Как вы знаете, с недавних пор на просторах бывшего СССР появились разные «эксперты» по генетике, сомневающиеся в «арийском» происхождении русских людей. Особенно в этом усердствуют некоторые особо рьяные патриоты Незалежной Украины. Дескать, генетика типичного «москаля» состоит из смеси тюркской и финно-угорской кровей. Из чего делается вывод о генетически врожденной русской «азиатчине».
Европа-де есть царство гуманизма и демократии, а вся жестокость и агрессивность идут из Азии. С этой воображаемой «азиатской» родословной и пытаются связать национальный характер россиян-«москалей».
Схема, надо сказать, простенькая, но откровенно глупая. Дело в том, что генетически чистые «арийцы» живут в Иране, в Индии и даже в … Таджикистане. Но сильно ли эти страны похожи на Европу? А вот финны, которых упомянутые «эксперты» записали в родственники «москалям», как-то умудрились устроиться вполне себе по-европейски – с гуманизмом и с демократией. Так что через одни лишь гены в «Европу» попасть нельзя. Надо кое-что еще поменять в голове. Само по себе славянское (то бишь «арийское») происхождение не гарантирует вам никакого гуманизма, ибо изначально никак с ним не связано. Как показывает история, в большом семействе «истинных арийцев» никогда не было особого согласия, как и не было полного совпадения характеров. Здесь я еще раз поднимаю тему Темной стороны Европы, в роли которой давно уже выступает наша страна.
Эпоха Просвещения и последовавшее за ней XIX столетие породили два нелепых исторических мифа, по сию пору принимаемых за научную истину. Так, согласно первому мифу, запущенному немецким просветителем Гердером, древние славяне по природе своей являлись беззубыми овечками, вечно обижаемыми воинственными и целеустремленными германцами. Второй миф, особо почитаемый нашей либеральной интеллигенцией, настаивает на том, будто русский национальный характер со времен Московии формировался под влиянием татарщины, а потому русский человек, по сути, является носителем этого татарского начала. Типа, поскребите русского - и увидите татарина. Оба мифа тесно увязаны друг с другом. Ведь считается, будто русские (точнее – «москали») явили просвещенному европейскому миру звериный облик безжалостного агрессора, стали воплощением грубой силы и невежества. Разве похожи они на смирных и кротких славян? Нет. Тогда откуда это нескрываемое зверство? Ясное дело – от татарщины. Откуда же еще? Именно так рассуждает типичный российский западник.
Нелепость этих выкладок покоится на абсолютно превратном, абсолютно предвзятом толковании этнического облика древних славян. «Смирными» славяне стали только после того, как их весьма жестоко усмирили христианизированные западные соседи – примерно так же, как в XX столетии страны-союзники двукратно усмиряли немцев, превратив их в миролюбивых носителей идеалов политкорректности. Если мы посмотрим источники, почитаем свидетельства современников, наблюдавших древних славян воочию, то вырисовывается совершенно другая картина, совсем не похожая на то, о чем заявляли немецкие просветители и их русские подражатели-славянофилы.
Вот что пишет о славянах Гельмольд из Босау (XII век) в своей «Славянской хронике»:
«… славянскому народу свойственна ненасытная жестокость, почему они не переносят мира и тревожат и с суши и с моря примыкающие к ним страны. Трудно описать, какие мучения они христианам причиняли, когда вырывали у них внутренности и наворачивали на кол, распинали их на крестах, издеваясь над этим символом нашего искупления. Самых великих [по их мнению] преступников они присуждают к распятию на кресте; тех же, которых оставляют себе, чтобы их потом за деньги выкупили, такими истязаниями мучают и в таких цепях и оковах держат, что незнающий едва и представить себе может».
Если кому-то не нравится свидетельство «немца», обратимся к нашим источникам того же периода. Вот фрагмент из «Повести временных лет»:
«Пошел Игорь на греков. И послали болгары весть царю, что идут русские на Царьград: десять тысяч кораблей. И пришли, и подплыли, и стали воевать страну Вифинскую, и попленили землю по Понтийскому морю до Ираклии и до Пафлагонской земли, и всю страну Никомидийскую попленили, и Суд весь пожгли. А кого захватили - одних распинали, в других же, перед собой их ставя, стреляли, хватали, связывали назад руки и вбивали железные гвозди в головы. Много же и святых церквей предали огню, монастыри и села пожгли и по обоим берегам Суда захватили немало богатств».
