Мирного договора на условии сдачи только Шикотана и Хабомаи не будет. К сожалению, этому воспрепятствуют не российские власти, а японские.
Отказ пресс-секретаря президента РФ комментировать «нюансы» переговоров тет-а-тет Владимира Путина с премьер-министром Японии Синдзо Абэ лишь усилил подозрения в отношении сговора за спиной народа по поводу судьбы законно принадлежащих нашей стране островов Малой Курильской гряды, да и островов Большой Курильской гряды тоже.
Публикации в российских СМИ о том, что поставивший целью своей политической жизни «возвращение» Курильских островов Абэ якобы готов «закрыть вопрос», удовлетворившись лишь Малой Курильской грядой — островом Шикотан и 18 мелкими островами, именуемыми в Японии Хабомаи, свидетельствуют о недостаточном понимании существующих в Японии настроений по вопросу о так называемых «северных территориях». В действительности Абэ и его окружение предложили Путину лишь начать с Малой Курильской гряды. А затем, отнюдь не прекращая выдвигать необоснованные требования, добиваться включения в состав японского государства и островов Большой Курильской гряды — Кунашира и Итурупа, на которые у Японии нет никаких юридических прав и оснований. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с почти ежедневными заверениями генсека кабинета министров Японии Ё. Суга, который убеждает народ в отсутствии в позиции Абэ каких-либо изменений по поводу требований всех «северных территорий» — Кунашира, Итурупа, Шикотана и Хабомаи, разумеется, с окружающими их богатейшими 200-мильными экономическими зонами.
Что касается попыток для начала заманить Путина в переговоры о «возвращении» якобы только двух островов, то эта коварная идея принадлежит не Абэ, а «консультирующему» его по методам работы с русскими бывшему коллеге по партии ушлому политикану Мунэо Судзуки, в свое время исключенному из Либерально-демократической партии Японии и отбывшему тюремный срок за коррупцию. Он предложил Абэ свой план, который пытался реализовать при обработке Бориса Ельцина, соглашавшегося на определенном этапе не без участия Судзуки «подарить другу Рю (тогдашнему премьер-министру Японии Рютаро Хасимото)» все южнокурильские острова. Кстати, надо отдать должное японским премьерам, которые, используя японские методы «обволакивания» партнера лестью и посулами, быстро добиваются «дружбы» с нужными им российскими политиками и перехода их к сокрытым от общественности сугубо конфиденциальным переговорам.
Мунэо Судзуки
Но вернемся к личности непонятно почему, но серьезно влияющего на нынешнего премьера Абэ г-на Судзуки. После первого официального визита президента РФ Владимира Путина в Японию в 2000 году местные газеты подчеркивали, что Путин впервые признал действенность Совместной декларации 1956 года, а, значит, предстоит продолжение переговоров по территориальному вопросу. Отмечалось, что
«Путин стал первым из нынешних российских лидеров, признавшим действенность декларации и возможность её использования в качестве юридической основы для продолжения переговоров двух стран, связанных с их территориальным спором».
Делался вывод о склонности нового президента искать развязки политических противоречий с Японией, что порождало у официального Токио определенный оптимизм.
То, что Путина поняли правильно, фактически подтвердили представители МИД РФ, которые в своих разъяснениях японским журналистам предпочли не подтверждать, но и не отрицать подобное толкование замечаний президента. Сам же Путин на пресс-конференции в Токио ограничился лишь констатацией сложности ситуации.
«Что нужно сделать для окончательного решения проблемы, которая существует между Россией и Японией? — задал он вопрос и сам ответил на него. — Если бы мы это знали на сто процентов, то, наверное, сейчас отвечали бы на другие вопросы».
Следует отметить, что занятая Путиным, а вернее, навязанная дипломатами ещё из ельцинского окружения позиция содержала в себе явное противоречие. С одной стороны, в опубликованном по итогам визита совместном заявлении объектами спора вновь назывались все южнокурильские острова, на которые претендует Япония, а с другой — намечалась линия на возвращение к условиям Совместной декларации 1956 года, где речь идет лишь об островах Хабомаи и Шикотан.
Уловив настроение Путина искать пути «окончательного разрешения проблемы», японские политики решили помочь в таком поиске. Наибольшую активность в этом направлении развернул занимавший на протяжении ряда лет важные посты в правящей партии и правительстве Мунэо Судзуки. Являясь депутатом парламента от расположенного на севере Хоккайдо избирательного округа, этот политик задался целью «внести личный вклад» в разрешение территориального спора с Россией. Для этого он установил тесные связи с отвечавшими за японо-российские отношения чиновниками МИД Японии, а через них с российскими дипломатами и политиками. Довольно скоро Судзуки удалось «приватизировать» территориальную проблему, добившись полного контроля над ходом её обсуждения внешнеполитическими ведомствами двух стран.
