Мир в пике

Интервью Сергея Правосудова (главного редактора корпоративного журнала "Газпрома") с президентом Фонда поддержки научных исследований и развития гражданских инициатив «Основание» Алексеем Анпилоговым

Конец дешевой нефти

Алексей Евгеньевич, недавно вышла в свет ваша книга «Мир на пике. Мир в пике», в которой вы пишете о скором конце «нефтяной цивилизации» из-за исчерпания нефтяных запасов. При этом компания ВР в своих статистических обзорах пишет, что запасы нефти в мире в 1980 году составляли 683,4 млрд баррелей, а в 2013 году – уже 1,69 трлн баррелей. То есть объем запасов увеличился почти в три раза. Как это объяснить?

– Я детально разбираю этот парадокс в своей книге: проблема «пика нефти» не в том, что у нас «нет нефти», а в том, что мы не можем поддерживать существующий уровень добычи углеводородов с одновременным соблюдением еще трех сопутствующих факторов: дешево, качественно, устойчиво. Именно с этим, кстати, и связан рост запасов нефти, который вы упомянули в своем вопросе. Данный рост был обусловлен включением в запасы так называемой сверхтяжелой нефти долины реки Ориноко в Венесуэле и канадских нефтяных песков долины реки Атабаска. 

Для этих нефтяных запасов человечество пока не имеет технологий быстрого и дешевого извлечения готовой нефти, а те продукты, которые получаются из этих весьма специфических месторождений, фактически – природного битума, оказываются лишь эрзац-продуктом на длинном и дорогом пути к качественному дизелю и бензину. Даже на фоне стабильно высоких цен на нефть за последние пять лет эти неудобные и дорогие источники углеводородов давали в общий баланс добычи не более 5%. При падении добычи дешевой и доступной традиционной нефти в дальнейшем будет вообще невозможно регулировать баланс производства нефти добычей столь специфических и трудных углеводородов – как с точки зрения необходимых к замещению объемов, так и с точки зрения цены.

Почему вы скептически относитесь к американской «сланцевой революции»?

– Потому что это тоже дорогая и нестабильная нефть: за первый год жизни «сланцевая» скважина теряет 50% производительности, за пять лет – все 90%. Даже начальные дебиты скважин – очень низкие, речь идет о цифре от 900 до 500 баррелей нефти в день. Это приводит к двум печальным последствиям: сланец (а точнее – плотный песчаник) нужно постоянно бурить, приходится сознательно прибегать к нескольким гидроразрывам пласта, уродуя при этом экологию, а вся инфраструктура скважины тоже вынужденно строится на жидком топливе – ведь никто не будет тянуть линию электропередачи к каждой из тысяч дырок в земле. В итоге – весьма скромный вклад «сланца» в общий баланс производства нефти и высокая себестоимость: в зависимости от месторождения эта цифра составляет от 40 до 90 долларов за баррель. 

Нынешнее падение цен уже показало ненадежность сланцевого «чуда» – по всем опережающим индикаторам (например, числу буровых, которые и обеспечивают сюжет «бури, детка, бури» – drill, baby, drill) понятно, что во второй половине 2015 года мы столкнемся с физическим падением уровня добычи сланцевой нефти. 

В случае если мы вернемся к периоду высоких цен на нефть, перед человечеством уже встанет вопрос о том, насколько другие месторождения в мире могут повторить успех Северной Дакоты или Техаса. Представление о «сланцевой» нефти, созданное в СМИ, крайне неверное – сейчас в США добывают нефть из плотных песчаников, которые отнюдь не столь широко распространены по миру, как нефтематеринские породы – классические сланцы. В тех же США пока опыты с такими сланцами успехами не увенчались: энергии на добычу надо затратить даже больше, чем получается в итоге в самой добытой нефти.

На чем основано ваше мнение, что природный газ проигрывает нефти в качестве энергоносителя?

– Нефть легче транспортировать, хранить, использовать в конечных устройствах. Газ может составить некую разумную конкуренцию нефти только в случае использования криогенных технологий, связанных с применением сжиженного природного газа, от скважины и вплоть до двигателя внутреннего сгорания или турбины, которая будет на этом сжиженном газе работать. Но даже в этом случае необходимые и неснижаемые потери для газа в такой цепочке составят не меньше 20% от его энергетической ценности на срезе скважины. Это достаточно много. Для нефти, даже с учетом ее переработки на заводе, сейчас эти потери уменьшены до 5%. 

