Байден не получит мандат единого Запада на переговоры с Путиным

Российско-американская встреча в верхах состоится в середине июня в Европе — хотя официального подтверждения пока что нет, и Кремль не торопится отвечать на предложение Вашингтона, все идет к тому, что через сорок дней Путин и Байден встретятся в одной из европейских столиц. Место еще не выбрано, но с датами уже понятно — переговоры могут пройти 15-16 июня (или в один из этих дней, если саммит будет однодневным). К этому времени Байден уже несколько дней будет находиться в Европе — он посетит саммит «Большой семерки» в британском Корнуолле (11-13 июня) и саммит НАТО в Брюсселе (14-го июня). И в статусе лидера западного мира, то есть в сильной позиции, поедет на встречу с Путиным — так это представляют себе в США. А что в реальности?

Единый Запад формально все еще существует — более того, он уверяет себя и остальных, что пережил трудный период раскола в годы президентства Трампа, когда под вопрос были поставлены и атлантическая солидарность, и будущее альянса США и Европы. Мы снова вместе, радуются в Европе, а в США постоянно подчеркивают свою верность союзникам и приверженность общим ценностям. Но все эти громкие слова не могут скрыть растущие реальные разногласия между двумя частями единого организма, созданного англосаксами после Второй мировой войны. США хотят и дальше вести Европу за собой — но Европа не может себе позволить и дальше жить в качестве младшего партнера Штатов. Не только потому, что Евросоюз может сохраниться и укрепиться только при движении в сторону полноценного суверенитета, но и потому, что минусы от пребывания в составе единого Запада давно уже перевешивают плюсы.

Пока атлантический проект глобализации под руководством Запада был (а точнее, казался) успешным, можно было довольствоваться ролью ведомого, оправдывая свое положение тем, что находишься в коалиции победителей и хозяев будущего. Но как только (после 2008 года) стало понятно, что никакой глобализации по западным (англосаксонским) правилам не будет, Европа оказалась перед необходимостью выбора. Оставить все как есть и оказаться в итоге в лагере проигравших (да, через несколько десятилетий, но они промелькнут быстро) — или взять курс на стратегическую автономию. Которая подразумевает не только геополитический и военный суверенитет, но и возможность самостоятельно выстраивать отношения с центрами силы формирующегося многополярного мира, играть свою партию в концерте великих держав. Евросоюз до сих пор не сделал свой выбор, продолжая балансировать между верностью атлантической солидарности (то есть сохранением своей вассальной зависимости от англосаксов) и намеками на желательность обретения геополитического суверенитета. За подобное безволие приходится платить — в том числе и отношениями с другими центрами силы и мировыми державами. Напряжение с Россией, потом американское требование присоединиться к санкциям против Ирана (то есть пожертвовать своими интересами), дальше накат на европейско-китайские отношения. Европа теряет куда больше, чем приобретает, — и это не могут не понимать и рядовые европейцы, и европейские элиты.

Что будет обсуждать Байден в Европе накануне встречи с Путиным? То же самое, что только что обсуждали в Лондоне на встрече министров иностранных дел G7: противодействие России и Китаю. Об этом же речь пойдет и на саммите НАТО — «агрессивные действия России и международные изменения в сфере безопасности, связанные с усилением Китая».

То есть из геополитически наступательного (диктующего всему миру свои правила в процессе глобализации) западный альянс превращается в оборонительный — так, по крайней мере, это выглядит с точки зрения риторики. Что говорил на лондонском саммите министр иностранных дел Германии Хайко Маас?

«Это встреча либеральных демократий, которые хотят вместе выступить против авторитарных режимов по всему миру». Ну то есть все та же песня про авторитарных Путина и Си Цзиньпина, которую пел недавно в конгрессе Джо Байден. Да, Маас при этом говорит и о том, что ЕС согласен осуществлять вместе с США «политику, цель которой — не рыть новые ямы и не начинать новый конфликт между Востоком и Западом». Но по факту получается, что европейские атлантисты вроде Мааса подстраиваются под абсолютно идеологический поход против «автократов», провозглашенный администрацией Байдена. Идеологические штампы, как и разговоры о том, что Китай и Россия «первые начали», лишь прикрывают банальную вещь: Европе предлагается поучаствовать в сдерживании России и Китая — то есть в выгодной англосаксам политике. Причем сдерживание это будет происходить в основном за европейский же счет. Речь не об отказе от «Северного потока — 2» (его Берлин отстоит), а о лишении европейцев права самостоятельно определять масштабы и сферы своих отношений с Китаем, Россией, Ираном и т. д. То есть Европу хотят вернуть в то же состояние, в котором она была до создания Евросоюза, — к временам холодной войны, хотя даже тогда у европейцев периодически получалось отстаивать свои интересы. Первые газопроводы, восточная политика ФРГ в начале 70-х при Брандте, самостоятельная игра Франции, интересы итальянского бизнеса в СССР — все это было как в годы разрядки в отношениях США и СССР, так и в годы роста напряженности между Вашингтоном и Москвой. Сейчас европейцам с трудом удается отстаивать даже тот, полувековой давности, уровень самостоятельности в отношениях с Россией. Может ли им нравиться подобная ситуация? Естественно, нет.

Поэтому у Байдена на встрече с Путиным не будет никакого мандата на переговоры от единого Запада — какие бы пафосные слова про общую «защиту Украины», «свободу Навальному» и что угодно еще ни были сказаны в совместных декларациях «Большой семерки» и НАТО. Байдену придется говорить с Путиным в качестве президента США — и даже если он попытается вести себя как «император Запада», на президента России это не произведет никакого впечатления.

А символически логичным местом для саммита представляется Вена — не только в связи с более чем разумной позицией австрийцев (не входящих в НАТО и последовательно отстаивающих свое право на взаимовыгодные отношения с Россией). Вена уже дважды принимала советско-американские встречи в верхах, причем оба раза как раз в июне: в 1961-м Кеннеди и Хрущева, а в 1979-м Брежнева и Картера. Оба саммита стали единственными встречами этих руководителей — и вслед за ними (но не вследствие их) последовало обострение отношений. Тем не менее в 1979-м в Вене был подписан ОСВ-2 — Договор об ограничении стратегических вооружений, из которого потом вырос в том числе и СНВ-3, продленный в этом феврале Байденом и Путиным. Да и Байдену, любящему вспоминать о своих мифических встречах с Брежневым и только что навестившему Картера, будет приятно.

Источник