План Судзуки и его приспешников в японском МИД состоял в том, чтобы втянуть российское правительство в обсуждение конкретных вопросов о «возвращении» для начала островов Хабомаи и Шикотан. Во время бесед с российскими политиками и дипломатами в Токио и Москве основное внимание Судзуки уделял именно островам Малой Курильской гряды, намекая на якобы существовавшую возможность при определенных условиях ограничиться передачей лишь этих территорий. В то же время своим японским коллегам он обещал непременно побуждать российскую сторону не отказываться и от поиска решения вопроса о Кунашире и Итурупе. Однако многое говорит о том, что сам-то Судзуки в своих тайных замыслах был согласен на получение лишь Хабомаи и Шикотана, ибо в этом случае эти острова, а главное — богатые морепродуктами омывающие их воды, скорее всего, административно вошли бы в район его избирательного округа со всеми вытекающими материальными выгодами. О том, что этот политикан при решении государственных вопросов не забывал про свой карман, свидетельствовал разразившийся впоследствии громкий коррупционный скандал, итогом которого стал арест Судзуки и его подельников из числа высокопоставленных дипломатов и тюремные сроки. Однако это было потом.
В период же 2000−2001 гг. политические маневры Судзуки на японо-российском направлении встречали понимание премьер-министра Японии Ёсиро Мори, который, как и все его предшественники на этом посту, желал оставить свое имя в истории, добившись «возвращения исконно японских территорий». Это проявилось в его нескрываемой заинтересованности расширить контакты с президентом Путиным с тем, чтобы убедить последнего в большой выгоде для России разрешения территориального спора и подписания между двумя государствами мирного договора. В связи с тем, что популярность Мори в стране падала, премьер-министр рассчитывал поправить свои дела, организовав как можно скорее очередную встречу с Путиным для внесения «новых» предложений по территориальному вопросу.
Ёсиро Мори и Владимир Путин
Сначала японо-российский саммит в Иркутске был назначен на конец февраля 2001 г., но затем перенесен российской стороной на 25 марта. По всей вероятности, Москве нужно было время для проверки достоверности «информации» о готовности Токио к компромиссу, которую поставлял «друг России» Судзуки. Судя по последовавшим событиям, в Кремле было принято решение с большей определенностью дать японцам понять, что территориальную проблему можно было бы разрешить, вернувшись к условиям 1956 года.
Похоже, в Иркутске, в конфиденциальном порядке, Путин согласился обсуждать вариант передачи Японии Малой Курильской гряды. Если верить тогдашнему премьер-министру Мори, Путин заявил, что в случае переизбрания президентом на второй срок готов вести переговоры по поводу Шикотана и Хабомаи. По утверждению бывшего японского премьера, дословно было сказано следующее:
«Передачу Японии Хабомаи и Шикотана сейчас трудно реализовать. А вот если меня переизберут на второй срок, то я приложу все силы для возвращения Японии этих островов».
Впоследствии МИД РФ отказался подтвердить это высказывание.
Услышав подобное из уст президента, Мори принялся «ковать железо, пока горячо». Он всячески убеждал собеседника согласиться на «возвращение» всех южнокурильских островов, заявляя о готовности Японии получить желаемое не одновременно, а как бы в рассрочку — сначала Хабомаи и Шикотан, а затем, по прошествии некоторого времени, — Кунашир и Итуруп. При этом японская позиция подавалась как якобы проявление нового, более гибкого подхода к решению территориальной проблемы.
Естественно, Путин не мог согласиться с таким «расширительным» толкованием своего согласия на продолжение переговоров о двух островах, о чем и было прямо сказано японскому премьеру. Более того, президент счел необходимым указать на существующие разночтения записанного в Совместной декларации, заявив, что статья 9-я «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» её положений. Суть же «разночтений» состоит в том, что японская сторона почему-то считает, что текст 9-й статьи якобы предполагает передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан вне зависимости от подписания мирного договора. Договор же, по японской версии, может быть заключен лишь после разрешения в пользу Японии вопроса о принадлежности и островов Кунашир и Итуруп.
Подписание Совместной декларации СССР и Японии. 1956
Подобное толкование по меньшей мере странно — ведь в этой статье Совместной декларации со всей определенностью записано:
«При этом Союз Советских Социалистических Республик, идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией».
