В високосный год мы вступаем со множеством проблем, конфликтов, нерешенных вопросов...
Крупнейшие, значимые события прошедшего года будут, безусловно, иметь долгосрочные последствия, даже прямое продолжение в наступающем високосном (отличающемся своей характерной нестабильной динамикой) году.
Если ретроспективно бросить взгляд на прошедший период, то наиболее значимым с глобальной точки зрения является, по-видимому, Азиатско-тихоокеанский регион (АТР), где Китай усиливается в три раза быстрее, чем США, что представляет собой главную геополитическую драму нынешнего столетия.
С начала 2015 г. китайская экономика стала крупнейшей в мире по покупательной способности, хотя еще в 1980 г. она составляла только лишь 10% от американской. А по нынешнему обменному курсу сейчас она составляет 60% от Соединенных Штатов (в 1980 г. — только 7%). Военный бюджет КНР вырос за этот период более чем на два порядка. Никогда ранее ни одно государство не приумножало свою мощь так быстро и по многим параметрам, как это делает современный Китай. В свое время Дэн Сяопин заявил, что КНР должна концентрироваться на своем собственном внутреннем развитии и лишь вполсилы на международном. Председатель КНР Си Цзиньпин добавил третий немаловажный параметр: Китай имеет целью формировать новый мировой порядок со своей китайской точки зрения.
Между тем видный исследователь-международник Грэм Эллисон (Graham Allison) из Гарвардского университета (США) профессионально изучил 16 исторических периодов, когда державе-гегемону бросала вызов растущая держава-претендент. Он опирался на многообразный опыт, накопленный за 500-летнюю эпоху цивилизованного развития человечества. Были изучены как экономический базис, военные потенциалы ведущих держав, так и последующие международно-политические трансформации мирового порядка. В 12 из 16 таких случаев смена глобального лидера заканчивалась войной. Г. Эллисон открыто подчеркивает, что нынешние отношения между Соединенными Штатами и Китаем не могут быть рассмотрены лишь только как «business as usual». Этот макроконфликт, по его мнению, всё же не затрагивает утрированно напрямую вопроса о войне или мире между крупнейшими державами. Так же как нельзя вульгарно редуцировать эту проблему лишь до каких-то количественных параметров их стратегической мощи. Изменение баланса сил между сверхдержавами представляет собой критическое состояние для всей международной среды, которое потребует пристального постоянного внимания на протяжении нынешнего и последующих поколений. Отсюда вполне понятно сближение Москвы с Пекином, развитие всех двусторонних сфер сотрудничества.
14 июля 2015 г. президент США Барак Обама, что называется, вписал себя в учебники истории, подобно тому как президент Ричард Никсон распахнул двери в Китай в 1972 г. На этот раз «открытие» связано с Ираном. Со своей стороны, седьмой президент Ирана Хасан Рухани проделал то же самое. Он стал, бесспорно, тем человеком, который вывел Исламскую республику Иран (ИРИ) из длительной международно-политической изоляции. В наступающем январе окончательно исчезнут экономические санкции против ИРИ и тогда европейские, американские, азиатские компании вновь легально появятся на привлекательном иранском рынке.
В 2013 г., когда появились реальные признаки заключения международного договора с ИРИ, именно тогда начали в полной мере функционировать его целевые установки. Как раз в тот период Тегеран пошел навстречу требованиям США/ЕС, прошел свой путь уступок и компромиссов. Тоже самое с точки зрения коллективного Запада касается санкций в отношении современной России. Они также не имеют никакого ошеломительного, шокового воздействия на политику президента В. Путина на Украине, но создают (как представляется западным партнерам) рамочные, реалистические предпосылки для нормализации этого крайне опасного вялотекущего кризиса. Американцы ещё до конца не смирились, они всё еще не прочь в их известной наступательной манере экономически наказать Россию. Но европейцы (прежде всего Евросоюз) близки к взаимному компромиссу, они примирились, похоже, с известными геополитическими издержками — воссоединением Крыма с РФ, блокированием вступления Украины в НАТО. Вряд ли этот конфликт достаточно затратный, досадный для обеих сторон, напоминающий по ряду параметров, увы, прежний болезненный исторический период «холодной войны» между Западом и Советским Союзом, как представляется, получит свое логическое завершение в следующем году в условиях нарастающей хаотизации Украины. Кризис в Греции, война на Украине, выход (потенциально после референдума 2017 г.) Великобритании из ЕС, катастрофический наплыв беженцев, мигрантов стимулировали центробежные тенденции, усиление правых, популистских, националистических сил в интегрирующейся Европе.