Согласно описаниям Гельмольда, германские народы постоянно испытывали агрессивные поползновения со стороны славянских племен:
«Таковы эти племена винулов, рассеянные по землям, областям и островам на море. Весь этот народ, преданный идолопоклонству, всегда странствующий и подвижный, промышляющий разбоем, постоянно беспокоит, с одной стороны, данов, с другой — саксов. Не раз великие императоры различными способами, а пастыри своим искусством пытались, не смогут ли они в какой-нибудь степени приобщить эти строптивые и неверные племена к познанию имени божьего и благодати веры».
Еще одно упоминание о славянской агрессивности:
«Славяне, одержав победу, разрушили мечом и огнем всю гамбургскую землю. Почти все штурмары и гользаты были или убиты или уведены в плен. Крепость Гамбург была разрушена до основания, и в насмешку над спасителем нашим даже кресты были изломаны язычниками. В это же время неожиданным набегом славян до основания был разрушен Шлезвиг, который иначе называется Гейдебо, город за Альбией, расположенный на границе Данского королевства, богатейший и многолюдный».
Славяне досаждают германцам так же, как половцы досаждали жителям Киевской Руси или как викинги досаждали жителям приморских городов Европы:
«Случилось же в эти дни (1110), что разбойники славянские пришли в землю штурмаров и увели много скота и людей в плен из-под города Гамбурга».
Военные походы против славян преподносятся как акции усмирения:
«Третье войско крестоносцев предприняло поход против славянских народов, а именно, против соседящих с нами бодричей и лютичей, чтобы отомстить за уничтожение и смерть, причиняемые ими христианам, главным образом данам».
А вот что тот же автор пишет про данов (датчан), коих в современной исторической литературе принято изображать этакими храбрыми викингами. Вот как вели себя эти «викинги» перед лицом славянских агрессоров:
«Долго бездействовал король данов, не обращая внимания на разорение своего народа. Ибо короли данские, ЛЕНИВЫЕ И РАСПУЩЕННЫЕ, ВСЕГДА НЕТРЕЗВЫЕ СРЕДИ ПОСТОЯННЫХ ПИРШЕСТВ (выделено мной – О.Н.), едва ли когда-нибудь ощущают удары поражений, обрушивающихся на страну. Наконец, как будто разбуженный от сна, король данский собрал войско и опустошил небольшую часть земли черезпенян. Сын же короля, от наложницы рожденный, по имени Христофор, с тысячью, как говорят, панцирников пришел в Альденбург, который по-дански называется Бранденхуз, и они поразили его приморскую часть. Церковь же, в которой ревностно служил священник Бруню, не повредили, и также совсем не тронули владений пастыря. Когда же даны возвращались, славяне пошли за ними следом и свой ущерб возместили местью, в девять раз большей».
И далее еще более примечательное описание:
«Ибо Дания в большей части своей состоит из островов, которые окружены со всех сторон омывающим их морем, так что данам нелегко обезопасить себя от нападений морских разбойников, потому что здесь имеется много мысов, весьма удобных для устройства славянами себе убежищ. Выходя отсюда тайком, они нападают из своих засад на неосторожных, ибо славяне весьма искусны в устройстве тайных нападений. Поэтому вплоть до недавнего времени этот разбойничий обычай был так у них распространен, что, совершенно пренебрегая выгодами земледелия, они свои всегда готовые к бою руки направляли на морские вылазки, единственную свою надежду, и все свои богатства полагая в кораблях. Но они не затрудняют себя постройкой домов, предпочитая сплетать себе хижины из прутьев, побуждаемые к этому только необходимостью защитить себя от бурь и дождей. И когда бы ни раздался клич военной тревоги, они прячут в ямы все свое, уже раньше очищенное от мякины, зерно и золото, и серебро, и всякие драгоценности. Женщин же и детей укрывают в крепостях или по крайней мере в лесах, так что неприятелю ничего не остается на разграбление, — одни только шалаши, потерю которых они самым легким для себя полагают. Нападения данов они ни во что не ставят, напротив, даже считают УДОВОЛЬСТВИЕМ ДЛЯ СЕБЯ (выделено мной – О.Н.) вступать с ними в рукопашный бой».
