Что же такое сталинизм?

Немного предыстории

О личности И.В.Сталина и его эпохе известно всё до мелочей. В многочисленных публикациях скрупулёзно или поверхностно изложены его заслуги, объективно или тенденциозно (порой сладострастно) описаны его ошибки. Однако нет ни одной развёрнутой монографии, подводящей черту под непреложным фактом появления в ХХ веке не просто исторической фигуры по имени Сталин, а сугубо научного, мировоззренческого феномена под названием СТАЛИНИЗМ.

Термин «сталинизм» с середины 1950-х употреблялся обычно в негативном смысле. До сих пор почти нет отечественных и очень мало иностранных авторов, которые рассматривает его в качестве целостной теории и практики, возникших в самое интересное, бурное, судьбоносное для страны и планеты время. Высокой оценки заслуживают труды Ю.И.Емельянова, Ю.Н.Жукова, В.В.Трушкова, А.Н.Голенкова, Т.М.Хабаровой, И.В.Пыхалова, А.Б.Мартиросяна, десятков других самоотверженных и вдумчивых создателей сталинианы как огромного и ценного объёма материалов, крайне важных для борьбы за социализм и коммунистические идеалы. Они воздают должное достижениям сталинской эпохи и личным достоинствам вождя. Но ещё не пришли к окончательному пониманию того, что речь идёт о неотъемлемом научном этапе развития коммунистического учения.

Когда жил и творил Карл Маркс, немногие, кроме Фридриха Энгельса, сознавали, что новая философия освободительной борьбы, открытые и введённые в её теорию и практику политико-экономические законы должны называться МАРКСИЗМОМ. Лишь после смерти Маркса сей научный термин прочно укоренился, как среди последователей, так и в стане оппонентов.

Когда жил и творил В.И.Ленин, терминологического понятия ЛЕНИНИЗМ практически не существовало. Меньшевики и троцкисты откровенно насмехались над этим термином. Ленин тоже возражал против него, начисто лишённый столь милого сердцу буржуа честолюбия и тщеславия. Но после кончины вождя термин вошёл в плоть и кровь человеческой культуры, и не только политической.

Это вполне справедливо. Ведь ленинизм, логично и последовательно вырастая из марксизма, символизировал бросок к овладению углублёнными знаниями об общественной эволюции. Условно говоря, если Маркс определил, ЧТО следует делать для сокрушения рабского строя, то Ленин определил, ГДЕ и КОГДА это можно и нужно делать. Марксизм и ленинизм суть две количественные и качественные ипостаси одного и того же великого учения, которое можно представить в виде 1-го и 2-го этажей здания коммунистического будущего.

Оно возникло не на пустом месте. Внушительной исторической базой ему послужило предыдущее многовековое философское и практическое сопротивление личностей и масс системе эксплуатации человека человеком.

Итак, понятия марксизм и ленинизм утвердились вопреки желанию создателей обоих этажей грандиозного строения. Грандиозного ещё и потому, что вовсе не двухэтажного. На сегодняшний день мы имеем целых три этажа, являющихся плодом блистательного социального зодчества. Третьим является СТАЛИНИЗМ – гармоничное продолжение доктрин Маркса, Энгельса, Ленина. Та, что определила, КАК строить и защищать новую жизнь.

Здесь налицо некоторая условность. Ибо ответы на вопросы «что», «где», «когда», «как» в тактически неодинаковом, но в стратегически едином виде содержатся в научном наследии каждого из этой плеяды.

Сталину присвоено звание практика. Но он был также теоретиком, проявившим выдающиеся способности в осмыслении и творческом развитии идей предшественников. Он не разрушал воздвигнутое, как это делают ревизионисты и оппортунисты, размножившиеся в комдвижении с хрущёвских времён, но осуществлял на основе марксизма-ленинизма теоретические прорывы. Немедленно проверяя их на практике.

Поэтому костяк современной коммунистической терминологии формируется следующим образом:

Марксизм – это только марксизм. Говоря о ленинизме, мы имеем в виду марксизм-ленинизм. Сталинизм есть соответственно марксизм-ленинизм-сталинизм. Смысловое разделение этих понятий недопустимо, хотя речевая экономия позволяет употреблять их обособленно. Сталинизм в данном случае выступает в качестве наиболее полного эквивалента научного коммунизма, его острия.

Хороший философский стиль подразумевает под коммунизмом сплав теоретических и практических трудов, из которых состоит дело Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина как диалектическое единство эволюционно-революционного знания и действия.

