ИДЕЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ: Происхождение. Значение. Перспективы.-Часть 6. ... АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕЧНОСТИ В ИСТОРИИ. - Андрей

Продолжаем публикацию глав из книги А.Леонидова "ИДЕЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ: Происхождение. Значение. Перспективы". В 8 главе автор рассматривает фундаментальные ошибки либеральных методов в изучении цивилизации и культуры.Глава называется "Цивилизованное поведение и рецидивы дикости". На широком и многообразном материале, используя самые различные источники, от древности до современности, автор показывает, что при всей специфике разных очагов цивилизации, у неё безусловно, есть общее ядро, единое для всех цивилизованных народов. При разрушении этого ядра цивилизация распадается, растаскивается в "приватизациях" и гибнет, сменяясь тьмой первобытной дикости общественных отношений. Очень важно выделить это ЕДИНОЕ ЯДРО СМЫСЛОВ И ЦЕННОСТЕЙ, очистить от исторических случайностей, примесей и напластований, от шелухи сектантских оболочек, в котором ядро обычно подаётся в конкретную эпоху. И тогда знание универсальных законов строения цивилизации действительно становится силой!

В современном мире мы видим стремительное угасание цивилизованных практик, архаизацию, зловещее сжатие круга человеческих интересов (увлечений) до животно-физиологического с одновременным (и взаимосвязанным с этим) проституированием всякой деятельности. Всё, что было у человека СВЕРХ ХЛЕБА (по принципу «не хлебом единым…») в процессе проституирования превращается в инструмент добычи хлеба.

И научный поиск и культурная деятельность вырождаются в бизнес (и читать, и писать стали только за деньги) – но даже при этом катастрофически сворачиваются. Они оказались не нужны зоологическим мотивациям современного общества – их имитируют, но в душу (существование которой отрицается) не пускают. Это связано с фундаментальной угрозой человечеству такого явления, как либерализм…

В чем же фундаментальная ошибка? Как нельзя рукой пощупать бесплотное, как нельзя увидеть глазом невидимое – так нельзя и выстроить цивилизованный образ жизни (ЦОЖ) из материалов, предоставляемых либерализмом.

Либерализм пытается выстроить представление о цивилизации из понятий, изначально, на фундаментальном уровне враждебных цивилизации: свободе и частной собственности.

Расшифровывая понятия, скажем, что это неразрывно взаимосвязанные произвол поведения и произвол захвата (всякая вещь человеком так или иначе захватывается - ведь "нагим приходит он в этот мир", и всё, что имеет здесь - отхватил в борьбе с себе подобными).

Свобода, как беспрепятственное поведение, и частная собственность, как возможность делать с ЗАХВАЧЕННОЙ вещью, всё, что захочется – в наиболее полном и завершённом виде представлены в дикой природе. Всякий отход от дикости – ограничивает как политическую (поведенческую) свободу, так и экономическую вседозволенность распоряжения обладаемым.

Никакая стадия цивилизованных отношений, даже самая низкая, не может существовать при полноте гражданских свобод и полноте частного владения благами. Цивилизация, чтобы просто быть – обречена регламентировать как процессы распоряжения людьми, так и процессы распределения благ.

Регламентация бывает первичная (религиозная) и вторичная (законодательная). В первой человек отрекается от свободы и частной собственности добровольно, во второй – принудительно. Понятно, что принуждение не может быть само по себе: для него необходима сильная фанатичная группа, верящая в свою правоту и своё право навязывать другим своё мнение.

Поэтому с угасанием религиозных мотивов поведения мы видим повсюду катастрофическую деградацию правовой культуры, закона и формальной регламентации. Если никто искренне не верит в благость закона – то закон перестаёт действовать, даже если его забудут формально отменить. Чаще всего его, конечно, отменяют, но иногда забывают в архивах, где он беззубо пылится, ожидая любителей исследовать древности.

Каково самоощущение зверя в зоопсихологии? Зверь – центр Вселенной (отсюда стремление к безграничной свободе, чтобы не подчиняться никому и ничему). Схваченное зверем полностью находится в его воле и расходуется совершенно произвольно (что, собственно, и есть идеал «священной частной собственности»).

