Саркофаг для Наполеона I из России

Саркофаг Наполеона в Доме инвалидов в Париже изготовлен, как известно, из шокшинского "порфира" - кварцита, уникального и очень твердого декоративного камня из Карелии. История создания саркофага весьма интересна и составлена по документам Национального архива Франции.

Саркофаг для месье Бонопарта: простота и роскошь в одном

Проект гробницы Наполеона и крипты Дома инвалидов был разработан в 1843 г. архитектором Луи Висконти. Центр крипты занимает - огромный саркофаг, который доступен для обозрения в двух ракурсах – сверху и снизу.

По замыслу архитектора, вся классическая простота линий и контуров компенсировалась роскошью материалов и гармонией сочетания их окрасок. При этом особую роль Висконти отвел камню для саркофага и его пьедестала. Они должны быть исполнены из твердых камней – порфиров, хорошо принимающих полировку и блестящих сильнее всего окружения гробницы, а по цвету – резко контрастны по отношению к белизне мрамора и между собой. Пьедестал задумывался из темно-зеленого камня (Porfiro Verde Antico), а саркофаг – из особого (египетского) красного камня из древних римских каменоломен (Porfiro Rosso Antico). Поиск камня для саркофага и пьедестала был трудным и растянулся на два года. Завершился же поиск изготовлением пьедестала из андезита Вогезов, а подбор камня для саркофага зашел в тупик, пока в Париже не получили несколько образцов красивого красного камня из России. Про камень говорили, что это «Antique Red Porphyre» из места, название которого, написанное по-русски, было сначала непонятно французским архитекторам, но потом прочтено верно – Шокша.

Заключение об этой горной породе из России Луи Висконти и Департамент искусств Министерства внутренних дел получили от самого лучшего в Париже специалиста, Пьера-Луи Кордье (1777–1861), профессора геологии в Музее естественной истории в Горной школе. Его комментарии по поводу присланного камня похвальны, хотя он точно установил, что это не порфир, а метаморфизованный песчаник: 

«Этот песчаник очень тверд и сложен мельчайшими хорошо сортированными по размеру зернами кварца, что придает ему гомогенность и свойство чуть просвечивать в сколе. Тонкая зернистость и высокая твердость позволяют делать края предмета острыми и превосходно его полировать». В заключение он написал, что камень «является песчаником для памятников наиболее редкого и красивейшего типа из тех, что искали для произведений искусства; он сравним только с египетским песчаником для памятников. Даже несмотря на то, что он относится к более древнему геологическому времени [Кордье полагал – силурийскому], он имеет роскошный цвет красных античных мраморов, каменоломни которых до сих пор не обнаружены…».

Добыча камня

Николай I не только дал французам разрешение на разработку карьера, но также освободил все добытое в нем от финансовых нагрузок и налогов, а они могли бы составить около 6000 франков. Он не запросил плату за сами блоки камня, а это по рыночной цене (2000 франк/м3) могло бы составить 80 000 франков. Франция взяла на себя все расходы по открытию каменоломни и перевозу блоков, в целом на сумму около 200 000 франков.

Итак, Николай I не подарил, как это обычно пишут, камень, но сделал весьма и весьма широкий жест для французской миссии. Инженер французского происхождения, проживающий в России, Франсуа Буятти, нанятый миссией, начал работу с большим размахом, добывая сотни блоков всех размеров и «оставляя ландшафт полностью разрушенным». 

Им были выбраны 29 блоков для отправки в Париж.  Крупнейший блок, размером 4,6 × 2,9 × 1,06 метров и массой около 4 тонн, Буятти назвал "le monolithe" и берег его для наружного саркофага. С помощью членов французского посольства в Санкт-Петербурге Буятти организовал транспортировку блоков в Париж. 

Чуть более чем  100 тонн камня надо было на судне переправить от Онежского озера в порт Кронштадта на острове Котлин в Финском заливе Балтийского моря. Судно попало на Ладоге в сильный шторм, едва избегнув крушения. Кварцит на русском фрегате «Л’Ерман»  переправили из Кронштадта в Гавр, куда он прибыл 6 января 1849 г.