Вас не удивляет, что славянские разбойники выступают здесь в роли «викингов»? Обратите внимание – славяне «руки направляли на морские вылазки, единственную свою надежду, и все свои богатства полагая в кораблях». В кораблях!!!
А теперь перейдем к русскому народу, точнее – к «москалям» (московитам), коих принято ассоциировать с татарщиной. Принято, подчеркиваю, в современной литературе. Однако, согласно европейским источникам, в Европе московитов совсем не путали с татарами и относили к славянскому племени. Герберштейн свое предисловие к читателю начинает так:
«Собираясь описывать Московию, которая является главой Руссии и простирает свое владычество над обширными областями Скифии…».
Ну, и где здесь татарская Орда? А ведь пишет это не кабинетный фантазер, а ОЧЕВИДЕЦ, побывавший в самой Московии, видевший всё своими глазами. Далее он пишет о языке московитов, который есть РУССКИЙ язык, относящийся к языкам СЛАВЯНСКИМ (то есть тот же самый, на котором говорят и в Западной Руси). Московиты для Герберштейна – тоже РУССКИЕ. Он четко и недвусмысленно включает их в состав славян наряду с поляками и сербами (а также, кстати – с вандалами). Вот еще одно красноречивое сообщение:
«Руссией владеют ныне три государя; большая ее часть принадлежит [великому] князю московскому, вторым является великий князь литовский, третьим — король польский, сейчас владеющий как Польшей, так и Литвой».
Интересно, что на это скажут сторонники «ордынской» теории? Человек, лично посетивший Московию, общавшийся с Великим московским князем, называет государство московитов «Руссией». При этом он открыто ассоциирует Московию с Литовским княжеством и с Польшей!
Еще один свидетель – Антонио Поссевино, посетивший Московию во времена Ивана Грозного, также относит московитов к русским и четко отличает их от татар, рассказывая о том, что татары причиняют Московскому княжеству разорение, хотя великому князю все же удалось взять тех под свой контроль:
«Но как бы ни обстояло дело, сколько бы земель ни занимал московский князь от границы Литвы и Ливонии до Каспийского моря, Лапландии, Черемисии и прочих, скорее пустынь, чем населенных мест, справедливо говорят, что он выводит в строй 200 или 300 тысяч конницы и, кроме того, имеет бесконечное множество татар, которых, если захочет, может посылать в военные походы».
Использование инородческого военного ресурса – вполне себе обычная практика самодержцев, занятых построением империй. При этом, обращаю внимание, татары рассматриваются здесь отдельно от московитов, как совершенно другой народ – другой и по языку, и по вере. И никто никогда не путал одних с другими. Мавро Орбини – «славист» эпохи Гуманизма – в своем капитальном труде «Славянское царство», где он сослался на 280 древних и средневековых авторов, также ставит московитов в один ряд с остальными славянами:
«Все эти народы были одного славянского племени, которое и сегодня (как пишут Давид Хитреус в «Саксонии» (III), Павел Иовий в «Законах Московии», Георг Вернер и Лаврентий Сурий) больше всех остальных, поскольку славянами по племени и языку являются не только те, кто живет в Далмации, Иллирии, Истрии и Карпатах, но и многие другие величайшие и могущественнейшие народы: болгары, расы, или рашане, сербы, боснийцы, хорваты, пятигорцы, то есть живущие у пяти гор, русские, подолии, Полины, МОСКОВИТЫ (выделено мной – О.Н.) и Черкассы, а также поморяне и те, кто живет у Венедского залива вплоть до реки Эльбы, остатки которых и сегодня германцы называют славянами или вендами, или виндами; и, наконец, это лужичане, кашубы, моравы, поляки, литовцы, силезцы и богемцы».