Сталин сам решительно пресекал попытки заговорить о сталинизме. Одна из веских причин: термин был провокационно превращён в ярлык авантюризма. И кем – прожжёнными авантюристами троцкистами. Они цеплялись за малейший повод, чтобы демагогически обвинить вождя в отходе от заветов классиков, зачастую вынуждая Сталина занимать позицию обороняющегося. Сталин справлялся со своей миссией, переходя в идеологические контратаки. В конечном счёте, поддержанный абсолютным большинством народа и членов партии, он одержал победу над троянским конём международного сионизма, ещё до революции внедрённым в коммунистическое и рабочее движение. Однако подобный фон хозяйственной, организационной, идеологической борьбы тормозил кристаллизацию и укоренение сталинизма в научном сознании.

Вообще-то после смерти вождя непривычный термин стал появляться изредка в выступлениях советских, чаще – зарубежных деятелей, в научной литературе. Это продолжалось всего пару лет, до XX съезда КПСС, где перед делегатами выступил Хрущёв с тайно подготовленным докладом о «культе личности», а фактически с грубым, бездоказательным враньём. Так был дан старт государственному антисталинизму в СССР. Так мировая реакция обрела неожиданного идеологического союзника, сделавшего ей бесценный и долгосрочный пропагандистский подарок.

Невзирая на беспрецедентную травлю, сталинизм, подготовленный всем ходом марксистско-ленинской предыстории, выжил, хотя утратил большее из своего практического содержимого. Тем не менее, в различных социальных слоях, в научной среде он медленно, но неуклонно наращивал признание, а значит опосредовано – теоретическую силу. (Упомянутый выше В.В.Трушков в нынешнем году даже выпустил книгу с многозначительным названием «Сталин как теоретик».)

Теоретические разработки И.В.Сталина делятся на четыре составные части: I – работы и высказывания по теме с обобщающим названием «Национальные проблемы», II – по теме «Проблемы философии», III – по теме «Экономические проблемы», IV – по теме «Военные проблемы». Наверное, допустима иная научная классификация сталинизма. Перед обществоведами открыто широчайшее поле деятельности в данном направлении. Дело за «малым» – за использованием собственного научного багажа, не говоря о багаже, предоставленном в наше распоряжение лично товарищем Сталиным, для объективного отношения к такому предмету насущного научного исследования, как сталинизм.

Национальные проблемы

Заметные труды по теме были написаны Сталиным ещё до Октября 1917-го. Это, прежде всего, «Марксизм и национальный вопрос». Позднее появился «Национальный вопрос и ленинизм». В них дана обстоятельная картина национальной и интернациональной проблематики, доказано наилучшее научное определение нации.

Дореволюционная формулировка звучала так: «Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности четырёх основных признаков, а именно: на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». Впоследствии она претерпела незначительные уточнения, сделанные самим Сталиным.

Не оспаривая научное доказательство, но адаптируя его к потребностям и реалиям, если можно так выразиться, постсталинского сталинизма, выделяем 5 характерных черт или признаков нации. Ею является устойчивая общность людей, возникшая на базе следующих объединительных начал: 1) – истории, 2) – языка, 3) – территории, 4) – экономики, 5) – особого психического склада, проявляющегося в специфических особенностях национальной культуры.

До сих пор никто не предложил более стройного, выверенного определения нации, всесторонне отвечающего нормам научности. Сталин поставил точку в длительном споре двух теорий нации, двух национальных программ, боровшихся между собой в России. Одна меньшевистская и бундовская, вторая – большевистская, русская.

Приняв у Ленина эстафету руководства страной, Сталин аккуратно и расчётливо, чтобы не сказать – любовно, установил место русских в мультинациональной державной конструкции, водрузив их на исторически заслуженный пьедестал. То была роль старшего брата, столпа наших экономических и духовно-культурных свершений, роль, ненавистная для недругов всей советской семьи народов. Именно сталинизм прочно закрепил за русским народом главенство в процессе возвышения не только России, Советского Союза, но в значительной мере – всего Востока. А после объявления нам «холодной войны» возложил на русских миссию авангарда в противостоянии свободолюбивого человечества англосаксонскому шовинизму, агрессивному Западу в целом.

Анализируя основы сталинизма, неизбежно сталкиваешься с необходимостью пересмотреть значение сталинского принципа автономизации при создании СССР в 1922 г., чтобы не повторить оплошностей при возрождении неосоветской супердержавы. Глубина теоретического обоснования указанного принципа, его соответствие строгому балансу равноправия и интересов трудящихся не могут больше подвергаться сомнению.

