Об экономике, как о точной или неточной дисциплине, мы писали в статье «V.1 Двуединство». Кроме двуединства, обязательного для всех дисциплин, явлений и вещей, предсказательную силу наук обеспечивают принципы актуализма и суперпозиций. О них здесь и поговорим.
Эти два принципа обычно используются по умолчанию и именно они обеспечивают предсказательную силу так называемых точных (строгих) наук. Если в экономике актуализм и суперпозиции не работают, то долгосрочное предсказание экономических событий превращается в фантазирование, что не для всех, но для людей с талантами придворных астрологов дело не плохое.
Принцип актуализма
Характеризуя принцип актуализма, возьму из БСЭ основное, на мой взгляд, предназначение указанного принципа:
«Современность – ключ к познанию прошлого».
То есть актуализм есть ключ, правда, непонятно, как он выглядит и как его использовать.
Я попытался в этом разобраться и получил для себя конкретный, вполне практический результат: все ключи здесь бесполезны, а принцип актуализма лучше всего работает без ключа, когда на всё пространство и на все времена распространяешь свои теперешние знания. Это я и буду дальше использовать. Перед этим хочу высказать своё восхищение западным теоретикам: умеют они простейшую мысль нарядить в загадочную «научную» форму, ну а мы умеем за ними бездумно всё повторять – жизнь показала, что делать этого не стоит.
Итак, никакого ключа, по сути дела, и нет.
Если понимать актуализм, как коридор, ограниченный стенами:
1) «как было раньше, так есть сейчас, будет всегда и будет везде» и
2) «всё течёт, всё изменяется»,
то в понимании современной науки это означает, что коридор схлопнулся и вся наука движется, царапая первую стену. Физики, правда, называют эту стену «симметрией пространства и времени», что сути дела не меняет.
Как это работает на практике, можно посмотреть, например, в книге «Растения. Параллельный мир» (Цимбал В.А., 2009). Оговоримся, что автор здесь термин «актуализм» в явном виде не использует.
"В XIX веке, пишет Владимир Цимбал, палеоботаникам были известны окаменелости местности, которая в каменноугольном периоде изнывала от тропической жары. Учёные распространили полученные данные на весь мир, и получилось следующее: «карбон – время повсеместно тёплого влажного климата, когда всю Землю покрывали леса из огромных, до 30 м высотой, плауновидных – лепидодендронов и сигиллярий, и огромных древовидных «хвощей» – каламитов и папоротников. Вся эта роскошная растительность росла в болотах, где, после смерти, и образовывала залежи каменного угля. Ну, ещё, для полноты картины, надо добавить гигантских стрекоз – меганевр и двухметровых растительноядных сороконожек».
Далее В.А. Цимбал совершенно справедливо замечает, что и в карбоне (каменноугольном периоде) Земля была круглая и также вращалась вокруг Солнца, а значит, имела различные климатические пояса. Теперь, спустя век, это доказано новыми находками: «в отложениях конца карбона в южном полушарии найдены несомненные следы очень мощных ледников. Почему же даже в учебниках нам всё ещё рассказывают о «тёплом и влажном болоте?» <потому что> человек стремится распространить те знания, которые он получил, наблюдая за ростом комнатной пальмы в гостиной, на всю историю растений».
А может ли быть иначе? Будь точкой отсчёта комнатная пальма или что-то другое, но человек может познавать окружающий мир одним способом: наблюдая, осмысливая увиденное, ощущаемое и пытаясь распространить известные ему факты на всё пространство вокруг себя и и на все времена.
Я предполагаю, что мифический Гераклит Эфесский обозначил именно вторую стену коридора, сказав: «Всё течёт, всё изменяется». Этим он как бы расширил для нас понимание термина актуализма, придав ему широкий смысл.
Принцип актуализма менялся со временем, о нём спорили философы, геологи, биологи и учёные всех других наук. Дискутируют и сейчас, что выявляется и в интернете. Можно также проследить ход дискуссий в библиотеках, читая специальную литературу XIX÷XXI веков.
С точки зрения экономики, интересен опыт К.Г. Маркса, когда он, излагая свои мысли в труде «Капитал», на всю мощь использовал свои знания философии и свою любовь к этой науке для продвижения к еле мерцающему пределу, к стенке, где всё течёт и всё изменяется. Цитирую К. Маркса:
«Меновая стоимость прежде всего представляется в виде количественного соотношения, в виде пропорции, в которой потребительные стоимости одного рода обмениваются на потребительные стоимости другого рода, – соотношения, постоянно изменяющегося в зависимости от времени и места.».
