Вожди СССР — дети и внуки

Гениальный Сергей Довлатов по поводу медленного нравственно-политического и духовного перерождения в бывшем СССР как-то очень тонко и очень точно написал: «Цель представлялась все туманнее. Жизнь превратилась в достижение средств. Альтернатива добра и зла переродилась в альтернативу успеха и неудачи. Активная жизнедеятельность затормозила нравственный рост…» Вот оно все и рухнуло.

Например, сегодня хорошо и успешно описывает, анализирует, прогнозирует и занимается политикой Вячеслав Никонов, внук еще одного соратника Иосифа Сталина Вячеслава Молотова. И начал он это делать еще при Леониде Брежневе, сменщике Никиты Хрущева и, в принципе, первом руководителе партии и СССР, при котором все покатилось в тихий, но неотвратимый маразм, названный застоем. Выход из маразма пытался инициировать его преемник Юрий Андропов, но жил и правил он, увы, недолго. Его сменил сначала Константин Черненко, через год уехавший на лафете под кремлевскую стену, а потом могильщик СССР Михаил Горбачев.

При нем апогеем предательства былых идеалов стало то, что страну растащили по национальным квартирам те, кто должен был бы ее цементировать — первые секретари республиканских компартий и члены горбачевского Политбюро ЦК КПСС. Еще при СССР экс-кандидат в члены Политбюро Борис Ельцин «уволок» Россию, а потом все и посыпалось.

Первыми советскими президентами стали в Казахстане — Нурсултан Назарбаев, в Узбекистане — Ислам Каримов, в Туркмении — Сапармурад Ниязов, в Таджикистане — Кахар Махкамов, которого потом его сменил такой же первый коммунист Рахмон Набиев, ввергнувший страну в гражданскую войну почти на три года. Украину «отхватил» ловкач второго эшелона Леонид Кравчук. Пока члены Политбюро от Украины Владимир Ивашко и Станислав Гуренко тушевались, Леонид Макарович не мешкал. Через смуты, мятежи и политиканство всплыли президентами своих республик Эдуард Шеварднадзе (Грузия), Аяз Муталибов и Гейдар Алиев (Азербайджан), Петру Лучински (Молдова), Альгирдас Бразаускас (Литва).

Не получилось первым коммунистам перехватить власть в Белоруссии, Эстонии, Армении, Киргизии и Латвии.

Но латыш 86-летний Альфред Рубикс прошел самый удивительный для члена Политбюро ЦК КПСС путь: президентом Латвии не стал, за участие в ГКЧП даже отсидел там в тюрьме 6 лет из 8, стал лидером Соцпартии Латвии, а в 2009 году избрался депутатом Европарламента от объединения «Центр согласия». Европейская демократия, понимаете ли.

Некоторые из них еще живы, иных уж нет, а те далече. Но не это главное. Никто из них даже не попытался строить социализм в своих новых странах. Получалось что угодно — бардак, неразбериха, гражданская война, капитализм, олигархат, модернизированное полуфеодальное байство. Но нигде светлое будущее человечества хоть в каком-то виде.

О сегодняшних потомках «великих» и говорить не стоит. Равно как и беспокоиться об их судьбах.

Но президент Таджикистана Эмомали Рахмон, у которого девять детей, как-то дал им на семейном совете главное напутствие-карму: «Забудьте о том, что я президент. Это не навсегда. Готовьтесь к жизни…»

И дети готовились, как умели. Стал музыкантом, чья музыка разрушала «железный занавес» вокруг СССР сильнее, чем все идеологические диверсии, Стас Намин, сын военного летчика и внук «сталинского наркома» Анастаса Микояна, который сам прошел самый длинный путь в советской власти — от Ильича до Ильича (от Ленина до Брежнева) без инфаркта и паралича. А вот правнуку Анастаса и сыну Стаса Роману Микояну как-то не повезло — он как-то на автомобиле насмерть сбил москвичку. Родне пришлось отмазывать. И отмазали, — сказалось все: и связи, и умение…

Не бедствуют и другие соратники Брежнева, Андропова, Черненко и Горбачева и их отпрыски. В апреле 2010 года умерли экс-секретарь ЦК КПСС Константин Катушев и экс-член Политбюро ЦК КПСС Юрий Маслюков. Первый был процветающим столичным банкиром средней руки («ВИП-Банк», «Диамант»), второй — депутатом Госдумы от КПРФ.