Но вот человек создаёт религиозный культ. Если с целью мошенничества – то ничего не меняется. А если искренне, сам веря в свои проповеди – то ему приходится «потесниться».

Во-первых, уже не он, а некая Абсолютная Идея, превышающая особь Сверхценность – в центре Вселенной. Эта Абсолютная Идея важнее зоологических похотей, она их пресекает, подавляет, шельмует, заставляет звать желания грехами.

Во-вторых, из этого вытекает, что и схваченное нами имущество, в каком бы бою мы его не добыли – всё же, в высшем смысле, не наше, а Божье. Бог даёт нам жизнь, требуя подчинятся Его, а не нашей воле, и Бог даёт нам предметы, которыми мы распоряжаемся, не являясь их верховными собственниками. «Рабы Божии» - лишь управляющие на «винограднике земном», но никак не хозяева, не владельцы.

Для цивилизации то, что не человек в центре Вселенной, и то, что не человек хозяин своего имущества – не просто важно. Это необходимо, чтобы выделиться из животного мира, из зоопсихологии, чтобы прийти к власти Разума над миром путём поклонения Высшему.

Никакого иного пути у цивилизации не существует. Все попытки отыскать «альтернативные пути» - заканчивались крахом цивилизованного образа жизни, провалом в самую пещерную, самую зоологическую, самую чудовищную дикость и архаику.

+++

Можно ли совместить цивилизацию со свободой и частной собственностью? На практике, конечно, приходится мириться с их пережитками и рудиментами, потому что человек, как чистый дух (подобный аккаунту в соцсетях) пока невозможен.

Он – плоть, а где плоть, там будет и зоопсихология, и звериные мотивы поведения.

Но теоретически свобода и частная собственность, если видеть в них высшие ценности –

- люто враждебны развитию и созиданию.

- Они враждебны рациональной мысли (с её неизбежным «тоталитаризмом» правильных решений и выбраковкой неправильных),

- Они враждебны последовательности и преемственности накопления цивилизации, в которых индивид – не господин, а слуга рода.

Иначе говоря, в цивилизованных отношениях конкретный человек (биологическая особь) – слуга абстрактного человека (обобщённого образа рода).

В ситуации дикости – наоборот: абстракции любых видов, обобщения и универсалии – слуги конкретной биологической особи, преследующей свои зоологические узкие, локальные интересы, лишённой представления о ценности прошлого и важности будущего. Такая человеко-особь существует только в настоящем времени, в миге текущего бытия, иногда равном её краткой земной жизни, а чаще – даже более коротком, чем человеческая жизнь.

+++

Вышесказанное объясняет сразу две константы мировой истории цивилизации:

1. И вечный соблазн для людей в виде свободы и частной собственности;

2. И столь же вечную их бесперспективность с точки зрения цивилизации, культуры, исторического бытия, да и просто быта поколений.

Это «чемодан без ручки», который выбросить очень жалко, а нести по жизни – невыносимо тяжело. Страстная жажда свободы и частной собственности в благополучных и спокойных условиях развитой цивилизации – если она торжествует – оборачивается ловушкой для человечества, историческим и интеллектуальным тупиком.

Одичать, скатиться к низшему варварству – нетрудно. Но что там потом делать? Упираешься лбом в стенку, и понимаешь, что ниже двигаться некуда. А двигаться выше – значит, возвращаться к отвергнутым несвободе идеалов и обобществлению имуществ, коллективного распределения и распоряжения.

Те, кто катались с горки, знают, что скат неразрывно связан с подъёмом. Причём подъём долог и труден, а скат – быстр и весел. Когда вы трудом множества поколений на какой-то высокой точке «шкалы ОТЦ[1]» - то катиться вниз весело и приятно. Но веселье быстро кончается, саночки, исчерпав инерцию спуска, дальше не едут. Пляски либеральных шаманов вокруг саночек – не помогают. И вам предстоит теперь снова, долго и тяжело, подниматься по пути, уже пройденном до вас предками…

Для атеиста картина, впрочем, не так мрачна: он может решить, что «на наш век хватит», а «после нас хоть потоп», и наслаждаться спуском, купленным дорогой ценой восхождения предыдущих поколений. Но будущего у такого человека нет: он скатится до самого низа и там всё закончится, с ним или без него, другой вопрос – но закончится всё и навсегда.

