Откуда в жизни берётся столько дерьма?

Вступление

А задумывались ли вы когда-нибудь, почему кошки и собаки своё дерьмо стремятся зарывать, в отличие от человека, который может по случаю отсутствия туалета навалить где-нибудь в закоулке, и совершенно не заботиться о том, чтобы своё дерьмо как-то прикрыть? Видать потому, что у животных в нормальном состоянии обоняние, с которым ещё издали сразу понятно, где чьи дела, а поскольку животным дана способность чувствовать стыд, они свой позор стараются по возможности забрасывать землёй, чем они и отличаются от человека, который думает, что никто не поймёт, увидев его дерьмо, что это дерьмо его. Ошибается человек – все поймут, кроме его собратьев, отбившихся от природы, и потерявшими нюх вместе со стыдом.

А почему своё дерьмо стараются зарывать только хищники, а травоядные свободно валят, где стоят, и совершенно не заморачиваются тем, что с ним будет дальше? Да потому, что, что кал травоядных – это удобрение, готовое к употреблению, а кал хищников – это яд, которому надо гнить несколько лет, прежде, чем он превратиться в удобрение. И запах от него в связи с этим соответствующий, и обоняние, дарованное всем от природы, об этом сразу предупреждает, и отвращение от него тоже соответствующее. Вот поэтому и не стыдятся своего дерьма травоядные так сильно, как это делать есть резон у мясоедов, и всему своё место, и каждому соответствующие манеры в здоровой и адекватной природе.

А почему дерьмо растений почти ничего не слышно, ведь у них тоже есть свои шлаки, которые они выводят в землю через корни, и конденсируют в листьях, которые потом сбрасывают? Да потому, что листья не воняют, а некоторые любители их даже собирают наиболее красивые экземпляры и засушивают. И многим из них даже в голову не приходит, чем на самом деле они любуются.

Может быть, дело в том, что растения являются первичными потребителями солнечного света, а те, кто идут дальше по пищевой цепи - вторичными и третичными? И вот получило растение чистую энергию, и распределило её в структуре своей плоти так, как было удобно (ну или как сумело), а травоядное уже получает то, что создало растение, и перераспределяет это не так, как было бы идеальнее, а так, как уже получится перераспределить то, что уже распределено первичным потребителем. И к несовершенству первого хозяина добавляет своё несовершенство, чтобы потом передать его по эстафете вниз (ну то есть наверх по пищевой цепи – с точки зрения дарвинистов). Ну а хищнику уже остаётся перераспределять то, что ему достаётся от травоядного, и возиться со всем этим материалом его организму приходится ещё сложнее, а потому отходы и получаются самые несовершенные.

Может быть дело в микробах, которые тоже хотят есть, и одни из которых специализируются на переработке растительного материала, а другие - животного. И первый материал переработать, не выделяя при этом столь сильного яда, получается, а второй уже нет?

На самом деле я точно не знаю, какой исчерпывающий ответ на этот вопрос, а копаться в изучении этого материала как-то неохота. Но я точно могу объяснить, как обстоит дело в идейном плане, который в нашем мире является ни чем иным, как отражением его материального воплощения. Потому, что в мире идеологии идёт вся та же борьба между теми, кто может жить, не пожирая никого, и кто не может без этого, а потому с дерьмом и ядом там имеются проблемы абсолютно аналогичные.

1. Возникновение

Что есть дерьмо? Это сбор отработавших шлаков, заразы, и ядовитых веществ, которые содержатся в этих шлаках и плодятся той же заразой. И потреблять чего ни в коем случае не хочется, потому, что ничего полезного в нём нет, а есть только вредные вещества, и зараза, которая начнёт плодиться, разрушая потребляющий организм и выделяя новое дерьмо. Обо всём этом предупреждает исходящий от него запах, и в процессе эволюции обоняние приучено инстинктивно испытывать соответствующие рефлексы.