Экс-секретарь и экс-кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС 85-летний Владимир Долгих вернулся в совет директоров «Норильского никеля», то есть туда, где он до начала «движения по аппарату» еще в 1969 году и директорствовал по-социалистически. Теперь, до смерти 8 октября 2020 года, делал то же самое, но по-капиталистически. И заодно был председателем Московской горорганизации Всероссийской общественной организации ветеранов (пенсионеров) войны, труда, вооруженных сил и правоохранительных органов. И это он в этом году к 65-летию Великой Победы предложил украсить Москву портретами Иосифа Сталина. А до этого «загнал под лавку» владельцев московской шашлычной, которые назвали ее «Антисоветская». Как говорится, не постарел душой ветеран…

Его дочь Наталья Арбиева (в девичестве Долгих) на Чистых прудах в Москве открыла парикмахерскую и кафе с французским названием «Журфикс». По словам папы, он дочери не помогал — сказалась наследственная хватка…

По коммерческой линии пошли и многие коммунистические отпрыски. Валентина, дочь умершего в 2008 году бывшего первого секретаря Ленинградского обкома КПСС Григория Романова, стала руководителем банка. Ксения, внучка тоже умершего в 2008 году экс-секретаря ЦК КПСС Михаила Соломенцева, как и внук генсека Андропова Дмитрий, также устроились на работу в банке. Костя, внук уже упомянутого Константина Катушева, Ирина, Ольга, Дарья и Виктор — внуки умершего в 1992 году бывшего первого секретаря МГК КПСС Виктора Гришина, — тоже шли не к коммунизму, а трудятся в различных коммерческих фирмах. Кстати, сам дед Виктор был женат на Этери Берия, дочери Лаврентия Берии, и от нее не отказался…

Экс-секретарь, экс-кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС и экс-министр культуры СССР Петр Демичев (умер в 2010 году), спокойно и демонстративно занимался… йогой. На лекарства пенсии хватало — помогала дочь Елена Школьникова, народная артистка России, певица…

…Но вот уж он точно мог что-то с собой сделать, если бы узнал, что после его смерти его же дочь уедет жить и работать из советской социалистической родины за капиталистическую границу. Его называли серым кардиналом трех вождей и верным соратником Хозяина, тенью кукурузника и голосом бровеносца, главным идеологом КПСС и первым догматиком СССР, вечным аскетом Кремля и вторым человеком в партии и т. д. Он железной рукой гнал к счастью, как себя и свою семью, так и весь советский народ, никому не позволяя ни на йоту отходить от Учения. Правильного, потому что верного, и верного, потому что правильного. И ведь никто же практически не спорил!

Звали его Михаил Андреевич Суслов. В аппарат ЦК тогда еще ВКП(б) он пришел при Иосифе Сталине в 1946 году. Уже в 1949–1950 годах, 47 лет от роду (по тем временам еще практически «пацан»), был главным редактором самой главной газеты — «Правды». Член Президиума, потом Политбюро ЦК КПСС с 1952-го по 1982 год. Перерыв был на два года — с марта 1953-го (умер Сталин) до июля 1955-го (окончательно укрепился Никита Хрущев, добившись ускоренного расстрела Лаврентия Берии). Леонида Брежнева в 1964-м он уже фактически возводил на трон, став «голосом» заговорщиков, от имени которых по телефону вызвал из Пицунды в Москву подготовленного к отставке Никиту Сергеевича.

Он даже умер, как говорится, вовремя, в январе 1982 года, освободив место на олимпе для Юрия Андропова. Странно умер.

Зять Михаила Суслова, историк и политолог Леонид Сумароков, напомнил современникам, как переживший трех предпоследних генсеков, — Брежнева, Андропова и Черненко, — их помощник по международным вопросам Андрей Александров-Агентов писал: «В начале 1982 года Леонид Ильич отвел меня в дальний угол своей приемной в ЦК и, понизив голос, сказал: „Мне звонил Чазов. Суслов скоро умрет. Я думаю на его место перевести в ЦК Андропова. Ведь правда же, Юрка сильнее Черненко, — эрудированный, творчески мыслящий человек?”»

Кремлевский «доктор Айболит» Евгений Чазов, по-всякому спасавший «кремлевских старцев», Суслова не любил — он ему был не нужен. Профессионально. Суслов не пил, не курил, следил за своим здоровьем и к преклонному возрасту подошел разве что с возрастными болями в суставах. А тут взял да и умер от инсульта, пройдя плановое обследование и получив какую-то профилактическую таблетку…

Суслов действительно был фанатичным коммунистическим аскетом, ничего не требующим лично для себя или семьи.