«…один и тот же экономический базис — один и тот же со стороны основных условий — благодаря бесконечно разнообразным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т.д. — может обнаруживать в своём проявлении бесконечные вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств».
"Этот денежный кризис, который в тексте определяется как особая фаза всякого общего производственного в торгового кризиса, следует отличать от специального вида кризиса, который также называется денежный кризисом, но может возникнуть самостоятельно, затрагивая промышленность и торговлю лишь путём обратного отражения".
А теперь вопрос: можно ли хотя бы что-то спрогнозировать при таких вводных условиях? Здесь меновая стоимость меняется от места и времени, капитал зависит от исторической формации, вещь имеет специфический общественный характер, кризисы бывают и такие и сякие, а их ещё следует не только отличать друг от друга, но и учитывать отражение.
Нет здесь никакой «симметрии» ни по пространству, ни по времени.
Ради справедливости следует заметить: философия вообще-то и работает в области неопределённости. Философские принципы вызывают дискуссии. Если философ нащупает вдруг что-то постоянное, твёрдо определённое, то это постоянное должно уйти из философии и перейти в ранг иной научной дисциплины. Об этом говорит и история развития науки – ведь поначалу не было научных дисциплин – был только «философский туман», откуда постепенно выкристаллизовалась арифметика, геометрия, физика и далее по списку.
Что же касается марксистской попытки сплавить экономику и философию, то не удивительно, что эта попытка не удалась. Подтверждением тому служит факт, что прогнозы марксизма не сбываются.
Можно, конечно, кое-что спрогнозировать, довольно значительно отклоняясь от стены вселенского постоянства в коридоре актуализма. Это сравнимо с тем, что иногда можно предугадывать поведение трясущейся сыпучей засыпки, не зная о работающих во всю свою мощь жерновах. Но так бывает лишь для спокойного по характеру и непродолжительного по времени эпизода жизни.
Так поступают при ведении экономических расчётов, когда актуализируют показатели будущих или прошлых расчётов к их нынешним значениям. Главное в таких актуализациях то, чтобы момент был удачным, чтобы не сильно трясло. Главный же практический недостаток этого действия в том, что параллельно не определяется с достаточной обоснованностью диапазон неопределённости получаемых актуализированных данных.
У нас же сейчас другая задача, которую нельзя решить, покинув протоптанную всеми науками тропу вдоль спасительной стенки постоянства в коридоре неподъёмных для человеческого ума возможностей.
В силу сказанного будем искать в сущности денег то, что не меняется во времени и в пространстве от начала и до конца жизни на Земле.
То есть, будем искать ту жёсткую конструкцию, то «табу» Создателя, те жернова, которые во всю мощь вращаются и сейчас, перемалывая наши случайно возникающие бытовые реальности, в том числе наши научные теории и сами деньги.
Принцип суперпозиций
Принцип суперпозиций – это принцип наложения. Имеющиеся определения принципа лежат в диапазоне от простого наложения слоёв (например, в геологии), или нагрузок на какой-либо материал (например, полимерный) до композиции функций. Главное, чтобы слои, нагрузки, функции обеспечивали независимые и вполне определённые, вычисляемые параметры конечного объекта – суперпозиции. Определённость этих исходных позиций и наличие правил наложения обеспечивает предсказательную силу принципа, то есть определённость самой суперпозиции.
Например, 1+1=2. Здесь 1 и 1 – это позиции, а 2 – уже суперпозиция. При этом позиции независимы друг от друга. Более строгое, согласованное внутри научного сообщества определение принципа суперпозиций можно прочитать в любой энциклопедии, поэтому мы не будем усложнять наше изложение этими лишними для него формулировками.
Выражение 1+1=2 есть до предела упрощённый пример, частный случай суперпозиции, численно равной двум. Эту величину можно трактовать не только как суперпозицию, но и как сумму величин и как аддитивную величину, то есть как что-то общее, собирающееся из суммы не влияющих друг на друга частей. Другими словами, приведённое выражение взято из области, где термины «суперпозиция», «сумма» и «аддитивность» становятся синонимами. Всё дальше отдаляясь от этой области, смыслы упомянутых терминов разбегаются, всё с большей выразительностью демонстрируя свою индивидуальность.