Ещё в 1913 году будущий вождь отмечал, что самым верным решением национальных проблем в нашей стране станет «областная автономия». Правда, имелись опасения, что нацменьшинства всё равно могут быть ущемлены нацбольшинством. Но выход был. Простой, надёжный, большевистский.

«Дайте стране полный демократизм, – уверенно заявил Сталин, – и опасения потеряют всякую почву».

После революции Сталин предлагал строить социалистическое государство с несколько ограниченным конституционным полем для национальных меньшинств. Важно, что это были бы не физические, но юридические ограничения, воплощённые в диалектическом единстве гибкости и жёсткости государственного каркаса. Не политическая дискриминация, не сужение практической свободы, а некое философское табу – разница тонкая, однако уловимая. Отказ от полуунитарной модели изрядно помог перестроечной банде впоследствии расчленять Советский Союз.

В ту пору победила точка зрения Ленина – придать республикам союзный статус со значительно расширенными правами, включая право выхода из СССР. Доводы Ленина выглядели убедительно. Мы должны были во что бы то ни стало переломить общекапиталистическую тенденцию национального угнетения, господства одной нации над другими. Российские коммунисты хотели показать всему миру – и показали – пример истинной дружбы народов, братского сотрудничества и мирного сожительства большой нации с малыми, «не обижая» последние менее почётным рангом автономий.

Однако административно-территориальное деление СССР не по Сталину оказалось излишне громоздким. В него всё равно пришлось вводить автономную единицу, как честную дань экономическим и этнографическим требованиям. Страна с уникальной географией имела огромные перекосы в развитии её отдельных частей и групп населения.

Наркомнац Сталин, будучи дисциплинированным солдатом революции, уступил и подчинился Предсовнаркома Ленину. Но теперь мы знаем, что разбирался он в национальной политике не хуже, что державник-философ, как и полагается, сочетался в нём с державником-практиком, что его предостережения были провидческими, что высшая целесообразность и справедливость были за ним. Мудро и бережно охраняя авторитет Ленина, Сталин, насколько это было возможно, усилил центростремительную тенденцию в госстроительстве.

Увы, не все политические силы оказались столь же благородны, как большевики. Националистический крен при определённых условиях мог привести и привёл к сепаратизму, разрушению государственности, начиная с республиканских масштабов и кончая общесоюзным.

Оговоримся: уничтожение СССР в 1991-м обусловил не ленинский подход к национально-государственным проблемам, а ДЕСТАЛИНИЗАЦИЯ. Однако, прояви в своё время большевизм чуточку меньше романтизма и благородства, чуточку больше сталинского прагматизма – и это уничтожение было бы существенно затруднено. Был бы бит юридическо-пропагандистский козырь наглых, ненасытных, обуржуазившихся номенклатур, рвавшихся к власти. И дорвавшихся. В том числе – из-за забвения, как руководителями, так и простыми людьми основ сталинизма при решении национальных вопросов.

Отечественная история убеждает: нации нашей страны достигли максимального процветания и величия при Сталине, на основе теоретических разработок которого и под чьим водительством объединились в полиэтнический народ, обретавший новый, невиданный в истории СОВЕТСКИЙ облик и качество. Это были наилучший облик и наилучшее качество из всех возможных.

В сталинских работах колоссальное значение придаётся пролетарскому интернационализму.

На нём зиждилась вся наша внутренняя и внешняя политика. Сталинизм учит, что отдельной, изолированной борьбы против капитализма не должно быть у немцев или бразильцев, китайцев или турок, индонезийцев или южноафриканцев. А в конкретных условиях постсоветского существования – у русских или таджиков, молдаван или казахов, грузин или латышей… Ибо победить хоть мировой, хоть региональный капитализм в одиночку, игнорируя задачи освобождения интернационального, опираясь лишь на верные, однако недостаточные идеалы национального самоутверждения, не-воз-мож-но.

Сталинизм великолепно сочетал защиту национальных интересов с задачами интернациональной антиимпериалистической борьбы.

Проблемы философии

На заре большевизма, будучи совсем молодым подпольщиком, Сталин глубоко вник в марксистское понимание труднейшего вопроса о двоякости сознания у буржуазии и пролетариата, о том, кто и как вносит в ряды рабочего класса социалистическое сознание. Это было отражено в его статье «Ответ социал-демократу», напечатанной в 1905 г. в газете «Брдзола» («Борьба»), издававшейся кавказскими большевиками. Его взгляды на этот счёт одобрил и пропагандировал сам Ленин.