+++

В предыдущих главах мы рассмотрели, как идея справедливости и обобщённого всечеловека формировала древнейшие государственности планеты. И последующая античная цивилизация, развивавшаяся значительно позже Египта и Междуречья, и китайская цивилизация, развивавшаяся почти автономно от Ближнего Востока, почти не имея связей с его очагами культуры – подтверждают это огромным количеством хорошо знакомых историкам фактов.

Некоторые исследователи необоснованно противопоставляют «рационально-теоретическую направленность» философии Древнего Китая мистицизму и религиозному накалу ближневосточного и средиземноморского очага цивилизации. Здесь очевидная попытка оторвать расчётное от образного, рациональное от вероисповедного. Попытка изначально обречённая, потому что и логическое и образное мышление – две половины неделимого сознания, они взаимосвязаны и зависимы друг от друга, и немыслимы одно без другого.

Китайская философия в период со второй половины VI в. до первой половины V в. до н.э. конечно, выделяется эмоциональным спокойствием, особой уравновешенностью и сдержанностью в проявлении чувств. Но китайские философы государства и права в более спокойном тоне говорят те же самые вещи, что лежат в основе ближневосточного очага.

Религиозное предание, храмовое происхождение абстрагированной (обобщённой) мысли о мироздании в китайской философии, очень тесно связана с культами древнего Китая. Сюда, словно в библейской традиции, почти дословно повторяя её основы, вплетаются историческое предание о прошлых династиях, о «золотом веке». Такие литературные памятники, как «И цзин» («Книга перемен»), «Ши цзин» («Книга песен»), «Шу цзин» («Книга истории») имеют большое количество ссылок на религиозно-культовые положения.

Именно из культа выходит характерная китайской мысли сосредоточенность на вопросах управления государством, этики, ритуала, политики. При всём её стоическом спокойствии – она в большей мере, чем мистериальная культура Средиземноморья демонстрирует отсутствие интереса к естественнонаучному материалу. Она, по мысли её творцов, должна способствовать самосовершенствованию людей, и более разумному управлению государством.

Наконец, очевидно то, что мы называем «инфинным началом» человека: китайцы, творя свою особенную версию цивилизации, рассматривают всю Вселенную, весь Космос как Единый Живой Организм.

Это Единство космического «Я» более абстрактное, менее антропоморфическое и зоолатрическое[2], чем на Ближнем Востоке. И в этом смысле, как ни странно, более современно.

Например, в центре даосского учения[3] лежит Дао, «неназываемое», «вечно пребывающее». Дао - мистическая реальность, которую нельзя охватить умом. Хотя человек не может познать Дао, он может жить в согласии с ним. И это вполне уместно сравнить с христианским: «Бога человеком невозможно видети, на Негоже не смеют чини Ангельстии взирати; Тобою же, Всечистая, явися человеком Слово Воплощенно, Его же величающе, с небесными вой Тя ублажаем»[4]. То есть Бога человеку увидеть (понять) невозможно, но он явился Словом, которое мы «ублажаем», стремясь жить с ним в согласии.

Второе, почти буквальное совпадение ближневосточной и дальневосточной инфинитических традиций - первый принцип Дао, Единство всех вещей: и малое, и великое - все едино в Дао. Но ведь и в античности «Единое» - одно из фундаментальных понятий философии и математики. Наряду с метафизикой бытия (онтология) можно говорить о втором типе метафизики — о метафизике Единого[5].

Для нас принципиально важны разные, автономные друг от друга источники – потому что они сходятся к единому знаменателю, к которому, в итоге придёт любая мысль. Однако даосизм оказался для цивилизации тупиковым – потому что являет собой очень раннюю и может, даже первую, после зоопсихологии, форму либерализма.

Очень современно, очень либерально даосы рассуждают о «невмешательстве и естественное развитие событий». Они считали, что мир изначально гармоничен. Претензии их к явлению, которое на русский язык можно перевести как…«цивилизация»! Она с ее интеллектуальными попытками улучшить мир и жестокими взглядами на нравственность приводит к бедам. Гораздо лучше, по мнению даосов, не пытаться ничего изменить. Даосизм придает большое значение уходу от безумия толпы к созерцательной жизни на природе. На современном Запада даосизм стал очень популярен в наши дни. Он очень созвучен либеральной доктрине зоологического самотёка житейских проявлений, зоологическому отношению к быту, заложенному в либерализме.