Если взять исходную экономическую позицию – домохозяйство, то с точки зрения бухгалтерии принцип суперпозиций в экономике работает. Каждое хозяйство ведёт свою бухгалтерию, а суммарная бухгалтерия города, страны, мира есть суперпозиция этих независимых позиций (бухгалтерских отчётов домохозяйств).
С другой стороны, анализируя те же домохозяйства как звенья общественного производства, как производителей экономических благ, нельзя не заметить явной зависимости этих звеньев друг от друга. Группы домохозяйств по сравнению с одним хозяйством (одной позицией) приобретают дополнительные свойства, которые математически пока не описаны. Мало того, эти зависимости ни экономической, ни какими другими науками также не определены, и такие зависимые позиции в одну суперпозицию не складываются. Здесь принцип суперпозиций работать не может.
А что теперь делать? Как предсказывать будущее?
Системный подход
Почему-то считается, что сложившееся с экономикой положение можно исправить, применяя системный подход.
Хозяйство Земли представляет собой сложную систему, поэтому естественным является и системный подход к экономике, тем более что много светлых умов развивали методологию такого подхода, и особенно интенсивно ближе к середине ХХ века.
Все они отмечают, что
система не есть сумма составляющих её частей, а есть нечто большее.
Система может быть картиной, художественным образом, созданным светом и композицией, которые, в свою очередь, не есть последовательные наложения сначала холста, потом покрывающего холст грунта, затем множества мазков краски. То есть система приобретает дополнительные свойства, называемые системным эффектом, или сверхаддитивностью.
Для научного прогноза в этом системном подходе печально то, что, формализуя художественный образ, придавая научность его описанию, системный подход в то же время позволяет повторить, спрогнозировать этот образ лишь в немногих частных случаях, и чаще всего в технике, где коридоры неопределённости еле-еле видны, а жёсткие конструкции (табу) подсистем стройны, визуально различимы и по ощущениям несгибаемы.
Мало того, ещё до появления терминов системного подхода, талантливые люди и без этого «обнаучивания» достигали не менее высоких результатов. Об этом говорит авторитет классиков экономической науки и почти полная безвестность в массовом сознании многочисленных современных лауреатов премии Шведской академии.
Что же касается нашего примера 1 + 1 = 2, использованного при описании принципа суперпозиций, то для его применения к теории систем необходимо, чтобы
«зазеленело древо жизни».
Надо придать исходным позициям некоей «телесности», необходимо вырастить на жёсткой, формальной структуре живые, дышащие смыслами диапазоны возможностей, в которых в той или иной степени будет формироваться и сверхаддитивность.
Например, если землекоп капает котлован и перемещает грунт в специальный отвал, многократно перебрасывая его, то наличие второго землекопа позволит, в идеале, дополнительно задействовать носилки. Это простое дополнение и есть системный эффект, который может значительно повысить производительность труда, получить 1+1>=2. Но наличие носилок – это не чётко заданное дополнительное системное условие. Может быть, землекопы терпеть друг друга не могут, не то что носилки вместе таскать. Поэтому здесь имеется диапазон возможностей, где может свободно прогуливаться, путая наши карты, сверхаддитивность. Математику–теоретику и художнику есть где развернуться, а плановику, а тем более математику–сметчику это не с руки.
В экономике складывается положение, когда принцип суперпозиций где-то работает, а где-то – нет.
Системный же подход включает в себя множество вероятностных загадок, а то и простор художественного вымысла.
Поэтому, как я считаю, без привлечения суперпозиций нормальное предсказание будущего поведения системы чаще всего невозможно. Необходимо разбить экономическую систему на подсистемы таким образом, дабы предсказание работало хотя бы в какой-либо части, хотя бы в какой-нибудь экономической подсистеме.
Здесь важно даже не то, что надо структурировать систему, а важно то, как её рассекать, – для этого обычно пользуются интуицией. Попробуем и мы по своему разумению выделить в экономической системе основные подсистемы. Такие подсистемы, которые стремятся к независимости друг от друга и от целого, то есть хотят ослабить системный эффект, обкорнать целое, превратив его в общее, в сумму независимых частей, в то, что человек способен хотя бы как-то прогнозировать. Складывать-то мы все умеем – это всё же не симфонии сочинять.
Предварительно, помня о простейшем толковании презумпции актуализма, попытаемся найти в развитии жизни то, что никогда не меняется, что во все времена и везде остаётся одной из её опор. Именно там и следует искать суть денег.
Оценили 0 человек
0 кармы