Восстание элит. Как был подписан приговор советскому и мировому среднему классу. Андрей Фурсов
[Если рассматривать в качестве индикатора децильный коэффициент (соотношение, отражающее дифференциацию доходов как отношение средних доходов 10% наиболее высокодоходных и средних доходов 10% наименее обеспеченных граждан), то если в Швеции он где-то 5 к 1, то у нас должно быть столько же или хотя бы 6 к 1. К слову, в СССР он составлял 3 к 1, а сегодня 15 к 1 по стране (не говоря уже о крупных городах, где, по разным источникам, он существенно выше). Специалисты считают, что уменьшение коэффициента хотя бы вдвое уже позволило бы решить очень многие проблемы. И в первую очередь, проблему бедности. Такой строй, основанный на социальной справедливости, фактически означает построение мягкой формы социализма.]
К 1986 году, когда США обрушили цены на нефть, было проедено советское прошлое. Здесь у номенклатуры было два варианта. Номенклатура могла затянуть пояса потуже и вернуться на уровень потребления начала - середины 1960-х годов или превратить себя из статусной группы, из квазикласса в класс, обрести собственность и постараться интегрироваться в мировую систему. Был сделан выбор. Началась перестройка.
Если перестройку очистить от риторики о демократии, гласности и так далее, то что такое перестройка? Это была схватка советского среднего класса и номенклатуры. Номенклатуры как квазикласса. Потому что номенклатура как квазикласс и советский средний класс оформились в брежневский период. Противоречия между ними носили латентный характер, пока были деньги от нефти, они были скрыты, и общий тон брежневской эпохи был мирным. Если вы помните, был такой фильм «Операция Ы», где принцип брежневской эпохи гениально сформулировал алкоголик-дебошир, которого перевоспитывал студент Шурик. Алкоголик говорит: «Студент, сейчас время другое. К людям надо мягше, а на вопросы смотреть ширше». И в этом состоял принцип социального мира.
Но когда рухнули цены на нефть, встал вопрос: кто кого — номенклатура или средний класс? Номенклатура, с помощью иностранного капитала и криминалитета (великая криминальная революция 1988–1998 годов) сломала хребет советскому среднему классу и сотворила с ним то, что когда-то выразил Пастернак: «История не в том, что мы носили, а в том, как нас пускали нагишом». Если в 1989 году численность людей, которые жили за чертой бедности в Восточной Европе, включая европейскую часть СССР, была 14 миллионов человек, то в 1996 году, через семь лет, — таких оказалось уже 169 миллионов. То есть был совершён значительно более крупный погром среднего класса, чем даже в Латинской Америке. Произошло масштабное перемещение средств от среднего класса к верхушке.
Под советским средним классом я имею в виду учителей, врачей, офицеров, высокооплачиваемых рабочих, научных работников. В ситуации, когда рухнули цены на нефть, средний класс оказался единственным источником, который можно было пустить под ножи и ограбить. Впервые для меня ростки этого конфликта обнажились в творчестве Стругацких. Дело в том, что Стругацкие всё-таки были очень чуткие авторы, и у них в середине 1960-х годов произошёл перелом. Была у них такая вещь — «Возвращение, или Полдень XXII века». На этом светлые Стругацкие заканчиваются. Они очень хорошо почувствовали социальный перелом в середине 1960-х годов.
Тома Пикетти отмечает более интенсивный рост экономического неравенства в России по сравнению с европейскими посткоммунистическими странами:
Чтобы обеспечить полный анализ разрыва между неравенством в России и другими бывшими коммунистическими странами, кажется вполне естественным сослаться на различные пост-коммунистические стратегии для переходного периода, которые были проведены в разных странах, и в частности на очень быструю «шоковую терапию» и ваучерную стратегию приватизации, которые проводились в России.
В этом плане «горбачевщина» и «ельцинщина» являются составной частью большого мирового процесса, который начался еще в 1980-е годы. Он стартовал в США и Великобритании с введения основ «тэтчеризма» и «рейганомики». На самом деле, это было большим переделом доходов в пользу верхов в ущерб низам и среднему слою.
Въехав в премьерские апартаменты на Даунинг-стрит, Тэтчер объявила своей целью строительство «народного капитализма» – так она назвала курс на антинародную широкомасштабную приватизацию, резко ухудшающую положение основной массы населения. В РФ в 1990-е годы жульнический трюк с «народным капитализмом» повторят социопаты чубайсовско-гайдаровского разлива, а следующую афёру спустя почти три десятка лет затеют Шваб, Эвелин де Ротшильд и папа римский Франциск, только называться это напёрсточничество будет уже не «народный», а, соответственно, «стейкхолдерский» и «инклюзивный» капитализм. Суть, впрочем, всё та же: пляски в духе Короля и Герцога из «Приключений Гекльберри Финна». И опять же первопроходцы здесь, концептуальные поводыри мировой верхушки – британцы.
И не случайно с пришествием Тэтчер резко изменилось отношение США, рейгановской администрации к Великобритании. Второй раз за ХХ в. прохладно-враждебное отношение американцев к британцам менялось в лучшую сторону. Впервые это произошло при Теодоре Рузвельте (1901–1909 гг.), когда после более столетней взаимной неприязни США развернулись в сторону «кузенов», но хватило всего на четверть века, а затем – почти полвека прохлады. И хотя отношения Рейгана и Тэтчер были далеко не простыми и не безоблачными, с начала 1980-х годов начинается плотное сотрудничество, в основе которого лежало сходство идеологических подходов к решению классовых проблем и советского вопроса. В свою очередь фундаментом, основой этой основы был разделяемый обеими сторонами курс на извлечение прибыли из сферы не производства, а обращения, из финансов, в конечном счёте – из ничего.