Аналогичным образом работает и восприятие идейных конструкций. Если адекватному человеку подсовывают информационное дерьмо, то его разум от этого отворачивается (если сумеет распознать), испытывая все те составляющие неприязни, которые он в процессе своей эволюции сумел в себе выработать.

Откуда берётся идейное дерьмо? Ну, представьте (образно), что создаёт чей-то разум что-то полезное для общества. Допустим, первую в мире таблицу умножения. Взял свои рубежи, явил обществу продукт своей работы, получил своё признание. И допустим, другой разум тоже хочет взять свои рубежи, получить своё признание. Он может создавать что-то ещё, например, теорию вероятности, или теорию правильных фигур в многомерных пространствах (простор для открытий бесконечный). Напряги мозг – создай. Но создавать ничего полезного второй хочет. Хочет только потреблять. А признание ему нужно, вместе со всеми наградами от тех, кто поверит, что он им пользу приносит. Тогда у него есть вариант: «Дважды два не четыре. Дважды два пять. Не слушайте того, кто говорит четыре, слушайте меня. И говорите мне спасибо за эти поправки».

Что будет, если кто-то внедрит такой расклад в систему общества, а другие ему поверят? Будет пример того, когда он оттяпал у другого что-то в идейном плане, присвоив себе то, что должно было принадлежать не ему (признание, например). Но согласно природе вещей, в процессе дела будут произведены побочные продукты, которые будут создавать проблемы, которые кому-то придётся разгребать.

Давайте подумаем: если кто-то будет создавать таблицу вероятности, будет ли ему мешать таблица умножения? Нет, она будет ему только помогать, и, опираясь на неё, он сможет продвинуться дальше, чем, если бы её не имел. И ни одно адекватное открытие не будет никому мешать делать другое, пока они находятся в гармонии. И пока они находятся в таком порядке, места под солнцем хватит для всех. Но как только начинается дисгармония, несовпадающие версии начинают друг другу мешать, и тогда начинаются проблемы, которых нет в мире правды и согласия.

Как только в системе появляется какая-то неправда, все прилегающие к теме вопросы сразу идут вкривь-вкось. Потому, что если дважды два – пять, то дважды три шесть у автора этой версии уже может не получиться. Ведь когда ему придётся отвечать, почему у него следующий порядок не на два больше получается, останется подтягивать ответ к такому числу, к которому нет такого вопроса. А когда у него уже дважды три получится семь, то, когда умножение делением проверить потребуется, семь поделить на два у него окажется три. Ведь не может же он в обратном порядке не вернуться к исходному? И когда кто-то дотошный начинает копать: «Вот у тебя раз три единички, два три единички, а это что за единичка лишняя?», то «…», и фиаско (но это если у человека нет власти диктовать своё самодурство, а если есть, то тогда возможен вариант «Ах ты дерьмо! Да по-твоему, я вру? Надо бы тебя заткнуть-замочить-наказать, чтоб не повадно впредь было такие вещи говорить!»). Ведь не может же быть у того, кто поставил себе установку никогда не менять позицию, другого ответа на этот вопрос?

Если его оппонент согласится с логикой паразита, то он согласится так же и с тем, что дважды три – семь. И тогда ему придётся идти с этой логикой дальше, до тех, кто натыкает его носом в то дерьмо, которое он несёт. А там дальше варианты или ответственность за это, или «…ах ты дерьмо! Да по твоему, лгу?!» И тогда он пойдёт утверждать, что дважды четыре – девять, и обливать всех несогласных дерьмом. Поэтому идейное дерьмо иногда становится источником идейных эпидемий (особенно, когда за ним стоит сильная власть). И когда она учит, что свобода – рабство, незнание – сила, а война – это мир, то в системе начинается такая эпидемия дерьма, в которой те, кто говорят, что Большой брат неправ, просто утопают.

Есть и другой вариант пожирания чужого: «Дважды два четыре, но это не ты придумал. Это придумал я! Люди, поверьте мне. Это я гений и давайте мне моё признание, а про него вообще забудьте!». И убрать-заткнуть-продинамить того, кто на самом деле автор, а все его достижения присвоить себе.