Однако необходимо понимать, что по мере сокращения запасов дешевой и качественной нефти роль природного газа в мировом энергобалансе будет только расти. Поскольку Россия является лидером по запасам природного газа, это открывает перед ней новые возможности.

Плохая альтернатива

Вы утверждаете, что возобновляемая энергетика не может конкурировать с традиционной. Почему?

– Два момента всегда будут ахиллесовой пятой возобновляемой энергетики: во-первых, себестоимость и ненадежность, во-вторых – непрогнозируемость. Рост доли возобновляемой энергетики уже привел к резкому увеличению нагрузки на распределительную сеть ФРГ. В апреле 2012 года был опубликован доклад Европейской ассоциации операторов сетей, в котором отмечалось, что в настоящее время в сетях Германии не соблюдаются базовые параметры безопасной передачи энергии. Это может привести к сбоям и отключениям не только в самой Германии, но и в сопредельных сетях Чехии, Словакии, Польши и Венгрии. В результате анализа возможных последствий подобного рода аварий был выработан план строительства новых и модернизации старых линий электропередач стоимостью 30 млрд евро. 

Проблему непрогнозируемости работы возобновляемой энергетики в принципе можно убрать за счет различных сложных систем промежуточной аккумуляции «зеленой» энергии, но это опять-таки тянет вверх себестоимость «зеленой альтернативы». Кроме того, самый эффективный способ аккумуляции такой энергии – это гидроаккумулирующие электростанции (ГАЭС), которые сталкиваются с теми же ограничениями, что и классические, обычные гидроэлектростанции (ГЭС). 

Сейчас единственной экономически востребованной технологией «зеленой» энергетики являются именно ГЭС, которые строят по всему миру. И никто их не субсидирует, скорее сами ГЭС субсидируют другие источники энергии в общем «энергетическом котле». 

Но если страна начинает экстенсивно стремиться к наращиванию «зеленой» компоненты, особенно упирая на непостоянные солнце и ветер, – конец предсказуем. У лидера «зеленой революции» в Европе – Дании, сделавшей ставку на ветряки, уже сейчас стоимость 1 кВт∙ч электроэнергии достигла 30 евроцентов, это 22 рубля по нынешнему курсу. Вы готовы столько платить за свет?

Солнечная энергетика также имеет массу ограничений. Там, где мало солнца, – например, в большинстве стран Европы – их ставить неэффективно (но их всё равно ставят благодаря господдержке). А в Африке, где много солнца, фотоэлементы перегреваются – и эффективность их работы резко снижается. 

– Почему вы считаете, что главными проигравшими от заката нефтяной эпохи будут США и их союзники?
– США и вообще весь западный мир – основные потребители нефти. Их промышленная и особенно транспортная инфраструктура буквально заточена под использование громадных объемов дешевой и доступной нефти. Например, в США около 200 млн человек живут в очень протяженных пригородах (в частных домах), которые там росли, как грибы после дождя, весь тучный для Америки ХХ век. Все жители пригородов передвигаются на личном автотранспорте. Как сейчас единовременно переселить эти 200 млн в компактные города, как в России? Это нереально, будет кризис и коллапс транспортной инфраструктуры в США. Срочно надо будет строить метро, пускать трамваи и электрички, менять парк автомобилей на какие-нибудь гибриды или скромные электромобили, совершенно непохожие на нынешние роскошные американские «тачки». 

Российские технологии

В книге вы пишете, что атомная энергетика в России более передовая, чем в США. При этом США вырабатывают на атомных электростанциях (АЭС) существенно больше энергии, чем Россия. В чем подвох?

– США построили свои последние реакторы еще в конце 1980-х и сейчас лихорадочно пытаются вернуть утраченные компетенции в отрасли. Официально почти все реакторы в мире планировались на срок службы до 30 лет, но по факту уже стало общепринятой практикой продлевать им ресурс до 40 лет. Большинство АЭС в США приближаются к максимальному сроку эксплуатации. Следовательно, их нужно закрывать и заменять новыми. Однако новые реакторы США почти не строят. Возникает вопрос: чем они планируют заменять закрываемые АЭС?

Обогащение урана в США осуществляется с помощью газодиффузионных методов, а в России – с помощью центрифуг. Экономическая эффективность российской технологии выше американской в несколько раз. В результате американцам уже не хватает урана для АЭС, и этот дефицит будет только усиливаться. 

