«Комедию» о блокаде Ленинграда сняли по сценарию абвера?

Режиссер Алексей Красовский закончил съемки фильма «Праздник» и сразу же оказался в эпицентре скандала. Разумеется, никто из чиновников, в здравом уме, не дал бы денег на «черную комедию» про блокаду Ленинграда. Деньги на фильм собирали на так называемой «краудфайндинговой платформе» - 127 тысяч рублей сдали на фильм «Праздник» мои неведомые сограждане, которых зацепил этот острый, «проблемный» сюжет. Дословно:

«Блокадный Ленинград, 31 декабря. В загородном доме Воскресенских, живущих "на особом положении", собираются шесть человек и курица, которую некому приготовить. Раньше этим занималась кухарка, но ее у Воскресенских накануне забрали — снаружи наступили тяжелые времена, да и внутри ситуация тоже нелегкая: младший сын привел голодную девушку, старшая дочь незнакомого мужчину, за которого собирается замуж. До Нового года остались считанные минуты, а количество проблем растет снежным комом».

Все это можно было принять за циничный хайповый троллинг «ваты» и «колорадов», но, режиссер, собирающий деньги на этот тяжелый бред, ссылается на «дневники Николая Рибковского», написанные 5 марта 1942 года инструктором отдела кадров Горкома ВКП (б):

«Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Каждый день мясное - баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное - лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день... и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину...».

На первый взгляд, цитата из дневников выглядит правдоподобно, прямо праведный гнев внутри поднимается. При более внимательном изучении отрывка понятно, что этот мифический пир описывал человек, повредившийся рассудком от голода, считающий хлеб в граммах. 300 граммов белого и черного хлеба в день…Икра, сыр, балык, пирожки, какао и вдруг - 50 граммов вина. И корюшка 5 марта, за полтора-два месяца до начала ее хода по Неве.

Не верю, что люди, взявшиеся за фильм «Праздник», потратившие на него уйму времени и денег, не насторожились. Возможно в «дневниках Рибковского» есть что-то «оставшееся за кадром», снимающее любые подозрения во лжи и недостоверности?

Странный архив

В разгул перестройки только Блокада Ленинграда оставалась неприкасаемой для новых пытливых «исследователей». Так, проскакивали какие-то пассажи про людоедство и состояния, нажитые спекулянтами в умирающем городе. Но любому вменяемому человеку было понятно, что случаи людоедства были единичными. А информация о спекулянтах попала в исторический оборот из архивов НКВД-КГБ, и эту мразь давным-давно прислонили к стенке. «Дневники Рибковского» стали самым настоящим подарком для тех, кто профессионально переписывает историю и раздвигает «окна Овертона». Во-первых, любопытно их происхождение. Впервые дневники опубликовали в 1998 году, отрывками. Ни ксерокопий, ни сканов этих дневников не печатали. Историки пытались найти Николая Рибковского. Известно, что с начала блокады он питался по «иждивенческим» карточкам, потом был прикреплен к столовой Смольного, но восстановиться «на жирных партийных харчах» не смог и был отправлен в стационар. С 1942 года в блокадном городе появились сотни таких стационаров для дистрофиков. Стационар на двадцать коек работал даже в гостинице «Астория».

Николай Рибковский не пережил блокады и умер в 1944 году. Этот факт уже ставит под сомнения описываемые Рибковским лукулловы пиры. Во-вторых, никто не видел оригиналов дневников, их не верифицировали специалисты. Известно, что дневники якобы хранились в Центре Документации «Народный архив», созданном на деньги Фонда Сороса в 90-х годах так называемым «прорабом перестройки» Александром Яковлевым. Архив состоял из «личных фондов участников диссидентских движений», что уже говорит о многом. Также для архива опрашивались сотни людей из разных социальных групп. По мнению специалистов, деятельность «Народного архива» напоминала так называемый «Гарвардский проект» - массовые и углубленные опросы «перемещенных лиц» из числа советских граждан, оказавшихся в Европе после Второй мировой. Исследователи из США изучали психологическую уязвимость советских граждан при масштабных катаклизмах – готовились к «холодной» и «горячей» войне.

В 2006 году «Народный архив» почему-то прекратил свое существование. Все сайты, на которых пытались размещать оцифрованные документы, давным-давно закрыты и снесены. Куда делась коллекция документов, неизвестно. Впрочем, «Народный архив» выполнил свою задачу – «Дневники Рибковского» стали историческим документом, реальностью. Только про них мало кто знает. Предполагаю, что задача «черной комедии» «Праздник» - закрепить в общественном сознании важную мысль – «пока вы умирали от голода, ваши командиры (руководители) обжирались». Стандартный ход военной пропаганды. В блокадном Ленинграде распространением «боевых слухов» занимался абвер, точнее – «Айнзайтцгруппа «А» сидящая в Гатчине.

«Делу абвера верны!»

