Александр Росляков. Рыбьи пляски: как Россия догоняла Запад в правовом и сексуальном плане

В наш грешный век лихие страсти не обходят стороной и братьев наших меньших. И возникают всяческие казусные драмы, где наравне присутствуют и смех, и грех.

Свое вступление в цивилизованную Европу Россия отметила принятием в 1995 году, памятном убийством Листьева, статьи УК «Жестокое обращении с животными». Статья эта действует до сих пор – ну, то есть как действует? Как бы действует – как очень многое в нашем как бы правосудии. Но что до этой именно статьи, тупо слямзенной с Запада, лучше бы ее вовсе изъять. И вы сейчас поймете, почему.

Стоял в Москве большой, сталинской постройки дом с разными арками, козырьками и лепниной по бортам. А в нем – большая коммунальная квартира, где обитали всякие бабушки-пенсионерки, вечный сосед-пропойца, трудовые женщины и прочие горластые младенцы.

У одной же бабушки был старинный многоведерный аквариум с золотыми рыбками. В ее каморке он не помещался, и она держала его в общей кухне, где соседи жарили всякую рыбу скумбрию и хек на расширенных от ужаса глазах аквариумных рыбок.

А ужас их обуревал вот почему. Другая, злая бабушка с каких-то пор свихнулась на таком неправильном, на ее взгляд, и недемократичном факте. Что одних рыбок жарят, как в аду, на сковородках – а другие в ус не дуют и еще загромождают не по праву общий кухонный метраж. И даже грозилась: «Изжарю этих сикилявок к Божьей матери!»

Добрая бабушка за своих питомиц заступалась всячески, твердя об их особых, аристократических кровях – и что таких де в установленном порядке не едят. «Еще как едят!» – огрызалась злая. И их конфликт на фоне общего ожесточения в стране и криминальных схваток тихо накалялся.

И кончилось все тем же криминалом: как-то, когда хорошей бабушки не было дома, плохая, одержимая злым голодом, выловила этих рыбок и изжарила на постном масле. А прежде она их еще ошкурила и выпотрошила, то есть причинила им особые мучения, повлекшие их гибель.

Но этот факт жестокого мучительства и рыбоедства не сломил хорошую бабулю. Напротив, лишь придал ей мстительного духу – но действовать она решила строго в правовом ключе. Пришла, уже с вещдоками – выуженными из помойного ведра рыбьими косточками – в отдел милиции и стала требовать привлечь ее соседку по суду.

Тамошний опер, опухший от своих забот, долго ее слушал, открыв рот; наконец смачно плюнул и сказал: «Да подавись! Открою тебе дело – и судись!» И дело завели – первое в РФ по данной экзотической статье.

Но у нас есть порядок о подследственности, по которому милиция занималась разбойными нападениями, кражами, хулиганством и так далее. А более серьезные составы как убийства, изнасилования, должностные преступления – расследовала прокуратура. К ее же ведению относились и все исключительные, каким-то образом не вписывающиеся в обычный трафарет дела.

И в отделе припомнили, что дел по статье 230 прим (тогдашнего УК, теперь это ст. 245), то есть о жестоком обращении с животными, никогда еще в милицию не попадало. И, исходя из общей установки, с легким сердцем передали это дело в прокуратуру.

Там его дали одному юнцу, проходившему квалификационное испытание на должность следователя, в рамках чего он должен был самостоятельно расследовать сколько-то дел. Понятно, мафиозные убийства и должностные махинации ему никто бы не доверил. Ну а такое – в самый раз.

Приходит он к наставнику: так, говорит, и так, что с этим делать? И наставник, глянув мельком, отвечает: «А в чем вопрос? Статья есть? Есть. Подозреваемый, пострадавший – тоже. Составляй протокол по месту происшествия, допрашивай свидетелей и готовь дело в суд». Сказал он это и, заваленный своими трупами и лихоимцами, о сказанном забыл.

Но через две недели практикант опять к нему заходит и кладет перед ним проект обвинительного заключения. Где говорится, что такого-то числа и месяца было совершено преступление, квалифицируемое по признакам статьи 230 прим, выразившееся в жестоком обращении с золотыми рыбками посредством их потрошения, поджаривания и поедания. Наставник, прочтя это, сперва чуть обалдел, но затем изрек: «Ну, молодец. Конечно, люди будут ржать, но формально не придраться».