После прихода большевиков к власти Сталин развил важные мысли о диалектическом и историческом материализме. Это можно назвать высококлассной популяризацией, приёмами которой вождь владел мастерски. Непростая философия в доходчивом, привязанном к практике, хорошо усваиваемом виде нашла своё отражение в «Вопросах ленинизма», «Истории ВКП(б). Краткий курс», в других книгах. В теориях Маркса и Ленина разбирались до этого лишь руководящие кадры, да и то не все. Отныне коммунистическое учение становилось достоянием масс, входило в систему, как образования, так и самообразования.

Идейный и организационный разгром в 20-30-х годах троцкистской и бухаринской оппозиций есть исключительная заслуга Сталина и ярчайшее проявление философии сталинизма в борьбе с любыми антисоциалистическими уклонами.

Заслуживает внимания знаменитое выступление вождя в июле 1928 года на пленуме ЦК ВКП(б). Там был впервые обнародован теоретический постулат высокого философского уровня и политического предвидения: по мере движения страны к социализму остатки капиталистических элементов на определённых стадиях увеличивают сопротивление, классовая борьба обостряется, ввиду чего советская власть обязана не ослаблять, а усиливать преследование этих элементов.

Последние особенно опасны на этапе их агонии, что зримо проявилось в тридцатых годах прошлого столетия.

Сталинизм придавал огромное значение государству в деле ликвидации пагубных противоречий, коими насыщено буржуазное общество, тем более, что реликты некоторых из них при социализме сохраняются. Он вопреки извращениям хрущёвского периода утверждал, что на этапе социалистического строительства только сильное государство способно обеспечить и защитить это строительство.

Вождь полагал, что государство и при коммунизме не отомрёт автоматически. Разумеется, генезис высокосознательного общества приведёт к постепенному исчезновению устаревших форм социальной жизни. Однако по сталинизму даже после реализации принципа «от каждого по способности – каждому по потребностям», переход к эпохе полной безгосударственности будет достаточно продолжителен.

Эти умозаключения тесно связаны с подготовкой Третьей Программы партии. Она не была завершена при жизни вождя, хотя проект важнейшего идеологического документа был составлен в 1947 г. В Программе была свято хранима преемственность основополагающего принципа антикапиталистического государства – ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА.

Разительный контраст с прожектёрством и околонаучным многословием (точнее – словоблудием) Третьей Программы, принятой на XXII съезде КПСС в 1961 г. и заменившей диктатуру пролетариата вздорным «общенародным государством»!

Отныне в соответствии с фундаментальными канонами общественного развития в наступление переходила диктатура буржуазии, воцарившаяся в конце концов на обломках СССР. Откуда брались доморощенные капиталисты? Их порождал антисталинизм, особенно в экономике.

К проблемам философии примыкают оригинальные исследования Сталина в сфере лингвистики: «Относительно марксизма в языкознании», «К некоторым вопросам языкознания». Это вызывает недоумение у несведущих. Дело в том, однако, что на примере языка Сталин рассматривал сложнейшие и неоднозначные явления общественной жизни. А прикладной характер его трудов помогал выработке правильных политических решений.

Здесь получила дальнейшее развитие марксистская теория о базисе и надстройке. Базис, писал Сталин, это экономический строй, а надстройка – это политика, право, культура, общественные институты. И далее указывал: ошибочно отождествлять и смешивать язык с культурой, которая бывает, как буржуазной, так и социалистической, язык же в качестве универсального средства общения может обслуживать оба типа культуры.

Сталиным было разоблачено скрытое коварство носителей вульгарных взглядов на классовость. Они настаивали на том, что язык относится к надстроечному понятию. Мол, чем раньше общество расслаивалось по классовому признаку с появлением в нём частной собственности и основанной на материальном богатстве социальной иерархии, чем распространённее были товарно-денежные отношения, тем якобы более развитым, богатым, перспективным был его язык.

Возникала путаница и полная чушь, что в нечистых целях использовалось расистами-колонизаторами, сионистами-космополитами и прочими господами. Из этой, мягко выражаясь, лукавой посылки, выходило, что английский превосходит хинди, что язык испанцев должен жить, а язык индейцев кечуа должен исчезнуть, что иврит совершеннее русского, что у китайского, малайского и вяских там африканских языков нет никаких шансов уцелеть и т.д., и т.п.

Сталин инициировал обширную и плодотворную дискуссию и, подведя её итоги, покончил с антинаучным явлением.

Детищем всей философско-политической мысли большевизма в его концентрированном виде является Основной Закон 1936 года, за которым навечно закрепилось неофициальное название – СТАЛИНСКАЯ КОНСТИТУЦИЯ. Достаточно прочитать её текст, чтобы понять: среди штабеля конституций всего мира нет ни одного столь безукоризненного документа.

