Часть 2. Классические атрибуты

Продолжение темы, начатой тут

§1. Мракобес и Буква

Если для просветителя правдой и истиной называется объективное положение дел, которое существует независимо от чьих-то убеждений, то для мракобеса они и есть его убеждения. Само же объективное положение дел у него никак не называется, и игнорирование этого понятия есть одна из форм его отрицания. Понятия же правды и истины у него заняты для обозначения нужных ему положений, а по совместительству и его уверенности в своей правоте, а все остальные понятия подкручиваются под эту позицию.

Так же у мракобеса есть настрой гнуть свою линию в направлении своих установок, не обращая внимания ни на какие доводы. И этот настрой тоже является отдельным явлением, который требует отдельного внимания. У просветителя такого настроя нет, и смысла в нём для него тоже нет, и название его нужно только для того, чтобы обличать связанное с ним явление. У мракобеса же наоборот, смысл в явлении есть, а обличение не нужно, поэтому название его вмонтировано в понятия правды и истины.

Чем сильнее этот настрой, тем увереннее мракобес будет что-то доказывать и тем вернее кого-то убедит (в первую очередь себя). Поэтому всё, что помогает этот настрой увеличить – для него является отнюдь не лишним элементом. И поэтому он всячески подчёркивает значительность каждой детали, помогающей этот настрой подтянуть. То, что для него является истиной, он будет называть Истиной, то, что правдой – Правдой, и т.п.. Заглавная буква в данном случае и есть обозначение этого настроя.

Следует уточнить, что не всякий, кто напишет слово Истина с большой буквы, является законченным мракобесом, но всякий, кто таковым является, в важных заявлениях не преминёт написать. А отличие проявится в сочетании этого свойства с остальными атрибутами мракобесия.

§2. Мракобес и ясность

Для просветителя главное подчеркнуть значимость приводимых доводов; для мракобеса выводов. Просветитель старается подать свои доводы так, чтобы выводы делались самостоятельно. Мракобес наоборот, сами выводы старается подать так, чтобы сами доводы показались излишними.

Если просветитель комментирует работу мракобеса, он объяснит, в чём её несостоятельность. А выводы он может подвести, а может и нет (в зависимости от целевой аудитории). У мракобеса наоборот: приводить или не приводить (какие-то) он может только доводы, но выводы приведёт всегда. Ими будут характеристики: «плохая», «никому не нужная», «вредоносная» и т.п. определения, которыми он наградит работу оппонента. А ничего другого он может и вообще не приводить – для него эти слова и есть доводы, причём, доводы самые ясные и однозначные. И его единомышленникам всё понятно и без лишних пояснений: написал «плохая и вредная», его у единомышленника реакция сразу «ага, точно!».

Для просветителя эти прилагательные, как паразиты, которые не производят никакой смысловой нагрузки, но зато отъедают лишние ресурсы от внимания слушателей. А для мракобеса это основные переносчики его формата понимания из его головы в головы других людей. Поэтому он сразу переходит к сути дела: лепит выводы коротко и однозначно, и подаёт их под гарниром громкости, капса, постоянных повторений, и прочих приёмов загвоздить всё внимание на их «ясности».

§3. Мракобес и способности изложения

Несмотря на полную ясность своих заявлений для своих единомышленников, мракобесу очень часто приходится дополнительно разжёвывать смысл своих слов для всех остальных. Чем он и отличается от просветителя, который как раз обходится без этого там, где не получается у мракобеса.

Когда просветитель говорит: «Всякий, кто смотрел в телескоп, подтвердит, что видел там пятна на Солнце», ему не нужно добавлять «…а заявления тех, кто не смотрел, стоят меньше», потому, что это и так понятно каждому адекватному человеку. Когда мракобес говорит: «А мне не нужно смотреть, потому, что я и так знаю, что этого не может быть!», то как бы не очень понятно получается, что мешает проверить, если ему бояться нечего. Поэтому он обычно добавляет «…потому, что ни один нормальный человек не станет смотреть в этот телескоп!», и вроде как кому-то должно стать что-то понятно.

Просветителю не надо привязывать слушателя к выводам, как не надо привязывать человека к Земле, чтобы он не слетел с неё в космос. Основания же мракобеса, как малые астероиды, к которым надо просто привинчивать всё, что на них надо посадить, потому, что иначе это всё полетит само по себе. Поэтому никакого свободного контакта своей аудитории с доводами он позволить не может, и пытается вязать их головы к своим выводам с такой же настойчивостью, с какой накидывают лассо.

§4. Мракобес и красноречие

Если для просветителя в своей речи главное неопровержимость самих доводов, то для мракобеса важна каждая мелочь, способная перераспределить симпатии. Если на языке просветителя документ будет называться «документ», а довод – «довод», то у мракобеса это будет «лживый документ» и «изворотливые доводы», если речь об аргументах противника, и «истинный документ» и «веский довод», если вдруг о своих. Поэтому речь изощрённого мракобеса изобилует дополнительными прилагательными, как разливаемая газировка пузырями. Ибо главная его сила во внушении, и чем больше он будет повторять нужные слова, тем больше будет эффекта.

