Районная газета послала Алину в деревню для статьи о передовиках. Время военное, по соседству две рай.газеты закрыли – некому, все мужики на фронте, а тут работает. В первый год войны совсем было туго, а сейчас даже вот, лошадёнка при газете есть.
До деревни от райцентра десять километров, дорога неблизкая, и, чтоб по пути передать и забрать колхозную корреспонденцию, на дрожках вместе с Алиной ехала тётка Маруся, она и правила.
- Привыкай, Алинка, сама уже - говорила тётка Маруся, умело управляясь с редакционным чубатым коньком, - а то есть мне время везде с тобой ездить! Что ты – маленькая? Вон уже, дылда какая, замуж скоро, а всё таскайся рядом с тобой.
- Нескоро, Тёть Марусь! Мне ж ещё и семнадцати нету… А тоже, если в одиночку, - как успеть? Мне ж надо и с людьми отбеседовать, и сделать материал, и выдать! К тому же ещё наборщице помогаю! – привычно оправдывалась Алина, глядя на проплывающие вдоль сибирского просёлка черёмуховые и берёзовые колки, - смотри, - черёмуха уже почти поспела!
- Да… Черёмуха от живота хорошо…
По солнышку едется быстро: вот и поскотина деревенская и камень на въезде в честь первого колхозного председателя, а справа повыше вдоль центральной дороги контора. Тётка Маруся осталась поговорить с двумя бабами у крыльца, а Алинка сразу забежала. Однорукий председатель что-то выводил карандашом на листке, сидя за тумбовым столом.
- Здрасьте, Николай Ларионыч!
- А, ты?! Здравствуй, милая - отвлёкся председатель. Писать левой рукой, видимо, ему было не ловко, и правочно он обводил чего-то из написанного по два раза - Ты что прилетела? Для Газеты опять что ль? Почту привезли?
- Да, сейчас тётка Маруся занесёт, она с бригадиршей вон у крылечка... Николай Ларионыч, мне задан материал о колхозных передовиках! Про кого напишем, кто у вас самый-самый?
Николай Ларионыч задумался, дверь распахнулась, вошли молодая женщина - бригадир и тётка Маруся.
- Слыхал, Николай Ларионыч, - в районе говорят, наши теснят немца-то, гонят дальше, уж к Смоленску вот-вот... Ты чего такой задумчивый? Что опять?
- Да вот, Митрофановна, Алинке надо про героев писать, а я думаю, кого ж из наших-то отметить? Рудаковскую? Так её, вроде, на посевную хвалили уже, аж до области. Хватит, чтоб перебору вдруг не было. Филипп Филиппыча? У него недавно мальчишки из бригады сбежали "на фронт", с ног сбились пока нашли.
- Про Зойку напишите, чего тут думать? - бригадирша махнула загорелой ладонью, - Сейчас прополка основное, а Зойка на неделе почти в полтора раза остальных обошла. На жаре, устряпалась, правда, сильно. Но как поглядели, она свой участок часа на два раньше закончила, и ещё кинулась другим помогать.
- Точно. Про Зойку, милая, напиши - поддержал Николай Ларионыч, - Зойка молодец. Работает на совесть.
- Хорошо, - Алина ясно представила себе набранный пятым кеглем чёрный заголовок "Ударный труд на прополке" - а где мне её найти? Распросить, поговорить. Хоть ненадолго...
Идти надо было по улице к бору на Подтоварник, Зойка этим днём там работала с ребятами. Готовились к приёму будущего урожая, и надо было прибрать, вынести и помочь загрузить остатки на телегу, а стены снаружи заново пробелить. Тётка Маруся осталась разбираться с бумагами и почтой, а Алина пошагала искать свою героиню.
По пути мысленно накидывая моменты будущей статьи, Алина рисовала себе образ собеседницы. Улыбка, косынка, стать... Чем-то похожая, наверное, на Любовь Орлову из прекрасного кинофильма "Цирк". А, вот уже и выезд к бору, вот и тот самый Подтоварник. Алина остановилась на углу
Подтоварник представлял из себя крепкое деревянное большое здание амбарного типа с тремя распахнутыми на фронтальной части воротами. Вокруг суетились люди, к стене были приставлены лестницы чтобы можно было белить доверху. Работали с огоньком, весело, у средних ворот стояла телега. Мимо Алины к телеге прошустрила, поздоровавшись, босоногая девчушка с большим ведром. Высыпала его в телегу и побежала обратно.
- Девочка!