В советской политической системе были недочёты, первопроходцы социалистического строительства допускали ошибки. Но мы должны отводить упрёки тем, что Сталин взял точный курс на неразрывную связь советских законов с исполнительской дисциплиной коллективов учреждений и предприятий. Отсюда вытекает, что редкие промахи сталинизма не являлись серьёзными, были исправимы, не могли нанести непоправимый урон трудовому народу.

Зато в странах, где юридических нарушений, предположим, было меньше, сама законодательная база, весь образ жизни развивались в тупиковом, изначально порочном направлении. Это не какие-то легко устранимые изъяны и пробелы в законотворчестве, это – законопреступление, присущее всякому капиталистическому государству.

Примечательны те намечавшиеся в русле сталинизма меры, которые предусматривали альтернативные выборы. Отлично задуманная реформа позволила бы мягко отстранить от управления государством остатки обюрократившихся партаппаратчиков. Они, несмотря на разгром оппозиционных платформ в партии, по-прежнему обладали влиянием, исподволь саботируя указания сталинского руководства.

Вождь собирался ставить вопрос и о пересмотре места партии в обществе, чтобы освободить её от чисто экономических и некоторых других функций. Партия, по его мысли, должна была сосредоточиться на идеологической работе, на подборе, воспитании и расстановке кадров. Этого не произошло до войны. Накануне XIX партсъезда Сталин вернулся к назревшей реорганизации.

Почему она застопорилась ещё в 1930-х?

Скрытый враг сознавал, какую угрозу для него представляют новые конституционные права и обязанности граждан. Ряды сторонников вождя пополнялись миллионами последователей, с государственного корабля сбрасывался управленческий балласт. Как этому балласту следовало спасать себя? Всеми силами срывать нарастающую демократизацию и гуманизацию советского строя! В числе прочего – укреплением местнической власти за счёт неоправданного расширения репрессий, активизацией борьбы против здоровых сил общества и персонально против Сталина, привлечением к антисоветской борьбе недобитых контрреволюционеров.

Сорвать принятие исторической Конституции враг не сумел. Однако ему удалось помешать осуществлению планов по альтернативным выборам, по ряду иных вопросов партсовработы. Усиление общей атаки на единственный в мире очаг социализма, инспирированное из-за рубежа и поддержанное антигосударственными, антипартийными элементами изнутри, неизбежно способствовало драматизации классовой борьбы, ограничению ряда свобод.

Тут не избежать рассуждений о вине Сталина в «незаконных, массовых репрессиях».

Обнародованные за последние годы архивистами соответствующие цифровые показатели камня на камне не оставляют от плаксивого бреда антисталинцев. Между тем, репрессии суть универсальный признак классовой борьбы, т.е. всеобщей политики, проводимой любым без исключения государством. Нетипичным явлением они могут стать только в бесклассовом обществе, то бишь при коммунизме.

В странах капитала за сопоставимый, единовременный со сталинизмом период жертвами внутригосударственных репрессий стали сотни миллионов людей. Кто-то возразит, что в «демократических» франциях-англиях и даже в фашистских испаниях-португалиях счёт преследуемым по политическим мотивам шёл-де всего на тысячи человек. А как насчёт миллионов жителей колоний? Ни лондонскими «демократами», ни лиссабонскими фашистами они за сограждан не принимались. Людей без всякого суда и следствия убивали, бросали в тюрьмы, изгоняли с земель, расстреливали целыми племенами, с лица земли стирались населённые пункты. Но это не берётся в расчёт буржуазными пропагандистами, вскормленными на двойных стандартах и патологической клевете.

Репрессии в сталинском СССР – это в действительности закономерная, предсказуемая классовая борьба в суровых условиях перманентных вредительств, угроз, санкций, блокад. Случалось, страдали невиновные; это было результатом судебно-следственных ошибок. Случалось, количество невиновных вдруг резко возрастало; это было результатом происков неразоблачённого противника. Несомненно одно: в целом те репрессии были благом для страны и восставшего против капитализма человечества.

Экономические проблемы

Суть третьей составной части сталинизма заключается в том, что вождь обосновал и доказал сначала теоретически, а затем практически возможность построения социализма собственными силами в одной стране, находящейся в капиталистическом окружении.

Стереотип, внедрённый в массовое сознание, отдаёт здесь приоритет Ленину. Что ж, Ленин разрабатывал планы социалистического переустройства общества после того, как пролетариат завоюет власть. Однако рассматривал их преимущественно сквозь призму победы мировой революции. Это мнение было ключевым среди большевиков.