Чем чреват этот путь? Тем что, придётся разбираться по поводу того, кто автор, а кто самозванец, и тот, кто врёт, по сути, будет нести ту же самую эпидемию, только на другом фронте.

Можно, конечно, всё технично провернуть, и сделать так, что концы в воду, а скелет в шкаф и под замок, но те, кто отдадут не тому человеку своё признание, останутся не с тем, кто способен действовать так, как тот, кто его достоин. А неподпускание никого к шкафу под ложными предлогами породит волну новых несоответствий. Поэтому тот, кто пытается кого-то сожрать, обычно плодит вокруг себя побочные продукты своей деятельности, которые несут в каком-то плане обязательно свои проблемы, которые кому-то придётся расхлебывать и разгребать. А кто не пытается никого жрать, дерьма не плодит – его плодят только те, кто пришли в этот мир затем, чтобы всё самое лучшее пихать в свою пасть, превращать это всё в своей утробе в яд и отравлять им мир из своей задницы.

И так устроен этот мир, что в физическом плане не есть и не испражняться человек пока не может, но он может никого не жрать и не плодить идейного дерьма. Однако некоторая порода людей так устроена, что они этого не делать просто не могут. И при этом мнят себя при этом вершиной эволюции. И многие из них даже убеждены, что по-другому быть не может и вообще не должно. И что только так и надо, и что это правильно, ибо жизнь – игра в царя горы, в которой на вершине оказывается тот, кто эффективнее всего использует своё дерьмо, чтобы травить-топить-заливать и заставлять поскальзываться своих конкурентов. И они считают, что ради их только деятельности эволюция и происходила. А все остальные для них – это какое-то недоразумение и неудачники, годные лишь для того, чтобы быть их кормом у подножия той горы, с вершины которой они по наклонной на него же и гадят. Поэтому в понимании таких людей в голове всё перевернуто с ног на голову: то, что идейно чистые люди видят головой общества, они не видят вообще, а то, что идейно чистые видят задницей общества, они считают головой, которая должна находиться в самом верху. И куча людей с промытыми их дерьмом мозгами их идеологии рукоплескает. Говорят: «Не надо нам никаких теорий о том, как сделать мир лучше – дайте нам историю успеха таких индивидов! Как они из низов поднялись на самый верх – мы хотим повторить их путь! Мы хотим все вместе кинуться к той точке, на которой они стоят, и давить друг друга по мере того, как с подъёмом к вершине место будет сужаться. А остальное всё уберите – нам это не интересно!».

2. Накопление

Пример чуть посложнее. Допустим, живёт деревня: кто-то пастух, кто-то пахарь, кто-то пекарь, кто-то сапожник, кто-то врач, кто-то учитель, и т.д.. Труд распределён так, что все устают примерно одинаково. Все получают за свой труд поровну. И каждый производит столько, что продуктов его труда хватает как раз на то, чтобы обеспечить всех остальных в меру их потребности.

Но тут, допустим, кто-то один решает, что ему мало тех продуктов, что он получает, и ему хочется больше. И он оценивает единицу своего трудовремени, скажем, не в рубль, а в два. Что это означает? То, что теперь он должен получать больше, а другие неизбежно получат меньше. Кто-то один получит на рубль меньше, или всё общество на себе эту недостачу распределит, но в конечном итоге, этот рубль общество как-то на себе должно будет самортизировать. Т.е., он пытается сожрать чьи-то права.

