Как в РККА коммунизм пытались строить

Когда я заявляю, что большевики коммунизма не строили, это совсем не означает, что ни один человек, называющий себя большевиком, не верил в то, что строит коммунизм. Не означает так же, что никто из них не делал ничего, что могло бы посодействовать его строительству, если бы его действительно собирались строить. Это лишь означает, что его не строили те, кто имели власть решать, куда общество должно было идти, и что в конечном итоге должно было быть построено. В этом краеугольный камень взаимонепонимания у меня с защитниками большевистских идей, которым я про Фому, а они мне про Ерёму, и каждый считает себя правым, и не виноватым в том, что оппонент не хочет слушать и соглашаться. Поэтому в данной статье я не буду грузить читателя никакими выводами, а просто изложу факты, а каждый пусть сам за себя решает, какие выводы ему делать.

Когда великая октябрьская революция избавила русский народ от гнёта империализма, строители коммунизма весьма активно кинулись воплощать в жизнь идею построения бесклассового общества, в котором все стали бы окончательно и бесповоротно равны. Ликвидировали полицию (вместо неё стала милиция), создали Рабочее-Крестьянскую Красную Армию. Чем рабочее-крестьянская армия отличалась от просто армии? Тем, что в ней не должно быть ни «важных» ни «неважных, а все должны были быть равны, и кто был ничем, тот стал сразу «всем», а каждый человек в обществе стал человеку «товарищ».

Больше никаких генералов, никаких офицеров, никаких сержантов, и, самое главное, никаких погонов – символов ненавистного империализма и атрибутов классового различия. По крайней мере, большевики это всё так позиционировали, а народ этого требовал.

Единственная трудность только была в том, что как бы ровно не было в теории, на практике командовать должен был кто-то один. Ибо пока в обществе нет единого коллективного разума, всеобщую слаженность действий можно обеспечить только под управлением единого начала. К тому же, если войско большое, то нужна определённая иерархия между главным командующим и второстепенными, осуществляющими взаимодействие между ним и конечными исполнителями. А если таковой нет, то непонятно, кого слушать, а когда непонятно, то можно и никого не слушать, а значит, оправдание найдётся, а развал дисциплины всегда носит эпидемический характер. Так что в теории все получились равны, а на практике некоторые очень быстро стали, как говорится, ровнее остальных. И так идеей всеобщего равенства пришлось немножко поступиться, но к старой системе принципиально решили не возвращаться, а придумали новую.

Установили свою иерархию, и для её обозначения, вместо погонов стали нарукавные знаки различия (нашиваемые треугольнички, квадратики, и ромбики вместо лычек на погонах). А вместо званий должности, в связи с чем обращаться друг к другу стали исключительно по ним. Командир батальона – товарищ комбат, командир дивизии – товарищ комдив, командир армии – товарищ командарм. Ещё были всякие начштармы (начальник штаба армии), начоперодштармы (начальник оперативного отдела армии) старпомначоперодштарм (старший помощник оного) и старпомначоперодштафронт (угадайте кто).

Были и более креативные сокращения, например товарищ замкомпоморде, что одна девушка расшивровала, как заместитель командира половины морского десанта, но что было истиной лишь наполовину, а вся же правда была в том, что это заместитель командира по морскому делу.

Устав от запарок, в середине решили 30х годов кое-что всё же упростить. Вернули офицерские звания. Лейтенанты, капитан, майор, полковник. Но только не генеральские. Генералы – это империализм и неравенство, а с неравенством нам никак не по пути. Вместо генералов были всякие комдивы, комбриги и командармы разных рангов.

Естественно, комдив не означало, что данный товарищ командует дивизией. Ведь комдив у нас – это же звание, а звание и должность вещи разные. Так что, имея звание комдива, можно было и не иметь должности командующего дивизией, а командовать чем-то другим (выше, ниже, или параллельно). Короче, без сто грамм не разберёшься, но зато не как в царской армии.

Устав от запарок, в 1940 году Сталин генеральские звания всё же вернул: генерал-майор, генерал-лейтенант, генерал-полковник и генерал армии. Но всё равно не как в царской армии – погонов не было. Вместо них по-прежнему петлицы (такие значки различия, нашивающиеся на воротнички) и нарукавные нашивки. Так что ничего страшного не произошло: всё под контролем и идея всеобщего равенства продолжила жить, даже не смотря на появление генералов. Однако в середине войны Сталин затеял реформу и погоны всем были возвращены от рядового до генералисимуса. Получили их и генералы, но ничего страшного: ещё милиция вместо полиции осталась.

Зачем было нужно затевать такую реформу именно в разгар войны, причём настолько нужно, что подождать было нельзя? Видать, зачем-то нужно было – Сталин высоко сидел, ему оттуда виднее было. Тогда чего стоила вся чехарда с рабочее-крестьянскими особенностями? Ответ был простой: не смей задавать таких вопросов. Нет вопроса – нет проблемы. Логика строителей коммунизма всегда простая и железная (а у некоторых просто стальная).

