Смог бы ты, читатель, во время блокады Ленинграда остаться человеком...?

Нынче можно запросто встретить таких людей, для которых потерян смысл в жизни: им не хватает общественного признания, они впадают в перманентную депрессию от того, что им не достаёт средств на покупку очередного нового "айфона", отчего оные лезут в огромные кредитные долги. А кто-то и вовсе готов уйти из жизни потому, что ему не ставят лайки в соцсети. Ну или напротив: идёт по головам ради карьеры (или того же признания), несмотря на последствия. Для таких цель оправдывает средства, они лишь оболочка человека, а внутри у таких - пустота.

Люди могут сказать, что вышеперечисленное - серьёзные проблемы современного человека; хочу вас уверить: назвать это проблемами не поднимется рука в сравнении с тем, что мы (народ, во всём его многообразии) когда-то испытали на себе. 

Сегодня у меня для вас поистине жуткий материал, который заставит задуматься о человечности, непреходящих ценностях, воле к жизни, в конце концов. 

Постарайтесь вдумчиво и до конца прочесть публикуемые ниже выдержки из материала. Это сложно, очень сложно, порой до слёз, т.к. мозг отказывается верить в то, что такое когда-то было. 

Я гарантирую - вы придёте в поистине животный ужас и после вдумчивого прочтения, скорее всего, начнёте совершенно иначе смотреть на современную жизнь. 

Поверьте, даже Стивен Спилберг, непревзойдённый мастер ужасов, поседел бы от всего этого кошмара, читая строки ниже.

16-летний ленинградец Игорь Никитин жил с матерью в отдельной квартире по улице Эдисона на Петроградской стороне (ныне улица Яблочкова). Мать работала на электромеханическом заводе. Отец умер от туберкулеза, когда сыну было 12 лет. В мае 1941 года Игорь окончил восьмой класс.

В девятый он не пошел. По совету матери устроился на тот же завод фрезеровщиком. Это спасло Игорю жизнь: паек для рабочих был выше, чем для детей или иждивенцев.

Дневник Игоря Никитина хранится в Музее обороны и блокады Ленинграда. Выдержки из него публикуются впервые.

8 сентября 1941 года.

Над Ленинградом сомкнулось кольцо блокады. Но город обсуждает не это, а пожар на Бадаевских складах. Там хранилось несколько тысяч тонн муки и сахара. "...вижу бел.облако, потом черный дым - стало заволакивать все небо. Кончилась тревога без 10 минут 8, и я на трамвае поехал... Вдруг вижу горят в 3-х местах по-моему товарные склады...Бадаевские склады"*.

Там хранилось несколько тысяч тонн муки и сахара. Через два с половиной месяца Игорь с двумя друзьями приедут на Бадаевское пепелище. "Набрать ничего не удалось, немного привез патоки, отстоялась, грязь осела". С этой патокой Игорь с матерью еще долго пили чай. К тому моменту они уже прекрасно знали, что такое голод. Впервые это слово прозвучало в дневнике 13 ноября.

13 ноября.

Норма выдачи хлеба для рабочих уменьшалась до 300 граммов. "Хлеба теперь 300, но масло животное больше не дают. Вот теперь будет голод. Лег спать пол 9, встал в 11. Ходили в кино "Человек из ресторана", застали тревогу и пришли потом все в убежище, мать меня ругала, что не пришел вовремя и не поели. Пришел пол 8-го, мама только вынула из печки горшочек и (он) разбился с едой, кашей рисовой. Ели с полу".

21 ноября.

Рабочих завода в столовой кормили "зелеными щами" - кипятком с несколькими капустными листьями. "Мама совсем голодает, мне отдает, а я ей, кой-как пока живём".

25 ноября.

Семейный ужин со щами на обойном клее. Его добавляли, чтобы хоть как-то загустить кипяток с листьями капусты.

"Мы ещё пока едим кой-чего, а другие уже редко едят, умирают. А у нас пока есть капустных листьев кило полтора и что другое, да ещё когда приношу со столовой поедим. А если бы я не приехал, то мама как бы тут: без дров, без пищи и одной".

30 ноября 1941.

"Люди, да и мы тоже хотели найти и убить кошку и съесть, но на улице их уже мало. Когда горит свет, как-то лучше. А когда не горит, сидишь при свечках в темноте с забитыми окнами без воздуха не проветривания - куда. Да, дурак был, что не ел все, что можно, а только вкусное, а сейчас только было бы все съел бы. Мама на работе с 8, придет в 5. В магазине ничего не достать..."

1 декабря.

Никитины впервые за много недель поели досыта. В гости пришел Ося, так Игорь называл отчима Иосифа Ковалевского. Ося принес дуранду - отходы от переработки муки. Подаренный жмых Никитины ели до 7 декабря.

14 декабря.

"У нас в доме умер с голода Погорельский Миша из 5-го номера".

19 декабря.

Никитины провели инвентаризацию своих продуктовых запасов. "Что у нас есть на сегодняшний день дома из еды: маку гр 100, крупа овсян. 250 гр и риса 150 гр капусты немного какао гр 150 и то, что я могу принести из столовой. Ещё есть пачка кофэ. 500 гр подсл.масла и клей для обоев гр 400 и пачка клея для обоев, соли 2 кг, перец 2 пакета".