Сына он назвал Револием. Сын Револий, получив диплом, поступил на службу в Комитет государственной безопасности СССР, где достиг определенных успехов и вышел в отставку в звании генерал-майора. Потом доброхоты-подхалимы создали «под него» НИИ радиоэлектронных систем, где он и директорствовал до пенсии.

Журналисты выяснили, что проживает в доме, предназначавшемся для рядовых сотрудников центрального аппарата партии. Однажды у него поинтересовались, почему он не перебирается на улицу Щусева, где в то время обосновались, например, дочь Брежнева, Галина, и ее супруг, первый замминистра внутренних дел СССР Юрий Чурбанов, впоследствии, кстати, осужденный. Револий ответил, что не видит в этом никакого смысла, так как рано или поздно оттуда придется съезжать. «Зачем лишние хлопоты», — добавил он. Вот уж точно КГБ приучил его знать больше остальных.

Его жена Ольга Васильевна — журналист, редакторствовала в журнале «Советское фото». Своих дочерей, внучек Суслова, Револий назвал в честь героинь «Евгения Онегина» — Татьяной и Ольгой. Сын Андрей Револьевич — бизнесмен, специализирующийся на посреднически-консультативной помощи в торговле всем подряд. Над самим Револием московские журналисты потешаются: мол, хранит у себя барабан, подаренный Фиделем Кастро, дорогие китайские картины, но продавать «добро» коллекционерам не хочет. Иногда пенсионеры бедствуют, и тогда Револий с тележкой, как простой смертный, ездит в автобусе за продуктами на более дешевый Кунцевский рынок Москвы…

Сын Револий Михайлович увлекался и увлекается по сей день музыкой. Он заядлый меломан и собирает редкие оркестровые записи. В его коллекции есть и произведения Поля Мориа, и Рэя Конниффа, и Джеймса Ласта. Уважает Суслов-младший и британскую рок-группу The Beatles. Поэтому неудивительно, что уникальные грампластинки The Beatles, выпущенные в Англии еще в 1960 годах, то есть в пору самой бешеной популярности группы, в коллекции Револия Суслова тоже имеются. Однако ни свои увлечения, ни своих детей, которые проживают в Москве, Суслов-младший не афиширует, предпочитая жить незаметно, как и его отец.

Но более всего интересна дочь брежневского серого кардинала — Майя Михайловна Сумарокова, 1939 года рождения.

Она с 1990 года живет со всей семьей в… Австрии. Как говорится, подальше от рухнувшего дела всей жизни ее отца. Вот тебе и лозунг жизни: «Прежде думай о Родине, а потом о себе», который методами монаха-крестоносца насаждал папаша, жесткий и непреклонный кремлевский аскет-правдолюб. Вместе с ней и мужем в Вене живут и работают инженерами-компьютерщиками и торгашами-посредниками сыновья Михаил и Николай. А вот еще одна дочь — Елена — вышла замуж за Андрея Стуруа, сына пламенного певца антиамериканской антиимпериалистической борьбы Мэлора Стуруа, живущего сейчас, как нетрудно догадаться, в США, и подарила России правнучку Суслова Настю.

А вот Настя вступила в жизнь пресс-секретарем движения «Наши» и до сих пор там работает.

Короче, когда Михаил Суслов умер, Брежнев был в шоке. Для него прозвучал предпоследний звоночек на этой грешной земле, так и не переделанной под «счастье для всех». По Суслову был объявлен трехдневный траур, а сам он был похоронен у Кремлевской стены. Последним из партбонз не первого ранга. С прямой трансляцией поездки на лафете (невольно получилась отличная репетиция предстоящих уже генсековских «гонок на лафетах») и возведением над могилой персонального памятника. Там он покоится до сих пор…

И так много внимания я уделил Суслову только потому, что при нем появились и оформились как подвид еще одни хитро выдуманные могильщиками СССР, еще одно подтверждение своеобразного и неизбежного искупления грехов и неправедных дел отцов и дедов детьми и внуками. Михаил Андреевич жестко подавлял любую свободу и любое инакомыслие, но думать самостоятельно все равно запретить не мог.

И потому в стране появились инакомыслящие, по-простому, по-иностранному — диссиденты. Они знали больше, видели разницу между словами, произносимыми их предками на митингах и партсобраниях, и реальной жизнью в семье, которая питалась из спецраспределителя и лечилась в спецбольницах. Одни действительно хотели прав, другие просто фрондировали из чувства вредности, вседозволенности и презрения к «пиплу» (термин это в отношении народа появился еще при СССР).