В другом месте:
«В 6886 году от сотворения мира (по русскому летоисчислению) великий князь Руси Дмитрий одержал победу над царем татар Мамаем».
То есть великий московский князь Дмитрий однозначно объявляется «князем Руси» и противопоставляется ордынцам.
А как вам такое:
«Не имея ничего более сказать о пруссах, перейдем теперь к славянам Руси, которых ныне все именуют московитами».
То есть московиты есть «славяне Руси». Это пишет автор начала XVII века, когда Московия еще и не думала «прорубать» окно в Европу. Оцените еще одно его заявление:
«Рафаэль из Вольтерры и многие другие авторы называют их рутенами, ныне же общепринятым их названием является «русские» (Russi), то есть «рассеянные», поскольку по–русски, или по–славянски, «Россея» (Rosseia) означает не что иное, как «рассеяние». И не без причины они были названы русскими, или рассеянными: славяне, заняв всю Европейскую и часть Азиатской Сарматии, распространили, или рассеяли, свои колонии от Ледовитого океана до Средиземного моря и Адриатического залива, от Большого моря до Балтийского океана».
Еще одно свидетельство о московитах – книга английского посла Джайлса Флетчера с красноречивым названием «О государстве русском» («Of the Russe Common Wealth»). Речь в ней идет о Московии конца XVI века. На всем протяжении своего повествование Московское царство однозначно обозначается им как Русское царство, а сами московиты – как русский народ. Говоря об образе правления Московии, он сравнивает его с «турецким», имея в виду не ордынцев, а именно турок. Надо заметить, что турецкий султан был в каком-то смысле объектом подражания для Ивана Грозного, к чему его могли надоумить труды Ивана Пересветова, где тот напрямую объявляет правление турецкого султана идеалом для русского самодержца. Кстати, французские короли в XII веке также хотели подражать восточным деспотам (пока католическая церковь не пресекла на корню эту тенденцию).
Согласитесь, если бы Московия была «Ордынским улусом», то какой смысл был в том, чтобы обращаться за идеалом к далекой Турции, если есть наглядный пример в образе ордынских ханов. Это лишний раз говорит о том, что московские самодержцы никогда себя с ханами не ассоциировали (возможно, в чем-то подражали, но не считали себя при этом их преемниками). Никакой «ордынской» идентичности у московитов не было.
Флетчер также упоминает и татар, но упоминает их как отдельный народ, граничащий с русскими. Татар он относит к «азиатским народам» и дает их подробное описание, рассказывая о том, сколько неудобств те причиняли русским (то бишь московитам). Вот одно показательное высказывание насчет татар:
«В рукопашном бою (когда дело доходит до общего сражения) они, как говорят, действуют лучше русских, будучи свирепы от природы, но от беспрерывной войны делаясь еще храбрее и кровожаднее, ибо не знают никаких мирных гражданских занятий.
Несмотря на то, они хитрее, нежели можно думать, судя по их варварскому быту. Делая постоянные набеги и грабя своих пограничных соседей, они очень сметливы и изобретательны на всякие хитрости для своих выгод».
Никакого «родства» между татарами и русскими Флетчер не усматривает. Зато допускает родство татар и турок (прежде всего по сходству языка).
Как же тогда трактовать агрессивность московитов, их преданность военной экспансии, их неприятие западных ценностей, в чем как раз и усматривают их «татарщину»? Собственно, чему тут особенно удивляться? Достаточно сравнить описания древних славян-язычников с описаниями язычников-татар, как сходство мгновенно бросится в глаза. Варвары, они и в Африке – варвары. Просто со временем некоторые из них принимают ценности европейского цивилизованного мира, а другие упорно тому сопротивляются, пытаясь противопоставить Европе свой «особый путь», сохранить свои варварские обычаи, свое право на грабеж (для чего иной раз приходится заимствовать европейские изобретения). Тот же Флетчер пишет о том, что те татары, которые следуют польским обычаям, являются образованнее других, и «собой весьма красивы и благородны в обращении». Зато те, которые сохраняют свою варварскую языческую самобытность, остаются свирепыми и безобразными.