Просветитель изъясняется так: «На Солнце пятна есть – это видно в телескоп. В телескопе моём никакого колдовства нет – можете разобрать, посмотреть. Если сомневаетесь в моём, сделайте свой. Нет ни одного человека, который, посмотрев в телескоп на Солнце, после этого ещё бы сомневался, что на нём есть пятна. Против этого выступают только те, кто в него не смотрели. И если позволять тем, кто верит в то, что не проверял, диктовать свои положения тому, кто проверил, то заблуждения восторжествуют над истиной…». Мракобес выступает так: «Ни один нормальный человек никогда не станет верить этим изворотливым речам! Потому, что насколько бы убедительными не казались для слабых истинной верой людей эти хитросплетённые доводы, вся их лживость легко изобличается тем, что из нашего Учения ясно следует, что на Солнце может быть только Свет и Чистота! И этот довод является разгромным опровержением всех тщетных попыток сбить нас с правильного пути и запятнать грязью нашу светлую, Великую, и несокрушимую Истину!». Так мрак оппонирует свету.

§5. Мракобес и форма

Если для просветителя мракобес – фанфарон, который гремит своими оборотами, а за душой у него ничего нет, то для самого мракобеса всё выглядит наоборот: ничего нет на деле у просветителя, а достижения мракобеса видны всем. Всё, посредством чего утверждаются разделяемые им убеждения, должно быть выдержано максимально солидно и обстоятельно. Если это книга, то она обязательно должна быть в кожаном переплёте, с качественным теснением, и с позолоченными буквами на корешке. Если это свидетельство, то оно обязательно должно быть с красивыми вензелями, гербами, узорами, подписями и печатями, в резной рамке и под стеклом. Если это какой-то чин, то он обязательно должен быть с регалиями, форменным обмундированием, и прочими знаками отличия, которые максимально трудно подделать.

Чем серьёзнее подход к форме дела, тем явнее это должно говорить о серьёзности его содержания. Потому, что просветитель берёт свой электорат безупречностью своих доводов, а мракобесу чем их завлечь? А вот когда всё будет в такой красивой форме, пребывание в которой уже само по себе приятно, вот тогда уже будет что-то, на что кого-то можно купить (особенно тому, кто купился сам). И когда вопрос о подлинности документа полностью затмит вопрос о правдивости его содержания – вот тогда мракобесам будет легче нести веру в то, что их документы истинные.

§6. Мракобес и содержание

Поскольку мракобесы не любят натыкаться на свои несоответствия, то весь контент своих убеждений они предпочитают содержать в таком порядке, в каком их максимально сложно увидеть. В силу чего неизбежно получается, что несмотря на фундаментальную форму, содержание отличается нагромождением сумбура и лишнего груза, который должно быть проще заучить, чем пытаться осилить его внутреннюю структуру.

Если мракобесы пишут свои учебники, то все свои ключевые положения они изложат в формате постулатов, которыми обучающиеся должны проникнуться какими угодно способами, только не последовательно изложенными соображениями. Если мракобесам придётся вперемешку со своими заблуждениями преподавать неоспоримые истины, которые исказить будет невозможно (или не нужно), то даже это они не смогут преподнести в простом и понятном формате. Учебник будет написан так, чтобы простые вещи давались максимально трудно, заставляя зубрёжкой брать то, что можно было бы преподать интуитивно понятно и логически элегантно. И делаться это будет отчасти целенаправленно, чтобы забить голову сумбурностью, а отчасти автоматически, потому, что по-другому менталитет мракобесов не работает и ничего другого, в принципе, произвести и не может.

По своей сути учение мракобесов напоминает капиталистическую колбасу эконом класса: аппетитное оформление, не соответствующие реальности обещания на этикетке, красители, химия, заменители натуральных ингредиентов, и глюконаты для усиления вкуса.

§7. Мракобес и документы

Особое место среди доказательств истины для мракобесов занимает документ. Документ для мракобеса – высшая степень доказательства. Просветитель ему логику рассуждений, что, если все смотрящие в телескоп видят пятна на Солнце, то значит, они там есть, а он ему книгу, в которой написано, что такого быть не может (ну или написано то, из чего следует, что вроде как не может).

Книга – в данном случае документ, который для мракобеса является свидетельствами очевидцев, написавшими его, и это обстоятельство для него принципиально важнее, чем любые умозаключения, следующие из заявлений какого-то выскочки. У матёрого мракобеса в душе всегда культ документов (разумеется, не всяких, а строго «истинных», которые составлялись своими). И он никогда не задаст вопрос, где доказательства, что в его документах написана правда. Он будет спрашивать только где подтверждение словам оппонента в своих документах. А на вопрос, какие доказательства, что в его документах написана правда, будет или приступ раздражения, или в лучшем случае ответ, что он просто не может представить, как там могли написать неправду, а потому такого просто не может быть.