В 1917-м они после февральского антимонархического переворота, как и все ранее запрещённые политорганизации, вышли из подполья. Но летом того же года были опять загнаны туда наступавшей реакцией. На состоявшемся в столь нелёгкой ситуации VI съезде РСДРП(б) Сталин первым в партии предположил, что Россия сможет осуществить социалистические преобразования в одиночестве, без опоры на зарубежные революции, кои могут и не состояться. Позже он продолжил научные изыскания в этом направлении.

У Сталина хватило ума и порядочности, чтобы не выпячивать свою инициативу в вышеназванном теоретическом обосновании. Он искренне любил Ленина, преклонялся перед его жизненным подвигом, бескорыстно поддерживал его и во времена заочного знакомства, и на совместной работе в высших партийных и государственных органах. Научной систематизацией и терминологическим оформлением ленинизма тоже руководил не кто иной, как Сталин. Ставя ленинизм выше всех философско-политических наук, он, не раздумывая, отдавал Ленину собственное приоритетное право на те или иные теоретические открытия, толкования, предвосхищения.

Бестактны ли мы, возвращая Сталину пальму первенства в данном вопросе?

Нет. Мы всего лишь объективны. А учитывая деструктивную, антисталинскую деятельность псевдоленинцев типа Хрущёва или Горбачёва, мы наряду с корректировкой неверного стереотипа наносим удар по невеждам и ренегатам, по недобросовестным преподавателям учебных заведений и неполноценным учебникам. Образ Ленина от этого не меркнет, а выигрывает: каким же прозорливым был Ильич, что заметил, вырастил, выдвинул такого ученика, такого преемника!

Преуспевание советского государства, а в расширенном смысле – преуспевание всего прогрессивного человечества, заинтересованного в победе социализма и коммунизма, требовало стратегии, которую Сталин постулировал ещё в 1925-м:

«Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую схему капиталистического развития как её подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось… как самостоятельная экономическая единица…».

В 1931 г. он обратился к народу: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ и КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ есть как практический, так и теоретический вклад сталинизма в коммунистическое учение.

Вождём были определены шесть условий развития промышленности для победы социализма, которые и сегодня актуальны:

1. Вовлечение в ряды рабочего класса больших масс крестьянства и механизация труда.

2. Стабилизация рабочих кадров, преодоление уравниловки в оплате труда, улучшение бытовых условий.

3. Повышение индивидуальной ответственности каждого работника и научная организация труда.

4. Создание собственной производственно-технической интеллигенции.

5. Всемерное использование старой инженерно-технической школы.

6. Внедрение и укрепление хозрасчёта, повышение значения внутрипромышленного накопления.

Сталину удавалось, играя на межкапиталистическом соперничестве, привлекать к сотрудничеству крупные компании и квалифицированных специалистов. Однако в целом Запад игнорировал нужды СССР. Самые соблазнительные инвестиции и кредиты он хотел обусловить вмешательством в наши дела. Это было неприемлемо для сталинизированной страны. Зато сейчас это происходит в капитализированных постсоветских республиках. Что же касается взлёта нашей родины к высотам промышленного и аграрного развития, то он, несмотря на внешнеторговую активность, свершился в основном без иностранных капиталовложений.

Намеченная ещё в 1920-х годах экономическая стратегия помимо прочего базировалась на том, что капиталистическая и социалистическая экономики не могут быть друзьями, но лишь партнёрами (иногда) и врагами (всегда).

Вот повод подумать, зачем нам при ресурсном самообеспечении, технической и технологической самодостаточности понадобилось в послесталинское время влезать в международное несоциалистическое жульническое разделение труда?

Почему, чем больше сбросивший «иго культа личности» СССР втягивался в кооперирование с капиталистическим производством, тем хуже складывалось положение в нашей экономике?

Как получилось, что имеющие обширные торгово-экономические связи с миром китайские коммунисты сохранили суверенитет, ведут свою страну вперёд, а постсоветские капиталисты кабально зависимы от Запада?

Ответы даёт сталинизм.

Синтезом сталинских разработок в области экономических проблем явилась формула основного экономического закона социализма – код к решению любой народнохозяйственной задачи. С её помощью вождь вплотную приблизился к теоретическим исследованиям о возможности построения коммунизма в отдельно взятой стране.

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА, с которой мы пришли к XIX съезду партии в 1952 году, опиралась на три программных положения о предварительных условиях перехода к коммунизму. Они были выработаны Сталиным в сотрудничестве с лучшими умами страны.