Подлинным стержнем китайской цивилизации стало конфуцианство (основатель Кун Цзы). Если даосизм выбирает пассивный путь зоологической жизни «в гармонии с Дао», то конфуцианство сосредоточивается на добродетелях, следуя которым люди могут жить в гармонии друг с другом и строить справедливое и упорядоченное государство.

Центральной добродетелью в учении Кун Цзы является идея справедливости Жэнь[6]. Жэнь - это принцип, которым следует руководствоваться всю жизнь. Кто же человек, следующий Жэнь?

В современном обществе рыночной идеологии и торжествующего либерализма ответ на поставленный вопрос прозвучит диссонансом: этот правильный человек у Кун Цзы – «тот, кем движут не соображения личной выгоды, а только нравственность, тот, кого больше заботит самосовершенствование, нежели общественное признание, кто заботится о родителях». Конфуцианство открытым текстом преподносит нам «советскую мораль», показывая их общий инфинитический источник: человек выходит за рамки биологической особи, он мыслит обо всех людях, как живых (нравственность, противопоставленная личной выгоде), так и ушедших в мир иной, о предках.

Конкретным воплощением Жэнь является Ли-ритуал, правила, церемонии, обряд, этикет. «Ритуал позволяет быть равными людям, которые имеют различный социальный статус». Конфуцианство ставит перед собой общечеловеческую вечную задачу – как решить противоречия между необходимостью равенства людей и неизбежностью их неравенства?

Интересно сравнить это с идеей справедливости, возникшей совершенно независимо в другой точке планеты – у Аристотеля. Исходный принцип справедливости у Аристотеля - принцип равенства. Несправедливость же проявляется в неравенстве, когда люди наделяют себя больше, чем других, различными хорошими вещами и др.

Словом, пишет античный философ, "справедливость есть некая середина между излишеством и нехваткой".

Однако, пишет Аристотель, выражая ту же мысль, что и у Кун Цзы - люди сами неодинаковы и действуют в различных условиях. Поэтому чисто формальное исполнение принципа равенства не всегда может быть справедливым.

Вследствие этого Аристотель вводит дополнительный принцип — принцип пропорциональности: "Если справедливое — это равное, то пропорционально равное также будет справедливым". Пропорциональное равенство состоит в том, что имеющий большое имущество делает большой взнос, а имеющий малое — малый взнос; много потрудившийся получает больше, чем поработавший мало и т.д.

Так одинаково в двух разных очагах цивилизации решают проблему необходимого равенства и неизбежного неравенства. Нужно ли объяснять, что социализм и советская практика к учениям Кун Цзы и Аристотеля гораздо ближе, чем учение либеральных рыночников наших дней? Интересно отметить, что философы Древней Греции много спорили с современными им либералами-рыночниками, которые доказывали им, что «рассуждения о справедливости и несправедливости — это удел слабых, а не сильных и богатых». Опровержению этого ошибочного взгляда у Сократа и Платона уделяется много места.

Конфуцианский ритуал держится на двух основаниях: сыновней почтительности (сяо) и исправлении имен (чжин мин)[7]. Для того чтобы у людей различных сословий и выполняющих различные функции установились достойные отношения, необходимо быть на уровне собственного общественного предназначения.

Взаимность в обществе связана с честным выполнением каждым своего долга. Важнейшей категорией конфуцианства является Вэнь - это культурный смысл человеческого бытия[8]. Воспитание, образование, культура входят в содержание категории Вэнь. Победа разума и слова над насилием, военщиной и кулаком – важнейшая миссия догмата Вэнь.

Жэнь, Ли, Вэнь - качества идеальной личности, именуемой благородным мужем (цзюнь-цзы). Он стремиться познать Дао, всегда во всем человеколюбив, думает о том, чтобы во всем следовать порядку, быть искренним в словах, честным и почтительным в поступках; он постоянно учится. В итоге все учение Конфуция направлено на разъяснение того, как стать благородным мужем.