Отсюда со всей очевидностью вытекает, что по Совместной декларации 1956 г. возможность передачи Японии островов Хабомаи и Шикотан предусмотрена лишь на условии согласия японской стороны с отказом от иных территориальных претензий и подтверждении этого фактом заключения мирного договора. В связи с этим выдвижение претензий на Кунашир и Итуруп является не чем иным, как произвольным шагом японской дипломатии.
Несмотря на то, что в Иркутске президент Путин вежливо отверг предложение японской стороны о начале так называемых «переговоров по двум колеям», а именно по Хабомаи и Шикотану и отдельно по Кунаширу и Итурупу, он, как и год назад, подписал согласованный российскими и японскими дипломатами документ, в котором повторялись и даже расширялись выгодные Японии формулировки ельцинского периода. Тем самым как бы повисало в воздухе предложение президента рассмотреть возможность возвращения к компромиссу 1956 года.
Тем не менее, к немалому удовлетворению японской стороны, в совместное заявление вновь были вписаны выгодные Японии положения, фиксирующие «спорность» всех островов, на которые претендует Токио. В совместном заявлении, скрепленном подписью президента РФ, в частности, было записано, что стороны:
» — Исходя из этого, согласились ускорить дальнейшие переговоры с целью заключения мирного договора путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи и таким образом достичь полной нормализации двусторонних отношений на основе Токийской декларации о российско-японских отношениях 1993 года;
— договорились активизировать переговоры с целью достижения взаимоприемлемого решения и в ближайшее возможное время определить конкретное направление движения к заключению мирного договора;
— подтвердили, что будут продолжать сотрудничество, связанное с островами Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи, направленное на создание благоприятных условий для скорейшего заключения мирного договора;
— подтвердили важность реализации подписанного 16 января 2001 года в Москве министрами иностранных дел И. С. Ивановым и Ё. Коно Меморандума о новом издании Совместного сборника документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией и деятельности по разъяснению общественности важности заключения мирного договора».
Курилы
Текст Иркутского заявления, как и содержание аналогичных двусторонних документов ельцинского периода, хотя и был во многом навязан японской стороной и содержал выгодные ей констатации, не выходил за рамки «меморандума о намерениях». Указание на стремление «заключить мирный договор путем решения вопроса о принадлежности островов Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи» не означало, что вопрос о принадлежности этих островов априори должен быть решен в пользу Японии. Обратило на себя внимание появление в заявлении, видимо, по инициативе российской стороны, пункта, характеризующего Совместную декларацию 1956 г. как «базовый юридический документ». Это являлось свидетельством намерения российского руководства на определенном этапе вынести условия 1956 г. в центр российско-японских переговоров о заключении мирного договора.
Однако замысел втянуть Москву в конкретные переговоры о передаче островов Хабомаи и Шикотан на условиях согласия с последующим обсуждением вопроса о принадлежности Кунашира и Итурупа осуществить не удалось. Можно сказать, что инспирированная Судзуки и его российскими партнерами комбинация с «реанимацией» условий 1956 г. обернулась как для японской, так и российской стороны фиаско. Кремлю было дано понять, что при любом развитии хода переговоров японское правительство не пойдет на отказ от притязаний на Кунашир и Итуруп. Одна из ведущих газет Японии «Асахи симбун» отмечала после иркутской встречи:
«…Россия все ещё утверждает, будто бы согласно Декларации территориальные переговоры завершаются с возвращением Японии лишь двух островов. Но если это так, и Россия не готова идти дальше возврата Японии двух островов, то это чревато не чем иным, как провалом переговоров. В то же время, если предположить, что Япония, требующая четыре острова, согласилась бы сейчас на получение лишь двух островов, то это всё равно приведет в дальнейшем к переговорам о возврате ей двух других оставшихся островов. А поэтому на нынешней встрече руководителей двух стран подобные расхождения в их позициях остались абсолютно не преодоленными».
Резиденция премьер-министра
Подобная ситуация сохраняется и на сегодняшний день. Тем не менее итоги Иркутской встречи внесли новый акцент в российско-японский диалог по проблеме заключения мирного договора, продемонстрировали стремление Москвы искать компромиссные варианты.
Конец закулисной деятельности Судзуки и его состоявшей из японских и российских дипломатов «команды» положил пришедший к власти в апреле 2001 г. новый премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми. Уже в своем первом выступлении в японском парламенте он особо подчеркнул, что будет неуклонно добиваться возвращения Японии всех четырех южнокурильских островов. Это означало, что сделанное российской стороной предложение о возможности передачи двух островов было отвергнуто. Критике был подвергнут и японский план ведения переговоров «по двум колеям», то есть отдельно о передаче островов Хабомаи и Шикотан и о принадлежности Кунашира и Итурупа.