Первое: обеспечить непрерывный рост общественного производства с преимущественным ростом производства средств производства и накопить необходимое количество материальных благ. Это означало упор на тяжёлую промышленность и передовые технологии.

Второе: поднять колхозно-кооперативную собственность до уровня общенародной, а товарное обращение постепенно заменить системой прямого продуктообмена. Это означало, что в бесклассовом обществе деньги и товары не нужны, т.к. схема удовлетворения потребностей человека должна выглядеть как получение предметов и услуг любого качества, количества и ассортимента, минуя магазинную торговлю.

Третье: неуклонно повышать культуру общества, создать условия для всестороннего развития умственных и физических способностей, для чего предусмотреть при сохранении размера материального вознаграждения сокращение рабочего дня сначала до 6, затем до 5 часов, другие меры. Это означало, что увеличение свободного времени у советских людей, отдаваемое духовному и физическому самосовершенствованию, есть одно из главных богатств нашего общества, один из идеалов марксизма-ленинизма-сталинизма.

Ведущее произведение Сталина по теме – это «Экономические проблемы социализма в СССР». Основной экономический закон социализма звучит лаконично и безупречно: «Обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путём непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».

Точна формулировка вождя и в отношении основного закона капитализма: обеспечение максимальной прибыли путём эксплуатации большинства населения данной страны, закабаления и ограбления народов других стран, а также путём войн и милитаризации экономики, используемых для получения сверхприбылей.

Экономическая характеристика сталинизма – это плановость, централизация управления с её превосходной, отлаженной административно-командной системой, сворачивание шаг за шагом товарно-денежных отношений, снижение оптовых и розничных цен за счёт снижения себестоимости продукции и – о, ужас для капиталистов – отказ от того, чтобы считать прибыль главным мерилом эффективности производства.

Послесталинское безграмотное внедрение в социалистическую экономику рыночных механизмов, нарушающих эти научно обоснованные критерии, неизбежно вело к реваншу тех сил, за которыми история закрепила справедливую оценку – ВРАГИ НАРОДА.

И это при том, что экономическая и политическая составляющие сталинизма гарантировали беспримерный триумф. Даже с учётом последствий тяжелейшей войны мы могли, опираясь на рекордные темпы экономического роста, уже в конце 50-х – начале 60-х годов вводить заветную систему коммунистического труда и распределения.

Военные проблемы

Главным экзаменом для родины социализма была Великая Отечественная война, она же – главная компонента Второй мировой войны. В эту схватку между двумя капиталистическими лагерями Советский Союз был втянут насильственно. В итоге война вылилась в генеральную пробу сил между капитализмом и антикапитализмом. Военный экзамен выдержали только мы. По большому счёту его провалили все остальные, кто вместе с СССР числятся среди победителей.

Вклад И.В.Сталина в развитие военной науки обозначился задолго до Великой Отечественной. В 1923 г. в большой работе «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов» он определил сущность этих понятий с политической и военной точек зрения. Его талант, подкреплённый опытом руководящего участия в революции и гражданской войне, раскрылся в самых сложных разделах военного искусства.

«План стратегии, – писал он, – это план организации решающего удара в том направлении, в котором удар скорее всего может дать максимум результатов».

Сталиным было установлено, что важнейшей и наиболее трудной проблемой любой военной кампании является правильное решение вопроса о воздействии политики на военную стратегию, а также обратное влияние хода кампании на принятие политических решений. Им была выявлена, как узкая, так и широкая зависимость оргструктур вооружённых сил от форм и способов боевых действий. По сталинизму способы ведения войны и её формы не всегда одинаковы, меняются не только из-за ситуации на театре военных действий, а «прежде всего в зависимости от развития производства».

Впоследствии вождь обогатил военную мысль положениями об универсальных, постоянно действующих факторах, решающих судьбу войны, о непосредственной связи её хода и исхода со степенью и характером экономического и политического развития государства, с доминирующей в нём идеологией. Ему принадлежит новое слово в вопросах, посвящённых активной обороне, оперативному маневрированию, законам наступления и контрнаступления, взаимодействию родов войск.

По-современному ставя и решая ВОЕННО-СТРАТЕГИЧЕСКИЕ задачи, Сталин не забывал о выработке разнообразных ВОЕННО-ТАКТИЧЕСКИХ приёмов. Например, захода в тыл противника, одновременного и разновременного прорыва его фронта на нескольких участках, прорыва флангов вражеских войск.

Ни одна из полутора сотен стратегических операций Великой Отечественной войны не была спланирована и проведена без прямого руководства или участия И.В.Сталина. Подавляющее большинство операций были успешными.