Так что «москалям» совсем не обязательно было смешиваться с татарскими племенами, чтобы обрести те варварские наклонности, что им приписывают. Достаточно было просто сохранить свои родовые СЛАВЯНСКИЕ черты, сохранить архаичные взгляды на мир, отмести западное влияние, отмести «римские» правовые институты, отмести «мещанскую» мораль и христианские ценности (именно ценности, а не культ и обряды).
В этой связи я утверждаю, что «москали» - эта наиболее консервативная часть славянских народов, упорно держащаяся образа жизни своих далеких предков (славянских предков). А в татарах они могли просто увидеть некое подобие самих себя.
В культурно-историческом контексте, судя по всему, ситуация развивалась так: по мере расширения западной экспансии (сопровождавшейся распространением католицизма, «римских» правовых институтов и политической рациональности как таковой) наиболее консервативные представители славянства, не желавшие принимать новых установлений, сохранились и сосредоточилась на восточных окраинах Руси. А затем, вступив в военный союз с ордынцами (да, не без этого), они создали свое государство и решили дать решительный ответ «западенцам». Именно Московия (несмотря на декларируемое «православие», превратно понятое и принятое на чисто обрядово-ритуальном уровне) сохранила в быту архаичные обычаи и многочисленные суеверия, кои уже во времена Ярослава Мудрого воспринимались как вредный языческий пережиток. А в Московии они стали чуть ли не нормой, и государи московские, вместо искоренения этой архаики, только содействовали ее усилению.
Иначе говоря, речь тут идет не о воспитании неких татарских черт, а о сохранении архаики перед лицом вестернизации и модернизации. Да, татарщина в определенной степени влияла, как влияет любое соседство (точно так же русские влияли на татар, что по-научному называется «культурной диффузией»). Но это не означает, что московиты были порождением именно татарщины.
Приведу на это счет еще один красноречивый пример. Предки нынешних немцев ни в малейшей степени не имели тех черт, которые приписывают современным гражданам Германии. Вот что писал о древних германцах Тацит:
«Когда они не ведут войн, то много охотятся, а еще больше проводят время в полнейшей праздности, предаваясь сну и чревоугодию, и самые храбрые и воинственные из них, не неся никаких обязанностей, препоручают заботы о жилище, домашнем хозяйстве и пашне женщинам, старикам и наиболее слабосильным из домочадцев, тогда как сами погрязают в бездействии, на своем примере показывая поразительную противоречивость природы, ибо те же люди так любят безделье и так ненавидят покой».
И где же здесь хваленое немецкое трудолюбие, немецкая аккуратность? Это какие-то прохиндеи с наклонностями уголовников. А вот что Тацит свидетельствует о «чистоплотности» немецких предков:
«В любом доме растут они голые и грязные, а вырастают с таким телосложением и таким станом, которые приводят нас в изумление. Мать сама выкармливает грудью рожденных ею детей, и их не отдают на попечение служанкам и кормилицам. Господа воспитываются в такой же простоте, как рабы, и долгие годы в этом отношении между ними нет никакого различия: они живут среди тех же домашних животных, на той же земле, пока возраст не отделит свободнорожденных, пока их доблесть не получит признания».
В общем, знаменитые немецкие добродетели стали результатом длительного социального «отбора» и усвоения определенных ценностей, в том числе - христианской трудовой этики. Хотя, согласимся, воинственность, описанная Тацитом, сохранялась в немцах достаточно долго, иной раз порождая рецидивы массовой агрессии. Так продолжалось до тех пор, пока «просвещенный мир» не отутюжил бомбами Германию вдоль и поперек. Теперь немцы – такие же кроткие овечки, как и потомки представителей некоторых славянских племен. Но это не означает, что если нам попадется немецкий лентяй с агрессивными замашками, то его нельзя считать немцем, а только каким-нибудь уроженцем Нигерии.
