучи его экономической периферией и возвращать русские земли, при условии, что Запад разобщен, а наибольший эффект достигается, когда он занят внутренними конфликтами между ведущими державами западной цивилизации, как во время «длинного восемнадцатого столетия». История наполнена подтверждающими примерами этой модели и после времени Екатерины II, но «прорыв» в продвижении российских интересов в периферийном положении российской экономики произошел именно при Великой императрице. На методологическом уровне в этой модели система связей, союзов и колоний Запада была заорганизована внутренними конфликтами, что являлось главной причиной успехов Екатерины II. Хотя, при Великой Императрице у России существовали смыслы, которые она несла за пределы своих границ - Греческий проект, который имел высокий уровень идентичности и внутри государства.
Модель И.В.Сталина предполагала проектную экономическую, военно-политическую, технологическую, культурно-духовную и смысловую автаркию (самодостаточность) и, как следствие, большую возможность в реализации своих интересов в независимости, или, по крайней мере, в меньшей зависимости от силы или слабости Запада.
Список использованных источников
1) Бызов Л. Современная Россия: в поисках новой национальной субъектности. Россия и мир: анатомия современных процессов: Сборник статей/ Под ред. Е.А. Нарочницкой. – М.: Международные отношения, 2014. – 680 с.
Оценили 0 человек
0 кармы