Документ в качестве истины в последней инстанции для института мракобесия предпочтительнее потому, что в диалоге оппонент будет задавать не такие вопросы, которые мракобес считает правильными и ответ на которые ему удобен, а такие, который считает правильными он сам, и ответа на которые у мракобесов может не найтись. Бумага же никаких вопросов задавать не будет, и на ней что напишешь, то и останется на все времена. Поэтому находить именно её критерием истины для института мракобесия самый надёжный вариант. Бумага всё стерпит – за это они испытывают столь тёплые чувства к «истинным документам».

§8. Мракобес и авторитет

Если для просветителя главными критериями истины является неопровержимость доводов, то для мракобеса главное авторитетность. Если просветитель несёт людям революционное знание, радикально противопоставляющее новое понимание старому, мракобес сразу на него набрасывается: «Где подтверждение твоих утверждений в авторитетных источниках? Где одобрение авторитетных специалистов? Где всеобщее их признание? Нету – значит, твоя правда только твоей голове, а в реальности наша правда!». И он не считает нужным доказывать, что утверждения оппонента не соответствуют истине; ему достаточно доказать, что они не соответствуют авторитетным положениям.

Более объективных критериев истины мракобес не знает и знать не хочет, потому, что таковых для его позиции в природе и не бывает. А потому довольствуется тем, что имеет, и возводит в абсолют то, что досталось. Не возводить он не может, потому, что всё, что у мракобесов есть, им всегда очень нужно возвеличивать до максимального значения. Всё это так же естественно, как то, что если человек имеет свой виноградник, и его семья из поколения в поколение занимается виноделием, то он знает, что такое настоящее вино, а если человек всю жизнь пьёт суррогат из бумажных пакетов, содержащих воду и химию, то он этого не знает. И тогда самый дорогой суррогат для него и будет потолком того, что он может представить, и мерилом всего, относительно чего остальное следует оценивать. Аналогично этому и мракобес видит потолком серьёзности доводы от авторитета, потому, что ничего другого никогда не пробовал. Авторитетность же самих специалистов у мракобесов измеряется в первую очередь не адекватностью убеждений, а мантиями, регалиями, дипломами, грамотами, и всеобщим признанием.

§9. Мракобес и статистика

Мракобес не аргументирует последовательными построениями, он аргументирует оглядкой на общее мнение. «Это все знают…» и «Да тебе любой скажет…» для него являются доводами, по значимости стоящими почти рядом с «истинными» документами, если что эти «все» – подавляющее правоверное большинство. И он не считает эти доводы нуждающимися в основаниях, а наоборот, отталкиваясь от них, может обосновывать всё остальное.

Если мракобесам преподнесёшь учение, разоблачающее общепринятые заблуждения, то типичный мракобес от него отмахнётся, мотивировав это тем, что в нём всё неправильно. Если его спросить, где он привёл хоть одно опровержение, то он может вообще ничего не ответить, но зато спросить: «А ты думаешь, ты мессия, пришедший нести всем истину, а мы вот думаем, что ты просто очередной лжепророк, который идёт против народной мудрости!». И он не забудет добавить, что мессий были единицы, а лжепророков – пруд пруди, и что все они слово в слово говорили, что они несут реальное познание, а на поверку оказались обычными шарлатанами. И что вероятность именно этого в твоём случае намного выше, и что тебе надо на эту тему очень серьёзно подумать (ну, в смысле – отставить и забросить благополучно своё учение, чтобы не лезть ни к кому с этим больше никогда), и что если ты этого не делаешь, то это подтверждает то, что ты и есть один из таких лжемессий.

Мракобес не захочет посчитать, кого же было больше: этих самых лжепророков, или мракобесов во всех вместе взятых толпах, которые противостояли каждому открывателю правды, и заявляли, что учение последних им не понятно. Не захочет подумать, почему всё время так получается, что среди всех его возражений нет ни одного хоть чем-то отличающегося по сути от тех возражений, которыми галдели эти толпы. Не станет считать, сколько они привели доводов, в которых было бы хоть что-то иное, кроме ссылок друг на друга и на свои документы. И никогда не посчитает, какова, с учётом этого всего, вероятность того, что он сам и есть то же самое. В этом направлении он не смотрит не собирается видеть ничего.

§10. Мракобес и сила единства

Если для просветителя нуль, помноженный на любое множество, весит не больше, чем просто один нуль, то у мракобеса арифметика другая. Нуль, помноженный на миллион, весит миллион. Потому, что для просветителя единицей является мнение человека, сумевшего привести доводы, на которые ни у кого пока не получилось опровергнуть. И все остальные, подписавшиеся под этим, являются множителем этого мнения только в силу этого обстоятельства. У мракобеса единицей является просто мнение человека, который никаких объективных доводов не привёл, зато привёл самого мракобеса вполне устраивающие заявления. И не важно, остались они без опровержения или нет; все плюсанувшие это мнение множат в его понимании вес этого мнения на их количество. Поэтому все активные мракобесы так любят плюсовать мнение друг друга и вообще всех высказавшихся против оппонента – неважно, кто из каких побуждений говорил; главное, чтобы было плюсов как можно больше.

Продолжение там же