Главной задачей правительства Тэтчер была тотальная приватизация, дальнейшее наступление на государство, промышленный капитал и всё, что с ним связано: рабочий класс, средний слой, профсоюзы. В рамках тэтчеризма и рейганомики расходы начали обеспечиваться госдолгом, а потому акции скапливались в руках банков, банкиров и «взбесившегося» финансового капитала. Приобретая автономию от производства, он превращался в финансиализм. Тот факт, что прибыль теперь создавалась не в сфере производства и даже не в сфере услуг, а печатным станком, биржей, госдолгом и деривативами, стал приговором среднему классу. Ну а разрушение СССР поставило на этот приговор жирную печать.
Именно на этом приговоре и сформировался нынешний тридцатилетний британский (и вообще постзападный) истеблишмент, который в этом (но только в этом) плане – ровесник постсоветской верхушки, истеблишмент, максимально циничный по отношению к низам. Например, миллионер, член парламента от консервативной партии Надхим Захави в апреле 2013 г. написал в Твиттере: «Мы помогаем тем, кто нуждается, но времена возмутительных чрезмерных требований обеспечения доходов сверх того, что имеют семьи рабочих, закончились» .
За последние 40 лет мало что было создано не только в России, но и в мире. Продукт в основном создавался в Китае и Индии. А во всей остальной части мира шел передел в пользу верхов. В России этот процесс осуществлялся под знаменами либерализма и демократии. Так что эти лозунги в нашей стране уже навсегда себя скомпрометировали.
В социальном плане нам нужен строй, основанный на общественной справедливости. Если рассматривать в качестве индикатора децильный коэффициент (соотношение, отражающее дифференциацию доходов как отношение средних доходов 10% наиболее высокодоходных и средних доходов 10% наименее обеспеченных граждан), то если в Швеции он где-то 5 к 1, то у нас должно быть столько же или хотя бы 6 к 1. К слову, в СССР он составлял 3 к 1, а сегодня 15 к 1 по стране (не говоря уже о крупных городах, где, по разным источникам, он существенно выше). Специалисты считают, что уменьшение коэффициента хотя бы вдвое уже позволило бы решить очень многие проблемы. И в первую очередь, проблему бедности. Такой строй, основанный на социальной справедливости, фактически означает построение мягкой формы социализма.
Андрей Фурсов. Тайная группа в советской элите. Почему им удалось разрушить СССР: https://dzen.ru/a/Y679VuvhsWkNjibK
anatolii gerosemchuk
2 месяца
С падением СССР Запад перестал стесняться и надобность в "витрине", вроде "шведского социализма" отпала. Они опять мечтают о "потогоных" фабриках и 12-часовом рабочем дне. История их ни чему не учит, ибо жадность затмила им глаза и остается ждать где "полыхнет"...
Ответить
391
20 ответов
Дмитрий К.
2 месяца
К сожалению, наши правящие круги представлены почти на 90% именно сторонниками этих самых "либеральных и демократических" доктрин. Притом это люди, которые искренне верят в правильность сложившейся ситуации и любые попытки перераспределения хотя бы части средств в пользу "широких масс простых граждан" воспринимают как посягательство на "свои честно заработанные".
Ответить
330
7 ответов
Валерий Кшевин
2 месяцаотредактировано
Можно было бы согласиться с выводами А. Фурсова о "схватке" советских элит - партноменклатуры и среднего класса, если бы не одно НО: Горбачёв, после развала СССР чётко и ясно сказал, что он, всегда стремился покончить с коммунизмом в СССР, что это была его цель, и что для достижения этой цели он привлёк в свои единомышленники Яковлева и Шеварнадзе. Есть такая наука психология, которая говорит, что для установления того или иного режима в государстве, достаточно, чтобы на верху его власти оказалось три человека - единомышленника. Так оно и случилось, видимо американцы очень хорошо знают основы психологии власти. Эти три человека ими были вычислены и подготовлены. А поскольку это так, то, говорить о восстании элит и борьбе партноменклатуры со средним классом в СССР, вряд ли справедливо. Я живой свидетель слома политической системы в период правления Горбачёва и могу ответственно сказать, что никакой борьбы партноменклатуры со средним классом на местах не было. Все безропотно взирали на то, что происходит непосредственно в Кремле. Нам всем внизу казалось, что прошёл всесоюзный референдум о сохранении СССР, на котором 70% населения Союза проголосовало "ЗА". Но Горбачёв и его пособники, игнорировали волеизъявление народа, воспользовавшись партийной дисциплиной в КПСС повели страну к развалу. Партийные низы и средний класс молчали. Опомнились некоторые партийные деятели только тогда, когда процесс развала стал очевиден, и властная национальная парноменклатура, почуяв запах богатств, встала на сторону Горбачёва. Я не помню ни одного случая, чтобы кто-то из среднего класса выступил против. На мой взгляд, в СССР, Горбачёвым, Яковлевым и Шеварнадзе была осуществлена грандиозная мошенническая операция по развалу СССР, в ходе которой парноменклатура и средний класс думали, что происходит перестройка политической системы, а на деле производился слом государственности. Есть видео кадры тех лет из разных союзных республик, где люди, на улицах говорят, что все мы будем жить дружно как в СССР что ничего катастрофического не произошло: вместо СССР, стал СНГ. Замена СССР на СНГ является основой мошенничества, как и вся постановка с ситуацией в Форосе. ГКЧП уже ничего не мог сделать и именно потому, что ему не на кого было опереться, ни на партноменклатуру, ни на средний класс. Если бы была борьба между этими силами, то ГКЧП имел бы возможность одной из них воспользоваться, но этого не произошло.
Ответить
291
Оценили 5 человек
15 кармы