Фрондерское диссидентство появилось, с одной стороны, как реакция на фальшь окружающей жизни и максималистское стремление молодых утвердиться в этой жизни не так, как родные, единокровные бонзы с партбилетами. С другой — как поступки, продиктованные тотальным пресыщением жирующих от безделья и неафишируемой вседозволенности отпрысков «первых семейств». А потому оно затягивало. «Правду говорить легко и приятно», — говаривал булгаковский Иешуа Га-Ноцри…

И, может быть, не дави Суслов так круто, инакомыслящие и инакоговорящие стали бы инакоделающими, и СССР получил бы новый импульс к развитию. Но не сложилось.

Бывший до недавнего времени главред «Литературной газеты» и известный писатель Юрий Поляков в своем романе «Гипсовый трубач: дубль два» об одном из самых удивительных и показательных парадоксов времен умирающего СССР заметил: «Все советские диссиденты — отпрыски знатных большевиков, служивших по большей части в ОГПУ-НКВД. И когда внуки, молодые, горячие, организовывали разные там хельсинкские группы, их заслуженные дедушки и бабушки продолжали получать от Советской власти персональные пенсии и пайки».

Есть ярчайший пример подобного перерождения ради свободы и правды, самоутверждения в новом качестве и отрицания старых основ. В конце 80-х годов прошлого века в Москве работал негласный, я бы даже сказал, закрытый для непосвященных и неприближенных политический клуб политических же журналистов, освещавших Съезд народных депутатов СССР. Он так и назывался «Клуб любителей съезда».

Там и тусовались будущие идеологи и практики перестройки, закончившейся, как известно, развалом СССР. Это было по-новому модно и престижно. Там бывали будущий пресс-секретарь президента России Бориса Ельцина Сергей Ястржембский, будущий, но несостоявшийся «наследник» того же Ельцина Борис Немцов, президентская дочь Татьяна Дьяченко, будущие столпы и менеджеры новой жизни Александр Лившиц, Анатолий Чубайс, Михаил Ходорковский*, Альфред Кох, Сергей Дубинин и т. д.

По-разному сложились их судьбы. Ястржембский, Татьяна Дьяченко — долго на коне. В ранге неприкасаемых. Хотя и не на первых ролях. Чубайс долго подъедался близко к госбюджету страны — своему любимому месту. Но его-таки выдавили из страны на чужбину, где его парализовало: синдром Гийена — Барре — это, знаете ли, не фунт изюма. Кох, укравший с ним деньги в виде гонораров за книги о приватизации, сейчас просто фрондирует, — как говорят в народе, с жиру бесится.

О будущем вскормившей его страны, новой России, он давно сказал: «Сырьевой придаток. Безусловная эмиграция всех людей, которые могут думать, но не умеют работать (в смысле копать), которые только изобретать умеют. Далее — развал, превращение в десяток маленьких государств». Конечно, на Западе ему за такие слова до сих пор платят, — пишущие иуды искариоты живут долго.

Дубинин побывал главой российского Центробанка, Лившиц — министром финансов и вице-премьером, а сейчас пробавляется замгендиректора ОАО «Русский алюминий» (некисло, да?) Пока не умер в апреле 2013-го. Что случилось с Немцовым и Ходорковским* известно всем.

И всех их объединило то, что собирались они на квартире (как можно догадаться, не в маленькой, не в «хрущобе» рядового строителя коммунизма) некой Маши Слоним (леди Филлимор). Она — зеркало гносеологии диссидентства. Внучка Максима Максимовича Литвинова. Да-да, того самого первого ленинца Меера-Геноха Валлаха-Филькинштейна, сменщика «первого советского дипломата» Георгия Чичерина и предшественника «сталинского наркома» иностранных дел Вячеслава Молотова, в 1939 году невероятно полюбившего по просьбе вождя гитлеровского коллегу Иоахима фон Риббентропа.

Сталин не решился (надо же!) казнить Литвинова, но собирался. За то, что он уже тогда диссидентствовал, будучи послом СССР в США, а потом и, просто бездельничая у себя на подмосковной даче, принимал американцев и советовал им быть построже со… Сталиным.