То же самое и с «москалями». Чтобы ненавидеть Запад и вести себя агрессивно, совсем не обязательно иметь татарскую родословную. Союз с Ордой против Европы мог иметь место. Но это не значит, что в лице Московии выступила сама Орда. Ведь если сегодня Путин призовет Китай в союзники против Америки, то это отнюдь не будет означать, будто русские имеют китайскую родословную, а сам путинский режим скопирован с китайской автократии. Хотя я не исключаю, что спустя пять веков некоторыми историками наша нынешняя действительность будет трактоваться именно так, и истоки путинизма какие-нибудь умники начнут искать в Китае или в Северной Корее. Полагаю, что схожее искажение исторической оптики как раз и произошло в отношении Московского царства.
Таким образом, наш «особый путь» на самом деле связан с закреплением в общественно-политической жизни страны некоторых весьма архаичных практик. Эта не борьба за что-то новое и оригинальное. Наоборот, это борьба за статус-кво. Скажем, упомянутые выше германцы вошли в «Европу» именно тогда, когда приняли «римские» правовые институты. Мало того – стали их активно распространять, проявляя при этом миссионерский пыл. То же самое мы можем сказать и о славянских, и о финно-угорских племенах («арийское» происхождение, еще раз подчеркну, само по себе ничего здесь не решает). Наша «национальная особенность» как раз выражается в том, что в течение нескольких столетий мы пытаемся сбросить с себя бремя этих самых «римских» институтов. Причем, эта склонность четко закреплена у наших граждан на уровне некоторых этических установок.
Например, когда наш человек швыряет пустую бутылку мимо урны, он оправдывает такую привычку тем, что «это – Россия». Дескать, в какой-нибудь Германии так делать нельзя, ибо немцы связаны по рукам своими «дурацкими» (на взгляд не в меру раскрепощенного россиянина) правилами. Россия же в этом плане демонстрирует невероятную «свободу». Именно так у нас трактуется возможность жить, не подчиняясь писаным законам и правилам.
Мне неоднократно доводилось общаться с россиянами, жившими какое-то время в Германии, а потом вернувшимися обратно (мол, не прижились там). Так вот, ничто их так не возмущало, как немецкие законы, где был прописан каждый чих. Одна дама пожаловалась на то, что их семью выперли из квартиры за неоднократное нарушение закона о тишине. Немецкие соседи, конечно же, были объявлены «козлами» и «уродами». То есть свое право на ночные гулянки эта дама ставила выше прав своих ближних на спокойную жизнь. И тот факт, что немецкое государство четко надзирает над установленными правилами общежития, вызывало у россиянки искреннее раздражение.
В нашей стране, как мы понимаем, подобные вопросы очень часто приходится решать «полюбовно», поскольку государство у нас проявляет неслыханную лояльность к асоциальному поведению, а законодатели не считают нужным предельно формализовать все стороны социальных отношений. Для россиянина подобная формализация – признак западной «бездуховности», когда закон-де подменяет «чисто человеческий» формат отношений. Именно поэтому в нашей стране вы можете регулярно кошмарить соседей шумными ночными посиделками, совсем не рискуя однажды банально вылететь из квартиры.
Я могу привести массу таких примеров. И проблема тут не в том, что россияне очень часто демонстрируют склонность к так называемому правовому нигилизму. Проблема в том, что указанная склонность находит у нас «духовно-скрепное» оправдание. Всё это в итоге воплощается в идеологию нашего «особого пути». На той же почве вырастает славянофильское мессианство и обосновывается «ценностный» конфликт с западной цивилизацией. В этом смысле наш «особый путь» не предлагает миру никаких реальных альтернатив (что бы ни думали о том русские национал-патриоты).
Если хотите, можете связать данную тенденцию с ультра-консерватизмом. В любом случае Россия выступает здесь в роли глобального организатора противодействия «римскому» влиянию со стороны западной цивилизации, а в конечном итоге – поступательной модернизации. И ссылки на воображаемое «ордынское наследие» не имеют никакого смысла. Как было показано выше, вся наша «азиатчина» идет прямиком из нашего же славянского (или «арийского» - если вам нравится) прошлого.
Автор Олег Носков
Оценили 3 человека
8 кармы