На следующий день он получил на работе два выговора: строгий и обычный. Первый за то, что опоздал на 10 минут на 12-часовую смену, второй - за сон на рабочем месте.

25 декабря.

Радостное событие: норма хлеба рабочим увеличена до 350 граммов. И сказочное рождественское событие: "Мы уже 20 дней не ели ничего сладкого, на рынке не купить за деньги, а в магазине по карточкам не дают, а так хочется сладкого, хотя бы одну конфетку взять с чаем для праздника Рождества и все в таком настроении. и все в таком настроении. Пошел в магазин и я увидел на прилавке брошенный картуз и случайно меня потянуло взять картуз в руки, и я нашел там конфетку "конек-горбунок" (соевая), у меня не было радости, я удивлялся. Рок, судьба, провидение или Бог мне посчастливилось для праздника РХ найти конфетку".

31 декабря.

"Последний день 1941 года. Легли спать пораньше. Спим под двумя одеялами . И хочется есть, а ляжешь - не так хочется. Воды нет, окна все забиты, одна форточка. Ну ладно, с новым 1942 годом...и хочется есть...что будет через год если будем живы".

В начале января Игорь заболел. Мать с сыном доели последние щавелевые листья. Начались голодные обмороки. С 7 января Игорь не смог сам вести дневник. За него писала мама Антонина Анатольевна.

7 января 1942 года.

Фото: Петр Ковалев/ТАСС

Как Петербург отмечает 76-ю годовщину полного снятия блокады

"Вчера вечером ходила в церковь, как приятно мирно делается на душе, сегодня утром топила печку и поставила Игорю горчичник, ходила в столовую... Игорь не хочет есть, просит книжек или чего соленого, у него нет аппетита. О как тяжело это все переживать. Переживет ли он рождество. 5 ч вечера, а какое убийственное настроение...сегодня увидела себя в зеркало, уже начинает пухнуть лицо".

Антонина Анатольевна ищет любые способы спасти себя и сына.

25 января.

Мать обратила внимание на стоящее дома чучело лося. Когда-то на охоте лося подстрелил ее отец. Из копыт получилось четыре тарелки студня. Мать с сыном ели его несколько дней. Игорь стал выздоравливать. В дневник он снова пишет сам.

6 февраля.

"Теперь и мы переходим на два раза в день есть, утром и вечером, днём хлеба кусочек. Мы все ещё пока до этого времени ели три раза".

11 февраля.

В Ленинграде повысили продуктовые нормы. Рабочим теперь выдают 500 граммов хлеба ежедневно, служащим - 400 граммов, иждивенцам - 300.

12 февраля.

Игоря начинают по линии райкома привлекать к погрузке тел погибших на кладбище. В первый день он получил 200-граммовый ломоть хлеба и 50 граммов водки. На кладбище ездил еще несколько раз.

28 февраля.

"Февраль прошел для нас хорошо".

1 марта.

"Пришел домой, с мамой выпили сладкого кипяточку, маме дал 1 кусок сухаря, она пила и поперхнулась и говорит, "что я пожалел сухаря", она этим меня обидела и я заплакал".

25 апреля.

"Встали пол 7го, сходили в булочную, сварили на примусе обед, поймали и съели крысу...съел хлеба 250 гр, а остальное отдал маме спрятать, чтобы не съесть, взял кусок хлеба с собой".

28 апреля.

"Мама получила 900 гр баранины...ел мясо сырое, жирную баранину..."

30 мая.

"Жизнь в гор. Ленина восстанавливается, восстанавливается и с продуктами. Всё-таки летом лучше, чем зимой".

2 июня.

Игорь вместе со своим другом Потемкиным пошел в кино, смотрели фильм "Свинарка и пастух"."После окончания фильма я ему отдал билеты, а он говорит, дал бы конфету. И мы уговорились, пожали руки, что если будем живы, то через год встретимся опять, или здесь, или где-нибудь и угостим друг друга".

Встреча друзей не состоялась. В январе 1943 года Игорь Никитин в возрасте 17 лет ушел на фронт. Был артиллеристом во 2-й ударной армии, участвовал в прорыве блокады Ленинграда. Был ранен в ногу. Демобилизовался в 1945-м. Вернулся в Ленинград. На вокзале его ждала мама. Она выжила.

Подготовила Вера Черенева

Редакция журнала "Родина" благодарит заведующую научно-просветительским отделом Государственного мемориального музея обороны и блокады Ленинграда Юлию Буянову и руководителя пресс-службы музея Светлану Костышину за предоставленные материалы.

*Орфография и пунктуация Игоря Никитина сохранены.

Нет в русском языке таких слов, чтобы описать этот ужас. Их ни в одном языке мира не существует, а те, что есть в наличии являют собой блеклую тень этого инфернального кошмара. 

Если вам кажется, что вы плохо живёте при Путине, когда над головой мирное небо и вокруг масса возможностей, попробуйте поставить себя сегодняшнего на место жителей блокадного Ленинграда. Сумели бы остаться человеком, радуясь конфетке на Рождество? Сумели бы остаться человеком, выживая вопреки всему...?

Вот о чём мы обязаны помнить: о подвиге тех, кто сумел это сделать. Помнить, чтить это деяние и оставаться человеками вопреки всему и всем.