- Что? - девочка остановилась, глядя на гостью. Алина увидела, что детское лицо её было сплошь покрыто конопушками, а рыжие коротко стриженные волосы выгорели на летнем солнце до ярко-медного оттенка.
- Я из Района. Мне Председатель колхоза сказал, что где-то здесь работает сегодня Зоя. Она мне нужна.
- Зоя? - девчушка озадаченно сощурилась, - а зачем она Вам?
- Статью в районной газете буду про неё писать. Об ударном труде.
Конопатая поставила пустое ведро на землю и, по виду, озадачилась ещё сильней.
- Может, спутали чего? - на вид ей было лет десять, никак не больше, - я Зоя, других тут нету,
Алина засомневалась. Уж больно не вязался выстроенный ею образ с присутствующей тут действительной наличностью. В холщёвом платьишке, левая ладошка обмотана тряпицей, маленькая, как воробей. Только рыжий.
- Ты? - переспросила Алина с недоверчивой улыбкой - А это тебя на неделе отметили в лучшую сторону по прополке? Может быть нет, может быть, всё-таки есть ещё кто-то с таким именем?
- Меня! - девочка провела под носом замотанной в тряпицу ладошкой, - было дело. А что?
- Давай отойдём, поговорим ненадолго...
- Ну, ладно, давайте, только сейчас бригадиру скажу... - девчушка шмыгнула на секунду куда-то внутрь, снова вышла, - давайте вон, под берёзки в тенёк отойдём, чтобы не мешать никому... Только ненадолго! Мне ещё мешки надо пересчитать...
- Хорошо-хорошо! - сели на травянистый холмик - расскажи о себе кратко, о родителях, сколько лет тебе, как учишься - Алина достала блокнот и недлинно отточенный карандашик.
Девочка замешкалась, крутя в руке сорванную травину.
- Да не знаю... С тридцатого года, учусь нормально, как все, папка в Ленинграде погиб под обстрелом, когда эвакуацию обеспечивал, он милиционером был... Мама в колхозе. Чего тут расскажешь... Брат на фронте, офицер.
Алина пометила основное на блокнотном листке, вновь повернулась к девочке.
- Зоя, скажи, а полоть трудно?
- Трудно - Зойка кивнула утвердительно - трава окрепла уже, корни плохо идут, и этот год очень много осота, а он острющий, так дерёт... Одна рука поджила уже, а вторая ещё болит, мама лечит...
Она вытянула руки к гостье из района, показывая свои ладошки. Алина увидела на свободной от тряпицы ладони красные поперечные следы заживших недавно ранок.
- А нету у вас каких-нибудь рукавиц, может быть, чтобы так руки-то не обдирать?
Зойка заулыбалась.
- Мне мама сшила верхонки-то, да ими неудобно, они толстые, а травинка попадается иной раз мелкая, что не ухватишь... Ничего! До свадьбы заживёт!
- Но как же ты так всё-таки и взрослых обошла? Технология какая-то у тебя была своя? Какие-то передовые подходы?
- Да какой там подход... - замялась девочка - Никаких нету подходов, просто...
Из Подтоварника донёсся девичий крик: "Зойка-а-а! Ты где?! Пересеяли, где ты?! Зойка!"
- Сейчас! Минуточку! - Зойка засобиралась - Мне бежать уже надо... Всё уже?
- Да, почти... Так что же про подходы-то?
- Подходы? - вздохнула конопатая Зойка - У меня брат воюет, ранили его, он чуть поднялся, так сразу обратно на фронт, фашистов бить. Бьёт на совесть, даже наградили. А мы тут для фронта всё растим, делаем, отправляем. Стараемся, чтоб хорошо, чтоб рядочками... А эта трава - она как фашисты. Никто сюда не звал, а она...
Алина увидела, как Зойкино лицо вдруг стало серьёзным, сосредоточенным, израненные ладошки сжались в кулачки.
- Зойка! Иди быстрей, работа стоит! - вновь донеслось из Подтоварника. Боковую стену белить уже закончили, бабы взялись переставлять лестницы наперёд, мальчишка на телеге, держа вожжи с провисом и покрикивая на лошадь, тронулся к дороге.
Зойка схватила своё ведро.
- До свиданья, побегу я, а?!
- Ну, беги... До свиданья! Спасибо!!!
- Приезжайте ещё! - рыжая улыбнулась Алине на прощание и, сверкая босыми ногами, побежала по утоптанной тропке к Подтоварнику .
-- 2024 --
Оценили 27 человек
39 кармы