И дело ушло в суд. Там оно было исследовано чин чином на судебном заседании и увенчалось приговором: признать такую-то виновной в преступлении по данной статье и подвергнуть наказанию в виде денежного штрафа.

Так бабушка-пенсионерка на седьмом десятке лет схватила свою первую судимость. А мы, как и мечтали сочинители закона, получили наконец возможность гордо и с достоинством глядеть в глаза всей правовой Европе.

Но только в связи с этим возникает один каверзный вопрос. Коль мы и впрямь за подлинную демократию, то как быть с теми рыбками, что хоть и не живут в аквариумах, но подвергаются систематически той же жестокости со стороны людей? Или у нас что, двойной стандарт: одних жрать можно – а других нет? Чем, скажем, тот же трудовой хек хуже этих праздных меченосцев и скалярий?

Но если равенство перед законом воцарит, даже представить жутко все последствия. Найдется еще добрая бабуля – и притянет всех, включая президента, патриарха и так далее, за рыбо-, яйце-, птице- и другое едство. И загремим все по указанной статье!

Другое экзотическое дело по животным связано с жестокостью уже обратного порядка. Оно все тоже очень в духе тех все чаще вспоминаемых ныне 90-х, и там есть свой содрогающий момент.

В соответствующем протоколе имелась запись: «Травматическая ампутация головки полового члена в результате сдавления твердыми предметами с режущими кромками и ограниченной поверхностью контактирования».

Попробуйте догадаться, каким же именно путем человек лишился фрагмента его природного достоинства? Не получается? И я б не догадался.

А все, говорю же, этот европейских дух, за которым мы как очумелые погнались в лихие 90-е; гонимся и по сей день, черпая в нем лишь самое плохое почему-то. Сейчас детей к Интернету, раздать которой всем за так сулил сам Путин, лучше совсем не подпускать. Поскольку он, как-то странно подменив прогресс глобальным безобразием, сеет не разумное и доброе – а такое, что хоть святых вон выноси. А дети все смотрят – и мотают на свой глупый ус. Особенно эта напасть разбушевалась, когда всех позапирала в домах пандемия.

В итоге бедные семья и школа лишь разводят в ужасе бессильными против всякой сетевой похабщины руками. Девочки беременеют уже с 9 лет, мальчики занимаются развратом чуть не с детсада....

Но в нашем случае дурь обуяла уже взрослого детину. Жил он тоже в коммуналке, а сосед его держал овчарку. И, охлебавшись той же дряни с Интернета, вздумал, извиняюсь, предложить псине минет. Но та, очевидно, в мировую сеть была не вхожа, модной прессы не читала. И приняв корм сексуальный за прямой, в самый эротический момент зубами щелк – и отхватила непутевую головку. Владелец усеченной штуки с диким воем рухнул на пол ванной, где уединялся с малограмотной собакой. На шум сбежались соседи, вызвали «скорую».

Хозяин же собаки к бедному соседу сострадания не испытал и усмотрел во всем произошедшем только черный юмор. И стал болтать по всему дому, как его умная овчарка проучила посягнувшего на ее честь дурака. И тому скоро не стало там прохода: все пальцами на него тычут и гогочут за его спиной.

И сбрендивший совсем дурак решил опять же по всем правилам квитаться за свою обиду через суд. Ну, до того, чтобы с собакой затевать процесс, у него еще ума не набралось. И он снес в прокуратуру жалобу на ее хозяина за распространение сведений, порочащих его честь и достоинство.

Завели дело по соответствующей статье, провели допросы свидетелей и прочие следственные действия. Но тут прокуратура, к ее чести, уже не пошла на модном поводу. Следователь назначил экспертизу, выдавшую процитированный выше текст – и на ее основании прекратил дело за отсутствием состава преступления. Сведения, которые распространял хозяин собаки, выгрызшей буквальным образом порок, не противоречили, а соответствовали действительности.

Но дурень, ставший жертвой самого себя, таким исходом не удовлетворился и долго еще обжаловал во все инстанции не потрафившее ему решение. Ну да что взять с болезного: головка-то – тю-тю!