США устроили самую эффектную демонстрацию слабости

Операция «Полуночный молот», которую прошлой ночью провели Соединенные Штаты, по-настоящему уникальна.

Просто прокрутите ее в голове и оцените сложность: в воздух подняли более 120 самолетов — истребители, заправщики и, наконец, семь B-2, которым была отведена ключевая роль во всем этом действе. Именно они благодаря нескольким дозаправкам преодолели добрую половину земного шара, долетели с базы Уайтмен до Ирана за 18 часов, сумели остаться незамеченными и фактически синхронно нанесли удар по ядерным объектам в Фордо, Натанзе и Исфахане. После этого пришел черед американских субмарин — с них запускали «Томагавки», которые должны были завершить начатое.

Впервые в истории США в боевых условиях применили бомбу, которая есть только у них и ни у кого больше — почти 14-тонную GBU-57, способную поражать цели на глубине в 60 метров.

У голливудских мастеров есть готовый сценарий, особенно с учетом того, что отдельные детали предельно кинематографичны сами по себе. Как пишет Axios, решение об атаке Трамп принимал в собственном гольф-клубе. Вообразите себе картину: американский президент у очередной лунки совершает патт (так в гольфе называют мягкие, завершающие удары), мяч медленно катится по коротко подстриженному газону и идеально ложиться в цель, а после этого Трамп по спецсвязи отдает приказ «Спиритам» нанести удар.

Чем не киношная сцена?

Но реальность не кино и на гольфе успехи закончились.

То, что хозяин Белого дома хотел сделать демонстрацией могущества США, стало демонстрацией слабости. И самого Трампа, и всей Америки. Причем сразу на нескольких фронтах.

Начнем с наиболее очевидного. В Вашингтоне по-прежнему не знают, удалось ли уничтожить иранскую ядерную программу. Президент клятвенно заверяет, что эта проблема на повестке дня более не стоит, а разрушения на объектах «монументальны». В Пентагоне реагируют более сдержанно: цели получили очень серьезные повреждения, но для окончательной оценки повреждений потребуется время. А вице-президент Вэнс вообще говорит о том, что США удалось лишь существенно отсрочить получение Тегераном ядерного оружия.

Но, позвольте, если американская администрация получает одни и те же сводки от разведки, то почему оценки разных ее членов отличаются? Или Трамп что-то скрывает от своих приближенных?

Показательна и риторика Вашингтона. К переговорам после удара из Белого дома не призывала только уборщица, зато весь истеблишмент дежурно отрапортовал: мы сделали свое дело, настало время дипломатии. А заодно заявили, что не собираются больше наносить никаких ударов. Но если результаты этого удара еще предстоит оценить, то откуда уверенность в том, что больше подобные операции не потребуются?

Но на этом голубиная повестка не закончилась: глава Пентагона Пит Хегсет — вот уж от кого не ожидали — отдельно подчеркнул, что свержение власти в Иране не входит в задачи Соединенных Штатов. Хотя еще на прошлой неделе это обсуждали весьма открыто.

Наконец, никто в Вашингтоне публично даже не задается вопросом, куда подевались 400 килограммов урана, которые Тегеран заблаговременно вывез с объектов, если верить американским же СМИ.

Подобный диссонанс миролюбивой риторики с агрессивными действиями объяснить довольно легко: США некуда повышать градус противостояния. Если Вашингтон ввяжется в очередную войну на Ближнем Востоке по-серьезному, со всеми возможными boots on the ground, то заплатить за это придется колоссальную цену. Триллионы долларов уйдут в иранские пески, там же найдут свое последнее пристанище тысячи американских солдат, а все программы по обновлению вооружений придется значительно урезать — слишком тяжелым бременем война ляжет на американский бюджет.

Да, для Ирана, если США решатся на наземную операцию, может обернуться тяжелым поражением, но ни на какую другую победу, кроме пирровой, Вашингтон претендовать не может.

Поэтому он к наземной операции даже не готовится: и первой, и второй войне в Ираке предшествовали невероятных масштабов логистические операции. Почти за год Пентагон перебрасывал через полмира полумиллионные контингенты. Для каждой операции готовилось несколько плацдармов. А в случае с Ираном и один-то тяжело найти. Ирак? Это тот, в котором американцы боятся нападения на авиабазу Айн Аль-Асад со стороны проиранского ополчения? Что ж, удачи.

Впрочем, военно-воздушная операция также не принесет легкой победы. Искренне хочется верить, что в Пентагоне достаточно талантливые аналитики, чтобы оценить сложность задачи «вбомбить в каменный век 90-миллионную страну». А ведь у Тегерана еще и есть вооружения, способные поражать американские авианосцы. Конечно, американцы и их союзники могут в этом сомневаться — до первой пошедшей ко дну «плавучей крепости».

Безусловно, у Вашингтона всегда остается ультимативная опция — ядерное оружие. Но об этом варианте крайне сложно рассуждать рационально: чудовищные последствия такого решения очевидны.

Между тем противники США наглядно увидели: Вашингтон не может справиться с Тегераном, не заплатив за это неприемлемую цену, но слишком боится, что это кто-то поймет. Именно поэтому он вынужден проводить невероятно сложные, но, к горечи американцев, бессмысленные операции. Даже если объекты действительно уничтожены — нет никаких доказательств того, что Иран действительно пытался получить ядерное оружие. Больше того, американская же разведка говорит обратное.

Впрочем, Трамп уже делал подобное дважды: во время его первого президентского срока США наносили удары по Сирии в 2017 и 2018 годах. По точно такому же надуманному предлогу: якобы из-за применения химического оружия, которое так и не смогли доказать. Тогда атаки тоже оказались скорее эффектными, нежели эффективными.

Но возможности Тегерана для ответа значительно шире, нежели возможности Дамаска. Так что этот патт Трампа, судя по всему, оказался неудачным. Удар был сложным, слабым, но мяч по-прежнему не в лунке. Зато обстановку накалил до предела. Одним этим действием Белый дом преступил все мыслимые положения международного права и представления о справедливости.

Источник