Вождь народов хотел-хотел устроить ему автокатастрофу, да, видимо, либо перехотел, либо руки просто не дошли. Но нравы там у них были еще те! Бежавший на Запад секретарь Сталина Василий Бажанов писал: «…Чичерин и Литвинов ненавидят друг друга ярой ненавистью. Не проходит и месяца, чтобы я не получил „строго секретно, только членам Политбюро” докладной записки и от одного, и от другого. Чичерин в этих записках жалуется, что Литвинов — совершенный хам и невежда, грубое и грязное животное, допускать которое к дипломатической работе является несомненной ошибкой. Литвинов пишет, что Чичерин — педераст, идиот и маньяк, ненормальный субъект, работающий только по ночам, чем дезорганизует работу наркомата. К этому Литвинов прибавляет живописные детали насчет того, что всю ночь у дверей кабинета Чичерина стоит на страже красноармеец из войск внутренней охраны ГПУ, которого начальство подбирает так, что за добродетель его можно не беспокоиться. Члены Политбюро читают эти записки, улыбаются, и дальше этого дело не идет…».

Еще в 1916 году Литвинов бросил отечественную подружку-революционерку и женился на «импортной» — англичанке еврейско-венгерского революционного происхождения Айви Лоу и заделал ей двух детей: сына Михаила, математика и инженера, и дочь Татьяну, переводчицу. Последняя вышла замуж за обласканного советской властью скульптора Илью Слонима и родила дочь — уже упомянутую свободолюбивую квартиросодержательницу Марию.

Мария к 90-м прошлого века уже вернулась в Россию из Англии, куда перебралась в 1974 году, через два года после смерти бабушки Айви. Там же она действительно стала леди — в 1978 году вышла замуж за барона Роберта Филлимора и уже потом занялась экспортом свободы на «несчастную родину».

Тем же долго пробавлялись ее сестра Вера (по мужу Чалидзе) и двоюродный брат Павел Литвинов, сын Михаила и внук Максима Меера-Геноха. Вера, как и Маша, вещала на «Би-би-си». Муж ее, Валерий Чалидзе, успешный и признанный математик и физик, еще в 1970 году создал вместе с Андреем Сахаровым Комитет защиты прав человека в СССР, что было, конечно, очень достойно и смело. За это его в 1973 году лишили советского гражданства. А сын Павла Дмитрий Литвинов — гражданин США и Швеции, пресс-секретарь Greenpeace и 29 сентября 2013 года был арестован на два месяца при попытке проведения протестной акции на нефтеплатформе «Приразломная».

Кроме того, Павел Литвинов в 1974 году тоже эмигрировал в США, но до этого, 25 августа 1968 года, он совершил действительно эпохальный поступок: вышел на Красную площадь в знак протеста против ввода советских войск в Чехословакию для удушения тамошней «весны». С ним было еще семь человек. Всего семь, а как это стало много для того, чтобы можно было потом выходить на площадь и говорить всем: «За нашу и вашу свободу».

Это было подлинное мужество. Но соответствующим — из среды «советских господ» — было и происхождение почти всех демонстрантов.

Вот они: украинка, харьковчанка Лариса Богораз — дочь репрессированного экономиста и племянница еще народовольца и потом всемирно известного ученого-североведа Владимира Тана-Богораза. Поэт и умница Вадим Делоне — сын потомственных математиков, внук членкора Академии наук СССР. 20-летнюю студентку Татьяну Баеву вообще «отмазали» и от демонстрации, и от наказания за нее сами арестованные участники.

Наталья Горбаневская, Виктор Файнберг и Константин Бабицкий тоже занимались непыльной умственной работой в стране «победивших рабочих и крестьян». К ним реально пришло горе от ума. Они все видели и все понимали, и в отличие от большинства — не могли молчать. Собственно, рабочим был один из них — Владимир Дремлюга.

Был в СССР еще один до сих пор неизученный парадокс — почему не мстили за честь поруганных и уничтоженных родственников родные — сыновья и дочери, внуки и внучки? Я имею в виду не миллионы и миллионы безвинных страдальцев: дворян, священников, простых горожан-обывателей и интеллигентов — «кухаркиных детей», не попадавших в правящий класс из-за непролетарского происхождения, кулаков-крестьян и т. д. Не о них речь. Сталин выкосил репрессиями 30-х годов прошлого века практически весь цвет ленинцев-победителей в октябрьской социалистической революции — министров, экономистов, ученых, управленцев, военных, марксистов-партдеятелей и т. д.