Здесь комиссия из пяти человек проверила каждый блок с невероятной тщательностью, отмечая каждую микротрещину или нарушение поверхности. Они отметили, что «часть блоков была обработана в карьере молотком и потому с них надо снять около 5 см камня в глубину, чтобы достичь неповрежденного материала, который можно будет хорошо отполировать.»

Обработка камня

Основной проблемой оставалось изготовление самого саркофага, который из-за размера блоков и необычайной твердости камня превосходил все когда-либо сделанное. Только древние египтяне и в меньшей степени римляне вырубали и полировали блоки гранита сопоставимых размеров. 

Техника с того времени практически не изменилась. 

Грубый контур получали, скалывая долотом и молотком все выступы, понимая, что залечить сколы, ушедшие ниже избранной линии, будет почти невозможно. Затем поверхность усердно терли мокрым песком, а потом окончательно полировали, используя брусок из металлического порошка (из мягкого железа или из свинца). Прямые распилы удавалось делать с помощью стального лезвия в потоке воды с песком, иногда с небольшим добавлением наждака («schmirgel» у немецких авторов). 

Но поскольку и режущий инструмент, и камни имели почти одну и ту же твердость, процесс был исключительно медленным. Нож весом 12 фунтов, работающий с использованием песка и воды, углубляется за 4 часа в мрамор примерно на 45 линий (около 9 см), а в гранит – меньше чем на 4 линии.

Шокшинский кварцит тверже гранита, и работа еще труднее и медленнее. Висконти полагал, что саркофаг следует изготовить к концу 1852 г. Задавшись этой целью, его помощник Сеген детально продумал предстоящую работу. Семь блоков были окончательно оставлены для саркофага, из них самый большой (для крышки)  - 3,2 тонны. Следует отметить, что измерения Сегена по неясной причине отличаются от размеров «le monolithe» по Буятти. Возможна, в каком то из документов просто закралась ошибка.

Шесть других блоков, для постамента и тела саркофага, имели длину от 2 до 3 метров, и их общий объем составил 27,345 м3, а общая масса - 73 тонны. Общая длина распилов составила 77,92 м, поверхность полировки – 218,13 м2 (плоская) и 87,35 м2 (изогнутая). Предстояло отделить зубилом и молотком 4,705 м3 камня. Четыре рельефа (розетки) по углам верхнего камня (это особенно трудная работа, как отметил Сеген) должны быть выполнены специальным инструментом. Сеген сделал все расчеты и точно показал, что нельзя допустить, чтобы работу задержало использование современной, т. е. устаревшей техники, т. к. в этом случае «для подготовки плоской поверхности площадью в 3,91 м2 вручную потребуется 115 рабочих дней при разрушении 3103 головок инструмента. Розетки (угловые рельефы), даже если их только чуть наметить и при диаметре 64 см, потребуют работы наиболее искусных мастеров в течение 45 дней с переточкой 6000 головок инструментов». Дело в том, что камнеобрабатывающие мастерские на местах непосредственной добычи гранита использовали давно устаревшую ручную резку и обработку блоков. 

Но все более совершенствовались паровые машины, и Сеген предложил соорудить и использовать на стройке такую машину в 6–7 лошадиных сил. Это явилось громадным новшеством, с которым Висконти согласился, хотя не было полной уверенности, что эта паровая машина будет действовать. Сеген обратился к «лучшему в Париже специалисту, месье Муйе». Ясно, что создание такой машины было очень трудной задачей. Через четыре месяца машина все еще не существовала, и Висконти начал серьезно беспокоиться. Он писал министру 16 января 1851 г., что паровая машина " все еще строится и что, поскольку эти господа продолжают тянуть», он просит министра написать письмо Сегену, чтобы тот ускорил работу. Письмо директора Департамента искусств на имя министра особенно резко: «Паровая машина все еще не действует, хотя над ней работают более 4 месяцев. Я предлагаю вам принять все меры, чтобы положить немедленный конец такому состоянию дел». В итоге паровая машина все-таки была сделана (фактически три машины с общей мощностью 60 лошадиных сил – значительной для того времени). Использование паровых машин для работ с гранитом стало настоящей технологической революцией для Франции.

Саркофаг был изготовлен за два года, к концу 1853 г. Однако официальное перезахоронение останков Наполеона состоится только в 1861 г., через 20 лет после начала работ по созданию его усыпальницы в Доме инвалидов.