Однако тесные контакты российских дипломатов с Судзуки и его помощниками продолжались до тех пор, пока в Японии вокруг этого дельца от политики не разразился небывалый по масштабам коррупционный скандал, вовлекший в себя как предпринимателей, так и немало чиновников японского МИД. И лишь после этого, поняв, наконец, с кем оно имело дело, российское руководство несколько охладело к закулисным контактам с японскими политиками. Более того, было принято решение продемонстрировать твердую позицию в отношении японских притязаний на дальневосточные земли России. С молчаливого согласия, а может быть, и по инициативе Кремля 18 марта 2002 г. в Государственной думе РФ были проведены открытые слушания «Южные Курилы: проблемы экономики, политики и безопасности». Слушания были организованы совместно Комитетом по безопасности, Комитетом по международным делам и Комитетом по геополитике, в которых преобладали лояльные правительству депутаты.
По итогам слушаний были приняты «Рекомендации», направленные президенту, правительству и органам государственной власти Российской Федерации. В них, в частности, указывалось:
«Исходя из юридического, исторического и морального обоснования принадлежности южных Курильских островов, а также принимая во внимание их исключительную важность с геополитической, военно-стратегической, морально-политической и экономической точек зрения, участники парламентских слушаний заявляют о том, что так называемый территориальный вопрос нашел свое законное и справедливое решение по итогам Второй мировой войны, закрепленное соответствующими международными соглашениями, и в повестке дня российско-японских отношений стоять не должен».
Участники слушаний выразили свое убеждение в том, что «мирный договор с Японией ценой территориальных уступок России неприемлем». Было предложено, чтобы глава государства ориентировал МИД России на отказ от бесплодных переговоров и на заключение с Японией всеобъемлющего Договора о добрососедстве и сотрудничестве.
Какой-либо публичной реакции президента на это обращение не последовало. Более того, высокопоставленный представитель МИД РФ поспешил заверить японцев, что Москва «будет и дальше продолжать переговоры с Токио по поводу четырех островов». Это позволило министру иностранных дел Японии Ёрико Кавагути высказать мнение о том, что «позиция российского правительства отличается от позиции Думы» и следует «доверять заявлениям правительства России о его готовности обсуждать все вопросы, связанные с переговорами о мирном договоре двух стран».
То, что происходит сейчас, является всего лишь попыткой «реанимации» плана Судзуки, только теперь объектом «активных мероприятий» стал президент РФ Владимир Путин.
Важно понимать, что даже если решивший поставить на кон свою репутацию политика Абэ и согласится на условия сдачи Россией только Хабомаи и Шикотана, ему не позволят это сделать не только оппозиция, но и однопартийцы. Напомним, что на последних выборах председателя партии за другого кандидата, Сигэру Исиба, проголосовала треть участников съезда. А Исиба, как известно, критически отзывается о методах работы Абэ с российским президентом.
Не следует забывать и то, что парламентская Коммунистическая партия Японии выступает в своей программе за «возвращение» всех Курильских островов вплоть до Камчатки. А многочисленные в стране поддерживаемые крупным капиталом правонационалистические организации и вовсе требуют «все Тисима и Карафуто», то есть все Курилы и Южный Сахалин. Именно эти лозунги начертаны на их «украшенных» милитаристскими флагами пропагандистских машинах и содержатся в истошных криках у стен российского посольства и других российских учреждений в Японии.
Да и опросы впитавшего со школьной скамьи убеждение в «исконной принадлежности Японии всех северных территорий» населения страны показывают, что за вариант разрешения «территориального вопроса» на основе волюнтаристского «хрущевского компромисса» выступает явное меньшинство. Так что Малая Курильская гряда едва ли устроит японцев, подчеркивающих, что она составляет лишь 7 процентов площади желанных «северных территорий».
К тому же наше население не информируется о том, что в действительности Абэ предлагает не условия 1956 года, а реанимацию «ельцинско-козыревского» плана сдачи Курил в два этапа — «два плюс альфа» — сначала Шикотана и Хабомаи, а затем Кунашира и Итурупа. Есть в Японии и идея вписать в проектируемый мирный договор согласие российской стороны продолжать переговоры о «возвращении» Кунашира и Итурупа. Но тогда это будет не мирный договор, а какой-то другой, ибо мирный договор предусматривает окончательное урегулирование линии прохождения границы.
В заключение с прискорбием отметим, что Курилы останутся российскими не в результате принципиальной позиции российской власти, а вследствие реваншистских настроений японцев, придерживающихся бесперспективного в данном случае принципа «всё или ничего».
Оценили 2 человека
4 кармы