Вот только давно известная всем «статзарисовочка» по военным: по подсчетам генерала Александра Тодорского, который сам был репрессирован, но чудом выжил и был затем реабилитирован, в СССР репрессировали из 5 маршалов — 3, из 2 армейских комиссаров 1-го ранга — 2; из 4 командармов 1-го ранга — 2; из 12 командармов 2-го ранга — 12; из 2 флагманов флота 1-го ранга — 2; из 15 армейских комиссаров 2-го ранга — 15; из 67 комкоров — 60; из 28 корпусных комиссаров — 25; из 199 комдивов — 136; из 397 комбригов — 221; из 36 бригадных комиссаров — 34. Эти цифры даны, по всей вероятности, по состоянию на 1938 год, так как здесь не учтены репрессированные в 1939 году.

Но в диссиденты подался только историк Петр Якир, рожденный в Киеве сын командующего Киевским, а затем Ленинградским военными округами Ионы Якира, расстрелянного в 1937 году.

Петр активно участвовал в правозащитном движении, но потом, в 1973 году, каялся перед советским судом и фактически предал товарищей-диссидентов. Умер в 1982 году в Москве.

Очень сильно помогал диссидентствовать Петру Ионовичу известный поэт и бард Юлий Ким, его зять, женившийся на его дочери Ирине, внучке командарма Якира. Сам Юлий — тоже скорее исключение из правила. Его отец Ким Чер Сан, переводчик с корейского, тоже был расстрелян в 1938 году.

Вета Гамарник, Мира Уборевич, Светлана Тухачевская — дочери расстрелянных военачальников, товарищей Ионы Якира, — Яна Гамарника, Иеронима Уборевича и Михаила Тухачевского, не были расстреляны Сталиным, как их матери, а только репрессированы. В 1941 году они просились на войну, воевать «за Родину, за Сталина», но их не пустили.

Как пафосно писала в перестройку московская журналистка Зоя Ерошок, «вырастили они своих детей хорошими людьми. Два сына у Миры Уборевич. Дочка у Светланы Тухачевской. Три дочки у Веты Гамарник. Есть внуки. Володя, Борис, Нина, Таня, Наташа, Лена, Максим, Сережа, Валя. Нет, не исчезли с земли бесследно Уборевичи, Тухачевские, Гамарники…»

Да, не исчезли, но и мир, разрушенный их родными и разрушивший их судьбы, они не изменили. И не построили то, за что отдавали жизни их родичи и за что гнали на смерть миллионы соотечественников. И, может быть, слава богу, что не построили. Или нет?

Делал карьеру в министерстве энергетики и электрификации СССР Юрий Томский, сын Михаила Томского, руководителя советских профсоюзов и «правого уклониста», который застрелился в августе 1936 года после упоминания его фамилии попавшими под нож закадычными друзьями Ленина — Григорием Зиновьевым и Львом Каменевым. Стал художником сын Николай Бухарина Юрий Ларин (умер в 2014 году). Отмечена званием «заслуженный врач РСФСР» дочь Николая Крестинского, «отца червонца», — первого наркома финансов еще в правительстве Ленина, Наталья Крестинская (умерла в 2009-м).

Работал по «линии папы» — в Академии общественных (известно каких!) наук умерший в 2008-м Леонид Постышев, сын Павла Постышева, секретаря ЦК ВКП(б), вождя Украины, вернувшего детям новогодние елки, и брат расстрелянного вместе с отцом и матерью летчика Валентина Постышева.

И рассказывать о разных судьбах потомков других вождей СССР и репрессированных можно бесконечно. И это не претензия, это констатация. Они растворились и приспособились в мире без репрессий и расстрелов всех уровней. И стали обычными рядовыми жертвами конъюнктуры жизни, и, не исключено, благодаря этому и рухнула самая большая государственно-политическая иллюзия современного мира — страна СССР, жившая по своим, советским законам, но так и не переделавшим природу человека и его естество.

…А Леонид Сумароков, зять Михаила Суслова написал об удивительно символическом событии на даче его родственника: «Заводить часы умел только один человек, горничная Нина, которая проработала с Сусловым 35 лет. Потом эту „премудрость” — заводить часы — вроде бы освоил и я. Но когда Суслов умер, часы вдруг встали. Я не знаю, что именно с ними случилось, это выглядит как мистика, но завести их не удавалось никому. Нина на работу больше не выходила, а часы так и стояли еще три месяца, пока мы не съехали с казенной дачи…»

И это даже не Siе transit gloria mundi — «так проходит слава мирская». Это остановилось время этих людей. Навсегда.

https://rusvesna.su/news/16604...