В США все проекты реакторов имеют исключительно классическую схему, которая основана на использовании весьма дефицитного в будущем изотопа урана-235. Россия же, кроме того, что имеет более эффективную серию работающих на уране-235 таких же водо-водяных реакторов, которые успешно развивались все 1990-е и 2000-е годы и сейчас массово строятся по всему миру, еще и создает быстрые реакторы серии БН. В «топках» этой серии, включающей недавно запущенный БН-800 и запроектированный БН-1200, смогут сжигаться гораздо более распространенный изотоп – уран-238, а также оружейный изотоп – плутоний-239. Скажу лишь, что таких изотопов в мире в 50 раз больше, чем урана-235.

Не секрет, что в 1990-е годы между Россией и США была заключена сделка, согласно которой уран, извлекаемый из российских ядерных ракет, поставлялся в США. Означает ли это, что Россия лишилась запасов урана, необходимых для развития атомной энергетики?

– Нет, в рамках этой сделки, если опираться на различные оценки накопленного в СССР количества оружейного урана-235, Россия передала в США не более 50% своего запаса данного изотопа. Оставшийся уран-235 и нетронутый оружейный плутоний-239 по-прежнему находятся в России. Сделка по продаже урана по программе ВОУ-НОУ (высокообогащенный уран – низкообогащенный уран) в 2013 году была закрыта. Теперь все поставки российского ядерного топлива в США будут идти уже только на коммерческой основе, по рыночным ценам и без кабальных обязательств по объемам для России. Попутно скажу, что аналогичные обязательства в 1990–2000-е годы, но уже по покупке российского урана, взяли по программе ВОУ-НОУ и США, что, как оказалось, нечаянно убило и отбросило на 20 лет назад и их собственную программу по разделению изотопов урана. Теперь эту программу в США надо начинать заново, от уровня чуть ли не 1991 года. Такой вот получился нежданный бонус от сделки ВОУ-НОУ, которая якобы должна была убить обогатительную промышленность России. 

Если бы программа ВОУ-НОУ не подпитывала западную ядерную энергетику все 1990-е и 2000-е годы, она бы уже давно умерла. Ведь за период 1993–2013 годов США получили из России 500 т высокообогащенного оружейного урана. В дополнение к этому США утилизировали и направили на АЭС еще 201 т своего высокообогащенного оружейного урана.
Думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что у США сейчас оружейного плутония и урана не более 300 т, включая то, что еще можно «наковырять» из боеголовок. Если замещать ими российско-американскую программу ВОУ-НОУ, то этого количества изотопов хватит на шесть лет. А дальше уже надо строить центрифуги, пускать реакторы-наработчики, покупать уран по рыночной цене на международном рынке – в общем, работать, работать и еще раз работать. Но под эти задачи у них нет ни денег, ни технологий, ни специалистов. 

В России запасы оружейного урана и плутония составляют, по разным оценкам, от 480 т до 780 т и при этом имеется эффективно работающая обогатительная промышленность.

Вы родились и до прошлого года жили на Украине. Почему решили переехать в Россию? Чем, по вашему мнению, завершится гражданская война на Украине?

– Я крайне негативно отношусь к антиконституционному вооруженному перевороту в Киеве, который состоялся в феврале прошлого года. Моя активная гражданская позиция сейчас совершенно не ко двору в моей родной стране, где власть захватили самые радикальные и непримиримо настроенные к любой легальной оппозиции силы. Поэтому я был вынужден эмигрировать из Украины в Россию – ведь, кроме обычных нападок, есть уже и уголовное дело против меня, в котором я пока прохожу как подозреваемый. Понятное дело, подозревают меня исключительно за мои политические высказывания, поскольку иных действий за мной не числится. А вот мои одноклассники за свои политические взгляды уже побывали в тюрьме и были обменяны на украинских военнопленных. 

Что же касается будущего Украины, ситуация, с моей точки зрения, еще очень далека от завершения. Гражданскую войну нельзя остановить стоп-краном, как электричку. Это самолет, который набрал высоту, а пассажиры в салоне уже стреляют друг в друга… Пилоты бросили штурвал, включились в драку… И только от нашего умения зависит, сможем ли мы посадить этот безумный самолет в аэропорту и рассовать поссорившихся пассажиров по автобусам, которые увезут их с посадочной полосы, или же лайнер под названием «Украина» так и распадется прямо в воздухе, унося за своим крушением массу человеческих судеб и даже жизней. 

Я верю в лучшее. И делаю то, что должен. А будет, что будет. 

Источник: Блог Сергея Правосудова