В начале 2000-х, я случайно оказался за одним столом в буфете «Лениздата», вместе с известной питерской журналисткой Татьяной З. За кофе она деликатно поинтересовалась:

- Про что сейчас пишите?

- Про «белые пятна» в истории Блокады.

Татьяна оживилась:

- Да-да, обязательно напишите, как Жданову фрукты возили на истребителе из Москвы.

- Татьяна, зачем вы пересказываете слухи, изготовленные абвером для распространения в блокадном Ленинграде?

Я не могу описать, как изменилось лицо моей собеседницы, просто пятнами пошло.

- Что вы такое говорите! У меня мама блокадница!

Но я не унимался, потому что понял – Татьяна меня услышит:

- Видите, как некрасиво получается. Основную агентуру абвер забросил в Ленинград летом 1941 года вместе с потоками беженцев и дезертиров – сотнями ловили. Это была «пехота», расходный материал. Их основной задачей был сбор информации об обороне города и распространение дезорганизующих слухов. Слышали, наверное, про «сдать Ленинград, сберечь людей и шедевры цивилизации»? Этот слух абверовцы распространяли в августе 1941 года – «сделать Ленинград «открытым городом», как Париж» и «передать на 10 лет в аренду англичанам и американцам, Рузвельт уже согласился». Осенью, когда стало ясно, что лобового штурма города не будет, пропаганда поменялась. С сентября стали работать с женщинами – «призывали прятать мужей от мобилизации». Когда в Ленинграде началась страшная голодуха, сбрасывали с самолетов фальшивые хлебные карточки – десятками тысяч. Потом взялись за руководство города – в газетах, набранных шрифтом «Правды», описывали пиры в Смольном. С выдумкой, сюжетными ходами. Весной распускали слухи о «метровых фонтанах гноя» в местах массовых захоронений ленинградцев и о том, что все реки и каналы «отравлены трупным ядом». Слышали про блокадных пионеров, которые Жданову принесли в Смольный подарки на Новый год? А мимо детей носили бутерброды на подносах и даже откусить не дали? Слышали?

Татьяна кивнула. Эта байка давно ходила по Ленинграду-Петербургу, сам еще в детстве слыхал. Я оставил коллегу в глубокой задумчивости, моя статья про работу абвера в блокадном городе вышла, и до сих пор болтается в интернете. К сожалению, «продолжателей дела абвера» народилось неизмеримо больше, а их «правда» оказалась более резонансная.

«Огонь по штабам»

На любой войне слабый стык – отношения между командованием и солдатами, их, объективно, неравное положение перед лицом Смерти, в труде и лишениях. Туда, в эту точку и бьет пропаганда, во все времена.

Мог ли быть в реальности сюжет, представленный в фильме «Праздник»? Думаю, до первого патруля, увидевшего небывалую иллюминацию в окошках. Чтобы понять, как в реальности жилось в блокадном городе, можно взять для примера судьбу Андрея Жданова, первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б), умершего в 1948 году от третьего инфаркта, в 52 года.

По данным «перестроечной прессы» и более поздних «исследователей», Жданов всю блокаду играл в «лаун-теннис», боролся с ожирением. Американский журналист Гаррисон Солсбери, работавший в блокадном Ленинграде, почему-то запомнил Жданова другим:

«От бесконечного курева обострилась давняя болезнь, - астма, он хрипел, кашлял... Глубоко запавшие, угольно-темные глаза горели; напряжение испещрило его лицо морщинами, которые резко обострились, когда он работал ночи напролет. Он редко выходил за пределы Смольного, даже погулять поблизости...»

Еще одна любимая тема, связанная со Ждановым – горячие булочки и пирожные «буше» в хрустальной вазе, которые Жданов лениво поедал во время разговора с каким-то шатающимся от голода командиром, прибывшим с фронта.

У Жданова был диабет, от этого – нездоровая полнота. Он не ел сладкого вообще. Зато полковник Андрей Андреев, командир 4-й дивизии ополчения, хорошо запомнил в руках у Жданова кисет с тесемкой, в котором он носил пайковый хлеб. В ту же топку истории можно отправить и апельсиновые корки, которые голодные ленинградцы якобы собирали на помойке у дома Жданова. Жданов всю блокаду прожил в Смольном, спал во флигеле.

Но самое жуткое свидетельство о том, как жила номенклатура и партийное руководство блокадного Ленинграда – дистрофия у пятилетнего сынишки Алексея Кузнецова, второго секретаря обкома, правой руки Андрея Жданова. Дистрофия у сына, по сути, второго человека в руководстве Ленинграда! Наверное, как в «черной комедии» «Праздник», курицу не смогли изжарить. Простите за эту циничную шутку, сейчас время такое – можно смеяться над чем угодно. Или все-таки есть какие-то рамки?

14 ОКТ. 2018 г. 14:55

ДМИТРИЙ СТЕШИН