Допустим, паразит придумывает какие-то оправдания (без них не прокатит). Скажем, его работа труднее, и он устаёт больше, или его дело сложнее было освоить, и он перенапрягся, а теперь за это должен получать компенсацию. Всё это, если это является ложью, по сути и есть информационное дерьмо, которое обществу придётся или разгребать, или проглатывать. Если оно решит его принять и страдать от причиняемого им вреда, это значит, что оно его проглотило. Если же оно решит его проверить (скажем, другие попробуют заниматься его делом, и выяснят, что обучиться ему ничем не сложнее, чем их делам, и усталость от него тоже не больше, и поставят ему ультиматум: или он исправляется, или его выкинут из системы), то это опять же заставит общество потратить время и силы. Это будет разгребанием его дерьма, с которыми в любом случае, получаются связаны какие-то проблемы.

По сути, доказывать, что ты устаёшь на рубль больше чем другие там, где это не так, всё равно, что доказывать, что дважды два – пять. Несоответствие будет иметь место. Просто, когда разница выражена не в числовых значениях, а в абстрактных заявлениях, спекулировать понятиями легче. И если её обнаружат, то обманщику придётся придумывать объяснения, почему он так заявил. Т.е., запускать новую волну несоответствий. И т.о., вся эта демагогия по сути и будет разными видами информационного дерьма, которое будет кочевать из одной формы в другую, и без которого он не сможет, потому, что тот, кто поставил себе установку сожрать чужие права, не сможет не наплодить информационного дерьма.

Сможет ли паразит без дерьма вокруг «я устаю в два раза сильнее»? Сможет только, если прокатит оправдание «мою профессию сложнее было освоить». Сможет ли он без дерьма вокруг «сложнее освоить»? Сможет только, если прокатит оправдание про «устаю»? Сможет ли он без того и другого сразу? Сможет только, если найдёт какое-то третье, которое ничем не лучшее этих. Но без какого-то не сможет. Потому, что, если он заложил в свою программу «хочу два рубля там, где заслуживаю всего один», не обойдётся без дерьма, принятие которого обществом всегда чревато ему убытком рубль.

А теперь допустим, что кто-то станет работать на него. Скажем, адвокатом, который будет защищать его интересы, и плести демагогию в его пользу. Или охранником, который будет защищать то, что он себе накупит на заработанные таким образом деньги. Или подмастерьем, который будет делать за него часть его работы. Или просто даже прислугой. А тот будет ему платить. Из каких денег – из тех, естественно, что он себе присвоит лишнего.

Чтобы оплатить тех, кто работает на него, и при том ещё остаться в выгоде, ему надо заработать столько, чтобы обоим хватило на обоих и обоих устраивало. Это означает, что с общества надо драть ещё больше. Принесёт ли тот, кто работает на него, пользу обществу? Нет. Он принесёт пользу только тому, кто наживается на обществе, а соответственно, обществу вред.

Допустим, паразит сумеет развернуться так, чтобы содержать и адвоката, благодаря которому он сумеет обдирать так, как сам не смог бы без него, и охранника, благодаря которому сумеет это всё удержать, и подмастерье, которое за него по сути будет делать всю его работу, а он сам только заказы принимать и деньги считать, и прислугу, которая обеспечит ему его праздность, и платить им всем по рублю, и ещё рубль оставлять себе.

И вот, допустим, придумает его работник себе какое-то оправдание (ведь без оправдания же никуда?). Скажем, такое: «А что я-то? Я всего лишь работу выполняю, так же, как и вы все, и получаю за это свой рубль. Только мы давайте не будем учитывать, приношу ли я вам всем пользу, или только своему хозяину. А в остальном, значит, извольте меня понять и принять, как честного труженика». И если общество примет его оправдание в такой форме, то вот это «..а давайте только не будем учитывать», обернётся ему таким убытком, которым чревата программа «…а давайте позволим кому-то обдирать нас на два рубля, чтобы один он лишний рубль себе брал, а другой платил тому, кто на него работает…».

Возникает вопрос: а сможет ли обойтись такой работник без вот этого «а давайте не будем учитывать»? Нет. Потому, что так устроены законы природы, что при его положении без этой оговорки не получится обозначить свою позицию. И если не будет этой оговорки, то будет другая, по уровню несоответствия/оппортунизма ничем не отличающаяся. Потому, что так устроены законы природы, что если он заложил в свою позицию программу «не хочу приносить пользу обществу, но хочу получать свой рубль», то при таком раскладе его позиция может быть только с такой оговоркой.

