Это место

Непонятно почему, но ему всегда снилось это былое место. С самого детства. Хотя, из своих шестидесяти пяти он там прожил всего шестнадцать, все помнящиеся из снов события происходили именно в нём, в этом его месте.

И давнишние детские ночные убегания то от сказочной нечисти, то от каких-то фашистских патрулей, и радостные встречи, и желанные подарки, - везде в снах было именно оно. Это место.

Место. Старый жжёный солнцем дом, двор, окрестности. Хоть и говорила бабушка, мол «Где родился, там и пригодился», он-то где только не пригождался. Времена были такие. Лёгкие на подъём, перемётные. Карты в колоде так не тасуются как тасовался тогда повсюду народ.

Первое время, как он это своё место оставил, снилось оно сильно, тягуче, со щемящим зовом. С таким, что бросить бы всё, рвануть туда, хоть на минуточку открыть дверь, заглянуть, и можно обратно.

Потом, вроде, стало сниться тише. Возникали в снах и другие места, но после просыпу те почти не помнились. А это место зацеплялось в утреннюю память всегда, хоть уже и без этого тоскливого позыва.

Высшее в чужом городе, снова армия, только уже с офицерскими погонами, гарнизонная жизнь в разных нецентральных местах. А сны всё с тем же его первоначальным местом.

Уж и родителей там давно нет, дети, внуки совсем по другим, разным весям. Пенсия. А во сне, что ни происходит, - всё тот же старый дом с повидавшими времена стенами, двор, да окрестности.

Ехать было незачем, но он поехал. Так, без особой какой-то цели, просто побывать и увидеть. Очень многие едут в разные дали, - увидеть, побывать. А он сюда, в своё То Место. Ехать не долго, транспорта сейчас, - всякого.

Дорога быстрая, и пока ехал, он всё с каким-то вязким опасением всматривался в себя, уговаривая не ждать от поездки хорошего, чтоб потом не разочароваться. И, чем ближе к месту, тем явственнее в груди зрело странное чувство, - как будто натягиваются там какие-то струны, давным-давно, казалось бы, спущенные с колков. Одна, ещё одна, следующая... Каждая из них давала знать о себе собственным, совсем, вроде, забытым дзынем, встраиваясь в унисон с уже натянутыми соседками.

Всё, конечно, там было другое, и другое давно. Окрестности заполонили детали, которых раньше и быть не могло, жидкие когда-то саженцы выросли, редкие знакомые строения перемежались с совершенно другими. Этого нет, того нет, тут всё иначе, но... Разочарования, которого боялся, почему-то всё-же не наступало.

Странно, почему, - ведь всё, всё не то?

Сидя на чужой лавочке, он снова вслушался в себя и, вдруг, явственно осознал, что струны, которые по одной так чувствительно натягивались в его грудной клетке, колеблются вместе, издавая тихую музыку. Они звучат, встраиваясь в один красивый аккорд с чем-то, что звучало здесь очень-очень давно. Изначально, до его нынешнего приезда, и даже, наверное, задолго до его появления на этот свет. Всегда. На струнах души играла его родина.

-- 2012 --