Вождь вырабатывал либо принимал участие в выработке методов окружения группировок противника с последующим их рассечением и уничтожением по частям. А также – методов артиллерийского наступления, когда артиллерия, сконцентрированная до уровня корпусных соединений, выполняет не вспомогательную, а самостоятельную роль военного тарана. Ещё одно его военное открытие – методы достижения превосходства в воздухе, а следом – превосходства на суше за счёт собранных в кулак истребителей.

Тогда над многими довлела так называемая «доктрина Дуэ», названная по имени итальянского военного теоретика. Согласно взглядам сего авторитета решающая роль в разгроме противника принадлежала массовому применению бомбардировочной авиации. Не преуменьшая её значения, Сталин гениально предугадал нераскрытые возможности авиации истребительной. Сосредоточить истребители в качестве не дополнительной, а ударной силы, поручить ей выполнение стратегической задачи на ответственном участке фронта – этот приём блестяще оправдал себя.

Ещё до войны Сталин прозорливо определял перспективные направления в создании современного оружия. Благодаря его поддержке конструкторы, чьи предложения кое-кем из руководителей недооценивались, а врагами типа Тухачевского сознательно отметались, сумели дать нашим вооружённым силам первоклассные образцы военной техники. Некоторые виды её признаны лучшими в мире. Некоторые нельзя было с чем-то сравнивать, т.к. аналогов не имелось. Некоторые полвека и более состояли на вооружении в СССР и в других странах, настолько оказались непревзойдёнными. Некоторые применяются в иностранных вооружённых силах до сих пор. После войны дальновидность вождя в сфере оборонной техники не ослабла, а возросла. Поэтому мы получили в своё распоряжение то, что по сей день служит отрезвляющим потенциального агрессора фактором: собственное ракетно-ядерное оружие.

Многие выдающиеся образцы сталинского военно-оперативного искусства, его тактические и стратегические построения, как плод личных исследований и размышлений и как обобщение опыта руководимого им большого коллектива военачальников, не потеряли актуальности. Они должны войти в историю не безлико, а законно осенённые именем вождя.

Выводы

Выше было приведено более чем сжатое изложение основ сталинизма. Суммируя всё сказанное, переходим к столь же краткой резолютивной части.

Маркс не запатентовал марксизм, хотя совершил в умах колоссальный тектонический сдвиг. Ленин даже не заикался о ленинизме, хотя подготовил и осуществил Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Для Сталина был неприемлем малейший намёк на сталинизм, хотя он уже был увенчан такими лаврами, как индустриализация, коллективизация, разгром мирового фашизма, образование соцлагеря и т.д.

Парадоксальность ситуации в том, что вожди были правы. Как были одновременно правы их потомки, делавшие после ухода вождей из жизни вышеприведённые именные понятия устоявшейся, адекватной научной нормой. Нарушая волю классиков чисто формально, мы отдаём дань их высокоморальной требовательности к себе и к другим: исходить в первую очередь из общественных, а не эгоистических интересов и амбиций. Марксизм-ленинизм-сталинизм – полное жизненных соков учение – оппортунистами было деформировано. Могучая энергетика усечённого марксизма-ленинизма не находила полноценного выхода, иссякала, теряла плодотворность.

Сталинское наследие является исполинским заделом теории и практики пролетарской и общенародной борьбы с национальным и международным капиталом, условием верного развития коммунистического учения по всем направлениям. Особенно по таким, как НАЦИЯ, ФИЛОСОФИЯ, ЭКОНОМИКА, ВОЕННОЕ ДЕЛО.

Марксистско-ленинско-сталинское триединство никогда не потерпит краха. Крах терпели лишь его искусственно разъятые части. Вновь органично слитые, они не должны превратиться в нечто холодно-догматичное. Напротив, стать наковальней в горячей кузнице истории, где молотом коммунизма выковываются новейшие идеологические концепции. Для чего? Чтобы продолжить освоение социальных законов, успешнее громить товарно-денежный, частнособственный мир и завершить наконец хронологию капитализма, затянувшуюся в сильной степени по вине организаторов и участников десталинизации.

И.В.Сталин называл ленинизм марксизмом эпохи империализма, теорией и практикой пролетарской революции. Правомерно определить сталинизм как марксизм-ленинизм эпохи заката империалистического, колониального, военно-блокового капитализма, ищущего спасения в неоколониалистской, постиндустриальной, транснациональной модели. Можно сказать проще: сталинизм – это то, что вобрало в себя марксизм и ленинизм, и вывело их на следующий, апогейный теоретический и практический виток истории.

 https://politklubok.ru