Эта оговорка в конечном итоге подразумевает установку на убыток обществу на два рубля. Не на один, как было на предыдущей стадии, где паразит один, а на два. И потому оппортунизм его работника получается на порядок более ядовитым дерьмом. Почему так – а потому, что он третичный потребитель. Он процветает за счёт того, кто процветает за счёт общества.

И тут уже даже и не важно, активный ты оратор, который каждый день на публичных слушаниях заливает свежую порцию оппортунизма в уши честнОго народа, или тихая уборщица, которая молча пылесосит дом хозяина; если ты третичный потребитель, вся твоя позиция – дерьмо третьего порядка. Так же, как неважно, сам ты ходишь на охоту и потрошишь свою добычу, или покупаешь в магазине готовый полуфабрикат: если ты мясоед, всё твоё дерьмо – трупный яд.

Если защита твоей позиции автоматически влечёт защиту позиции твоего хозяина (будь он тебе работодателем или кукловодом), то вся твоя хлюзда будет соответствующим дерьмом, независимо от того, знаешь ты об этом, или сам в неё веришь. И когда кто-нибудь самый умный из третичных потребителей (скажем, адвокат) решит, что с чего это ему получать по рублю за свою деятельность, если она такая востребованная, что можно заломить и по два, его политика будет чревата увеличением проблем для общества. И все его оправдания автоматически станут ещё более ядовитым дерьмом. И чем сытнее он будет жрать, тем более опасным оно будет. Так вот мир полон паразитов, которые сидят на паразитах и паразитами погоняют, и зачастую вся их деятельность завязана в такие узлы и клубки, в которых ещё и не сразу разберёшься, кто и кого сколько раз обжирает, и эстафета перераспределения ресурсов очень длинная. И когда все они лепят себе какие-то оправдания (а оправдание, как дерьмо – в каждой заднице найдётся), или толкают какие-то обещания, или пропагандируют свои взгляды (или якобы взгляды), все они наваливают своё дерьмо. И чем дальше они стоят по пищевой цепи (ну то есть чем выше, с точки зрения их менталитета), тем ядовитее они гадят.

3. Остаток

По законам природы паразит себе всегда получает меньше, чем забирает у своей жертвы. Потому, что, когда кто-то кого-то жрёт, всегда теряется какое-то количество ресурсов, и КПД при передаче к новому хозяину никогда не бывает 100%.

Если сожрал хищник жертву, получил сколько сил с этого, то какую-то часть потребляемого превратил в дерьмо и отбросил. И если посчитать те силы, которые он получил, то их всегда будет меньше, чем те, которые были в организме, который он уничтожил.

Если в организме завелись паразиты, то его хозяин чувствует недомогание. А вес этих паразитов, если их отдельно вытащить и сопоставить с организмом, будет идти на граммы, в то время, как его собственный вес идёт на десятки кг.. И разница может быть в тысячи раз, а отнимают они не одну тысячную, а такую часть, которая ощущается, как существенная потеря жизненных сил. Почему так? Потому, что так устроены законы природы: чтобы получать свою даже маленькую выгоду, иному паразиту надо наносить куда ущерб.

Сотворил автоподставщик ДТП, отжал у своей жертвы деньги. Помял немного крыло своей машины. Помял машину жертвы. Деньги он получил больше, чем стоит его якобы ремонт, но если посчитать стоимость всего ремонта обеих машин, времени-сил-нервов, которые он заставил потратить, то ущерб получается намного больший, чем его выгода.

Разбавил официант в ресторане клиентам водку. Получил какую-то выгоду. Налил им дешёвую, себе сэкономил дорогую. Разницу в цене себе в карман положил. Цена водки в ресторане раз в десять больше, чем в магазине. Людей он нагрел на некондицию, заставив заплатить за неё большие деньги. Но себе то-то он получил выгоду всего лишь в рамках разницы по магазинной стоимости. Выгода небольшая, ущерб большой.