Благородному мужу противостоит низкий человек (сяо жэнь). В современном языке это «либерал» или «рыночник». Потому что он «думает о выгоде, не умеет переносить трудности, склонен к раздорам, конкуренции».

Низкий человек - это результат незаботы людей о самих себе. Никто не предопределен быть благородным мужем или низким человеком. Все зависит от труда индивида над самим собой – утверждал Кун Цзы[9].

Важно сравнить это с мыслями из сочинения Платона "Государство" встречается мысль о том, что справедливость дороже всякого золота и что "несправедливость — это величайшее зло, какое только может в себе содержать душа, а справедливость — величайшее благо".

"Только те любезны богам, которым ненавистна несправедливость", — утверждал Демокрит. Сама же справедливость, по мнению Демокрита (и не только его), есть исполнение своего долга. Справедливость есть благо другого, — утверждает Сократ, главный персонаж платоновского "Государства".

Аристотель и другие мыслители понимали, что государственные законы сами по себе могут быть несовершенными, несправедливыми. Но они считали, что лучше выполнять несовершенные законы, чем жить без законов — в противном случае в обществе наступит хаос, анархия.

+++

По сути, можно вести речь о симфонии смыслов древнекитайского и древнегреческого учений о цивилизации. Возникнув независимо друг от друга, не имея возможности «списывать» - они в ходе изучения предмета пришли к одинаковым выводам, имеющим общечеловеческое значение (ибо они едины для эллина и китайца).

Необыкновенно (учитывая разницу в веках и расстояниях, а так же конкретных исторических обстоятельствах) эти мысли близки советскому образу жизни и советской морали.

Конечно, нелепо утверждать, будто Китай строился по Платону, Эллада по Кун Цзы, или СССР по кому-то из древних. Очевидно другое: у цивилизации есть неизменное ядро, которое снова и снова, в самых разных исторических обстоятельствах, демонстрирует себя как необходимое для самого существования культуры и ЦОЖ.

Рыночный либерализм с его ценностями зоологической свободы и частной собственности – тоже не дитя конкретного века. Он постоянно преследует цивилизацию через тысячелетия, пытаясь её убить, низвести до уровня зоологического зверства и скотства. Все аргументы, которые рыночные либералы говорят сегодня – почти дословно говорили уже даосы против конфуцианской энергии созидания и некие анонимы, с которыми спорил Сократ.

+++

Цивилизация, взятая сама по себе, в наиболее обобщённом виде, представляет из себя сокровищницу (можно уточнить, что храмовую сокровищницу). Её пополнение лептами множества людей и поколений означает прогресс, её сохранение – стабильность ЦОЖ, а её растаскивание, разграбление, расточение без возмещения похищенного – регресс.

Цивилизация, усложняя формы, поневоле выращивает в себе своего могильщика (приватизатора) – который при ослаблении культурного кода размножается в смертоносную колонию паразитов внутри общественного организма. Этот процесс социальной анатомии распада цивилизации мы рассмотрим подробно:

+++

Первая стадия процесса порождена разделением труда. Появляется хорошо всем знакомая и стандартно-универсальная ситуация, когда один человек оплачивает услуги другого человека.

Вторая стадия – стремление получателя денег (работающего по найму) получить побольше денег. Тоже очень знакомая и совершенно универсальная, тесно связанная с природой человека. Всякий хотел бы побольше зарабатывать, и в принципе, это совершенно нормально.

Так появляются отношения симбиотов. Социальные симбиоты – это люди, живущие в симбиозе, то есть выполняющие заказы друг друга. Например, столяр, который делает табуретки для офицера, помогает офицеру, который не хочет, а возможно, и не умеет сам сделать табуретку. Естественно, столяр хочет, чтобы офицер заказал побольше табуреток. Не потому, что столяр так любит их делать, а потому, что это даст больше денег.

Третья стадия – когда симбиоты перерождаются в коллаборантов. Это очень интересный вопрос: где уважаемый и необходимый симбиоз разделения труда между заказчиком и подрядчиком переходит в преступный коллаборационизм?

Правильно поставив этот вопрос, мы легко найдём ответ: там, где строго ограниченный круг услуг плательщику переходит в безразмерное «чего изволите?» за деньги и иные материальные блага.