Историческое соглашение с Ираном придало, разумеется, новый импульс, новый ход кризису в Сирии. Во-первых, оно привело к прямому военному участию России на стороне Дамаска, которое моментально изменило баланс и динамику конфликта, существовавшего до этого. Во-вторых, в очередной раз подтолкнуло к большей военной активности США в регионе, переоценке своих действий Вашингтоном на Большом Ближнем Востоке (ББВ). Решение Вашингтона уйти из Ирака в конечном итоге стало одной из предпосылок появления «Исламского государства». В свою очередь, нынешняя военно-политическая динамика отразилась, несомненно, на текущем переговорном процессе коллективного Запада с ИРИ. Плодотворное сотрудничество между Россией и Западом возможно, только если Иран станет частью уравнения. Москва и Тегеран стали теснее координировать здесь не только свои военные действия, но и политические усилия относительно будущего Сирии, которое сейчас представляется достаточно туманным.
Выступление президента В. Путина на Генассамблее ООН в сентябре было сюрпризом, он предложил всем государствам объединиться в борьбе с терроризмом, создать своего рода Антитеррористический интернационал. Совсем недавно 18 декабря 2015 г. Совет Безопасности ООН единогласно одобрил Венские договоренности о продвижении политических преобразований в Сирии. Была принята резолюция, которая создает базовые предпосылки для перспектив урегулирования сирийского кризиса. В этом документе проводится разграничение между ИГ, «Джебхат ан-Нусра», и другими террористическими организациями, с которыми нужно бороться, и умеренной сирийской оппозицией, которая должна участвовать в переговорах (по предварительным договоренностям стартуют в конце января 2016 г.) с властями Дамаска об учреждении до выборов переходного временного правительства. Одновременно предусматривается установление прекращения огня и перемирия между всеми сторонами этих переговоров. Несмотря на весь позитив, этот документ очень походит на рестриктивные меры, принятые против Ливии в 2011 г., повторяя безуспешные операции ООН по проторенной «миротворческой» дороге.
Большинство экспертов, наблюдателей, специалистов безуспешно пытались в ушедшем году выявить причинно-следственные связи этих новых вызовов, кризисов, конфликтов, обнаружить к тому же роль внутренних условий и внешних сил. Вряд ли можно достаточно удовлетворительным считать, например, как были вскрыты пагубные планы террористических сетей и успешно сработали защитные меры безопасности властей США, стран-членов ЕС, РФ. Прошедший год начался, напомним, с теракта против французского сатирического журнала «Шарли Эбдо» и завершился терактами там же в Париже 13 ноября (130 погибших и более чем 350 раненых), самым кровавым после теракта в Мадриде в 2004 г. Россия также понесла невосполнимые утраты — 31 октября погибли 224 человека в авиакатастрофе А-321 над Синаем в Египте. Ответственность за все эти теракты взяло на себя ИГ. Президент Франции Ф. Олланд направился (после холодного приема в Вашингтоне) в Москву, налаживать антитеррористическое взаимодействие с Россией. Однако никто из антитеррористической коалиции не хочет сейчас и не горит желанием в будущем принять участие в наземной операции для освобождения оккупированных ИГ обширных территорий ББВ. Тем самым его военное поражение, силовое устранение его структур в Ираке, Сирии, Ливане etc. затягивается, по сути, откладывается в долгий ящик.
Катастрофическая турбулентность продолжится, по-видимому, в следующем году в арабском мире, на ББВ в целом. Государства и общества совершенно разрушены в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене, Сомали. Есть «черные дыры», зоны дестабилизации в целом ряде стран — от Марокко до Пакистана и Бангладеш. На Ближнем Востоке многие аналитики полагают, что вряд ли ситуация может стать ещё хуже, просто хуже — некуда. Саудовская Аравия и ОАЭ, которые с большими для себя издержками демпингуют на мировом рынке нефтяных цен, могут уже в 2016 г. прекратить экономическую поддержку Египта, что поставит эту 85-ти миллионную страну на грань социально-экономической, политической катастрофы. Элементами стабильности обширного региона остаются Израиль, Турция (разочарование года для РФ), Иран и Саудовская Аравия. В отношении последней у ряда специалистов много сомнений и нареканий, поскольку противоречия внутри правящей королевской династии достаточно сильны, а порой они прорываются наружу. Светлые надежды на успешный социально-политический транзит испытывают на Западе в отношении Туниса, неслучайно обладателем Нобелевской премии мира за 2015 г. стал «Квартет национального диалога в Тунисе». Однако твердой уверенности даже в нем нет, также как и в отношении других арабских стран, с трудом воспринимающих западные ценности демократии, права человека, модели организации внутренней жизни.
Напряженность в мире, таким образом, по-прежнему не снижается. На фоне общемировой турбулентности в новый год мы вступаем, увы, со множеством проблем, конфликтов, нерешенных вопросов.
Оценили 14 человек
32 кармы