Заняли капиталисты господствующее положение в обществе, и доят народ. Всем плохо, а они жируют. И их маленькая кучка, а угнетённых целая толпа. И если сопоставить ту радость, которую они получают, и те страдания, которые они приносят, то они никогда не уравновесятся. Потому, что законы природы не позволят потерю КПД развернуть в обратную сторону.

Капиталист вроде что-то производит, вроде чем-то обеспечивает потребителей, чего без него якобы не было бы (если верить его рекламе), а на самом деле он просто занимает место на рынке, на котором, если бы его не было, был бы кто-то другой, кто мог бы давать то же самое на возможно лучших условиях. Но этот предоставляет на максимально невыгодных для потребителя условиях из тех, которые только можно в условиях рынка себе позволить, и этот момент и является основным смыслом его деятельности. Потому, что в рамках его паразитической сущности ему может быть хорошо лишь в меру того, насколько другому может быть плохо, и чем больше он себе средств к существованию из других выдоит, тем больше он себе в карман положит.

Он тратит дополнительные средства на то, чтобы выхлопотать себе нужные для себя условия, он бодается-толкается с конкурентами за свою монополию. Он тратит средства на любые ухищрения, от промывания мозгов потребителей рекламой, до подкупа политиков, лоббирующих выгодные для него законы. И он производит, конечно же, дерьмо-продукцию, потому, что паразит ничего другого произвести не может.

Если это продукты, то они будут разбавлены какими-то дешёвыми заменителями, от которых у потребителей будут болезни. Если это лекарства, то это будет паллиатив, который снимает симптомы, но не лечит болезнь – чтобы потребность в лекарстве была постоянной. И если это качественный товар, который разбавить принципиально нельзя, то он будет по завышенной цене, которая является основным смыслом его монополии, вся суть которой сводится к тому, чтобы выжать из покупателя как можно больше.

И все эти проблемы, которые он создаёт, есть не что иное, как разная форма дерьма, которое он производит в процессе экономическо-правового высасывания ресурсов из своих жертв. И благодаря чему он что-то получает себе, и получает в увеличенном размере. И вот он построил себе дворец, купил яхту, самолёт, суперкар, а у простых людей этого нет. И не может быть в такой системе (в частности потому, что это всё есть не что иное, как форма монополии определённой касты на понты и роскошь, другим кастам не доступной. И монополии, устанавливаемой общей системой, частью которой он является, и на которую имеет определенное влияние). Но если всё то, что он заимел, у него забрать и распродать-распределить между всеми им обделёнными, то этого всё равно не хватит, чтобы покрыть ту недостачу, которую он им своим паразитизмом создал. И все те время-силы-деньги, которые он у них забрал созданием проблем разного плана, в пересчёте на ту роскошь, в которую их можно было бы реализовать, могли бы быть значительно (и иногда даже несопоставимо) больше, чем тот объём, который он себе создал. Потому, что такова паразитическая сущность: чтобы он получил себе благо определённого размера, он должен принести вреда по размеру всегда больше (часто во много раз).

Ещё есть торговля всяческим заведомо вредными товарами (алкоголь, табак, и пр.), всевозможные чёрные рынки (наркота, оружие, рабы, органы), разные формы диктатур, лидеры которых удостаиваются титулов людоедов и мясников, и все хозяева положения на этом поприще занимаются производством своего дерьма. И когда доминирующая форма паразитов прёт по жизни со своей программой, она ещё умудряется зачастую иметь своё «я прав!», пытаться заталкивать свою позицию в головы окружающих, и злиться по поводу того, что её волю не хотят принимать и уважать. И чем более сильной является эта разница в КПД, тем большим дерьмом вся их пропаганда на поверку оказывается. В общем, ассортимент богатый, любителям всё это хавать есть, из чего выбирать.