Скажем, столяр делает столярные работы, и только столярные работы. Их круг жёстко ограничен: все виды работы по дереву, и ничего больше. Столяр не предлагает нанимателю любых услуг: по убийству соседей, по расчленению младенцев, по совращению малолетних и т.п. Заказчик не может «накинуть десятку» и получить от симбиота какие-то безобразные и аморальные услуги. А от коллаборанта – может.

Коллаборанту безразлично – что делать, у него один вопрос, вырастающей из второй стадии: сколько платят? В погоне за деньгами коллаборант легко меняет профессии, и созревает в итоге для любого дела, угодного платежеспособному заказчику.

Такому человеку безразлично, столяр он или не столяр; для него интересны размеры оплаты, объём предложения, а не вид деятельности. И это – механизм перерождения симбиота в коллаборанта.

Мы начали с неизбежного разделения труда. Мы продолжили совершенно естественного для людей стремления к прибыли. Но пришли мы в итоге к чудовищным реалиям алчности, заказывающей геноциды…

Почему же получилась такая зловещая мутация?

Нормальный, цивилизованный человек состоит из души и тела. Для поддержания тела нужны блага (деньги), желательно, побольше. Однако этот процесс ограничивается необходимостью спасения души (у нормального человека). И этот фактор не позволяет в погоне за прибылью выйти на уровень зверств и скотства.

Теперь предположим, что человек в душу не верит, и спасать её, соответственно, нет мотивации. Остаётся плоть, которой чем больше благ, тем лучше. Зачем делать табуретки за 10 рублей, когда предлагают вырезать соседей за 100? Отсюда «перестройка», инфернальные «реформы» и новейшие геноциды нашего времени, а так же «цветные революции». В погони особи за благами снят ограничитель против зверства и скотства. Всякая деятельность тем почётнее, чем больше за неё платят.

Цивилизация с такими «ценностями» превращается в паровой котёл без предохранительного клапана. Давление в ней постоянно нарастает, зверства и скотства распирают её изнутри, и она обречена взорваться.

+++

Конечно, вырождение подрядчиков в коллаборанты неразделимо с умственной и нравственной деградацией хозяев жизни, заказчиков, плательщиков. Это не два разных процесса, а один взаимосвязанный процесс: ведь в обществе что внизу, то и наверху, и наоборот. Заказчик услуг и подрядчик деградируют вместе, иначе они не смогли бы деградировать: заказчик остался бы без исполнителей грязных дел, а исполнители – без оплаты своих грязных услуг.

+++

Как очевидно храмовое происхождение государства (которое не рождено ростом производительных сил, а наоборот, в силу особенностей своего устройства, породило рост производительных сил, так очевидно и то, что в окончательном сведéнии цивилизация есть Культ.

Культ, ценности которого выше всех конкретно взятых людей, и в то же время едины в своей обобщённой требовательности ко всем людям.

[1] ОТЦ – общая теория цивилизации
[2] Зоолатрия – обожествление животных в культе.
[3] Даосизм - философское учение Древнего Китая, возникшее м VI н. до н.э. Философские основания даосизма излагаются в трактате Дао дэ цзин. Автором трактата принято считать Лао-цзы.
[4] ПЕСНЬ 9, Ирмос православного богослужения.
[5] Или Хенологии.
[6] Жэнь – можно переводить так же, как, человеческое начало, милосердие, человеколюбие, гуманность.
[7] Исправление имен выражается в следующей формуле Конфуция: «Государь должен быть государем, сановник - сановником, отец - отцом, сын - сыном».
[8] Дословно – воспитанность, воспитание, преемственная передача культуры от предков потомкам.
[9] Н.В. Рябоконь. Философия УМК - Минск.: Изд-во МИУ, 2009

Александр Леонидов;

ИДЕЯ СПРАВЕДЛИВОСТИ ч.1.2.3.4.5 https://cont.ws/@anddan01/9099... https://cont.ws/@anddan01/9107... https://cont.ws/@anddan01/9136... https://cont.ws/@anddan01/9226... https://cont.ws/@anddan01/9298...

ТОП ЗА 3 ДНЯ