А теперь давайте немного отвлечёмся от формы и подумаем над содержанием. Может ли быть реальное равенство в условиях боевой (ну или хотя бы мирной) обстановки в армии? Я понимаю это дело примерно так.

Во-первых, на достижение равенства должны быть настроены все люди в коллективе без исключения. Если же одни будут настроены, а другие нет, то в конечном итоге последние окажутся внизу а первые вверху, и продолжат играть в царя горы уже между собой. Так что, если в коллективе появятся те, кто будут за неравенство (или на словах за одно, а на деле за другое), то другим тоже станет непонятно, почему это они должны быть за равенство, а другие нет, и тоже заразятся установкой на неравенство.

Во-вторых, идея всеобщего равенства должна жить в человеке на уровне его совести. Т.е. он должен считать свою собственную жизнь и своё благо абсолютно равным жизни и благу другого человека в обществе. И если перед ним встанет вопрос рискнуть своей жизнью ради спасения другой, то он должен отступиться от мероприятия только в том случае, если риск потерять свою жизнь выше, чем спасти другую, а в ином случае осуществлять соответствующее действие. Так же и в области нагрузки, лишений, и пр. моментов трудностей жизни, которая, как оказывается на практике, вечный бой за что-то. При этом понимание этого баланса должно быть у всех участников дела абсолютно синхронным. И если оно у кого-то перевесит в традиционную (или не традиционную) сторону, то система даст сбой.

В-третьих, люди могут быть от природы наделены разными способностями в области командования, но общее понимание превосходства одних над другими должно быть единым. И в соответствии с единым пониманием ценностей определяться стремление подчиняться или командовать. Так же, как и решение рисковать своей жизнью ради жизни того, чтобы защитить жизнь того, чьи неординарные способности могут спасти больше жизней.

При соблюдении (как минимум) этих всех этих условий, возможно, получится в ограниченном (из специально отобранных людей) коллективе установить жизнеспособное равенство. И если не получится, то дорабатывать концепцию, а если получится, то пробовать расширять коллектив и снова смотреть, что получается и что дорабатывать. Однако у большевиков была одна тенденция, которую они дорабатывать они никак не собирались. Тенденция эта называлась борьба за власть.

Суть борьбы за власть заключалась примерно в следующем. Допустим, существуют два претендующих на командование деятеля, у которых нет согласия в одном вопросе. Один считает, что под его командованием врага разгромить должны, и про него написать в газетах, и его именем улицы назвать, и его в учебнике истории изучать, а другой считает, что это он заслуживает этого больше. Да и просто, покомандовать оба любят. Не говоря уже о просто расхождении во мнениях о том, какой вообще манёвр правильнее предпринять. Вот и идёт борьба за титул царя горы, а когда паны дерутся, у холопов чубы трещат. Так что, где наверху нет единства, там его и внизу быть и не может.

Заслуживает отдельного обращения внимания борьба произошла между командирами и комиссарами. Командир – это просто начальник, который занимается тактикой и стратегией, а комиссар – это как бы тоже командир, но с учётом «идейности», руководствуясь линией партии. А чем больше человек витает в идеях, тем дальше он от реальности, да и не все комиссары имели должный военный опыт, так что борьба часто сводилась к вопросу, кого слушать: более реального, или более «идейного».

Неразбериха была примерно в том же духе, что и со званиями-должностями, и борьба шла достаточно долго с переменным успехом, но в конечном итоге победили всё же реалисты. А комиссары получили место второго после командира человека и их должности дожили до наших дней в виде замполитов.

Самого сильного апогея борьба всех-против-всех достигла во второй половине 30х годов (как раз примерно с тем временем и совпала основная движуха возвращения на круги своя старых званий). Борьба за власть превратилась в борьбу за выживание, и куча ответственных лиц стала активно друг друга расстреливать. Потом стали расстреливать палачей, потом палачей палачей, и так до того состояния, что даже самые лихие самодуры царского режима от такого размаха завистливо присвистнули бы. Ну а что касается самого Сталина, то он занялся строительством своего личного культа, пытаясь присвоить ему всё, что можно (и что нельзя, вплоть до главного деятеля самой революции), а со всеми, кто этому мешал, расправляясь, как только можно.

В таком режиме и продолжилось движение в направлении великого светлого будущего – бесклассового общества под названием коммунизм, которое в головах некоторых не останавливается ни на минуту и сейчас, и будет продолжаться, как соскакивающая на прежний оборот пластинка. Так что, если кому-то главное форма, а не содержание, может выстраивать парады своих цацек вдоль и поперёк, ну а всем желающим думать я рекомендую иногда вспоминать басню, заканчивающуюся словами «А вы, друзья», как не садитесь, всё в музыканты не годитесь».