Глава 24. Как общество боролось с терроризмом

Продолжение повести, начатой тут

Однажды перед процессом очередной делёжки апельсинов в обществе Справедливости и Равенства обнаружилось чрезвычайное происшествие: несколько апельсинов оказались растоптанными. Причём, растоптанными ещё до того момента, как произошёл Перводел, и было непонятно, кто это и как мог сделать. Более всего же было непонятно, кому вообще это могло быть нужно. И если бы эти апельсины кто-то украл, тогда было понятно, по крайней мере, что это и как с этим бороться, но просто так растоптать безо всякого смысла – это было непонятно никому в обществе. Так впервые в демократическом обществе прозвучало слово, которого никто ещё доселе не использовал – теракт.

Поднялись серьёзные дебаты, каким образом решать проблему и как следует поступить в этом случае: разделить между всеми оставшееся поровну, или каждому по старой схеме раздать его долю, где кому-то достанутся целые, а кому-то (ну уж так получается) растоптанные.

Делить поровну в соответствии с законом оказалось очень сложно, и все готовы были передраться в связи с разными мнениями, какие арифметические действия надо произвести. Поэтому решили разделить, как обычно, методом жеребьёвки выбрав тех, кому должна достаться некондиция. Когда неудачники были найдены, они начали громко вопить о несправедливости, но их мало слушали те, кто в их число не попали, и поскольку последних было подавляющее большинство, за нарушение порядка можно было сильно не волноваться.

Все, кто не оказались в числе бедолаг, сразу успокоились, а через некоторое время успокаиваться постепенно стали и сами пострадавшие. Но как только всё улеглось и после следующих нормальных делёжек участники общества стали постепенно забывать про этот случай, как он снова повторился. И снова встал вопрос, что делать, и как вообще с этим бороться.

Что делать, было понятно – снова проводить жеребьёвку, а вот как избежать этого в дальнейшем, оставалось неясным. Начались разбирательства, кто мог это сделать, и кому это нужно.

– Я знаю только одну обезьяну, кто это мог и кому это могло быть нужно – это Верховная! – сказала Умеющая Считать до Бесконечности.

Все неожиданно уставились на неё.

– Кто мог ещё пробраться к общей куче, если только она имеет доступ к ней до вашего Перводела? – продолжила она, – Кому ещё может быть нужно растоптать апельсины вместо того, чтобы просто их украсть? Только ей – это предлог для того, чтоб под видом борьбы с этим требовать для себя больше власти. Ибо апельсинов у неё и так больше, чем она съесть может, а вот власти никогда много не бывает.

– Просто немыслимо обвинять власть в таких деяниях! – Воскликнула Верховная, – Это противоречит демократической морали! Власть нужна, чтобы порядок обеспечивать, а не беспорядки создавать! И Верховная всё время находится на виду у других ответственных лиц, и они подтвердят, что не видели от неё ничего подобного!

– А какие доказательства, что они не могут быть с ней в сговоре? Командная работа по обделению общественности апельсинами у них прекрасно получается!

– Да это просто неслыханно! – Возмутилась Верховная, – Обвинять Верховную и всю систему демократического общества сразу! Да кто ты такая, чтобы твои заявления могли иметь какую-то силу?

– То есть кроме намёков на новые избиения, других аргументов у Верховной нет?

– Умеющая Считать до бесконечности обвиняет меня в том, что я собираюсь испрашивать себе какие-то полномочия! – начала Верховная, – Меж тем может ли кто-нибудь фактами доказать, что я собираюсь это сделать?

Последовала пауза.

– А ежели кто-либо думает, – продолжила она, – Что теракт может совершить Верховная, то это означает, что он думает, что Верховная – вредитель. А если Верховная может быть вредителем, то значит, Верховная обществу не нужна. А если кто думает, что Верховная не нужна, то пусть выйдет и объяснит, как он представляет существование общества без Верховной? Только благодаря ей и Закону и можно удержать порядок, а, чтобы Закон работал, как раз и нужна Верховная. А если Верховную убрать, то случится великое побоище и новая гражданская война, и будет растоптано гораздо больше апельсинов. Всё это было уже много раз в истории, и мы все в этом уже не раз убеждались, и повторять ошибки мы не намерены!

Среди барамук прошёл ропот поддакивания.

– Так что если Верховная действует так, чтобы сохранять как можно больше апельсинов… – продолжила Верховная, – То она не может действовать так, чтобы их же топтать!

– Верно… – понимающе закивали головами барамуки.

– А не надо устраивать побоище. – ответила Умеющая Считать до Бесконечности, – Просто учитесь считать, и вы сможете поделить все апельсины без драки.

Барамуки немного замялись, помолчали, а потом самая активная из них сказала:

– Нет, нам всё же кажется, что врёшь нам ты, а не Верховная!

– И какие же вы можете привести этому основания, кроме того, что вам не хочется учиться считать?

Тут выскочила Самая Озорная обезьяна, и передразнивая мимику Умеющей Считать до Бесконечности, сказала: «Бе-бе-бе!». Поднялся галдёж, и было абсолютно неслышно, что говорит Умеющая Считать до Бесконечности, а когда шум унялся, слово взяла Верховная:

– Теперь, когда мы выяснили, кто не может стоять за терактами, мы будем выяснять, кто может. И мы не успокоимся, пока не найдём. И теперь мы каждого будем регулярно обыскивать, и проверять, не прячет ли он какого устройства, посредством которого можно произвести теракт.

– Да! – согласились барамуки, – Быть обысканными ради того, чтобы не жить в страхе, что нам достанутся растоптанные апельсины, нам не жалко!

– А всякие личности, которые пытаются навлечь подозрения на Верховную, и создают опасность гражданской войны и всеобщего побоища, будут проверяться особо тщательно! – закончила Верховная под аплодисменты законопослушных членов общества.

Так в Законе общества Справедливости и Равенства появилась статья «терроризм», означающая топтание апельсинов, провоцирование всеобщей гражданской войны, и обвинение Верховной в злоупотреблении властью. А всех барамук перед делёжкой регулярно хватали и обыскивали, не прячут ли кто в заду какое-то устройство, позволяющее произвести теракт. И барамуки говорили: «Правильно, пусть уж лучше обыскивают, чем терактам попускают – чем больше обыскивают, тем на спокойнее!», и покорно вставали в позу для обыска.

Тех же, кто говорил про Верховную нелестные вещи, обыскивали особенно тщательно под всеобщий смех, после чего публичная критика по поводу чего-либо в адрес Верховной значительно поубавилась. А через некоторое время жизни без сильной критики в адрес Верховной поубавилось и внутреннее недовольство в отношении неё многих участников общества. А теракты продолжали происходить регулярно один раз в несколько делёжек, и стоило только общественности начать забывать про них, как тут же происходил новый, и всё общество опять оказывалось взбудораженным.

Поскольку Умеющая Считать до Бесконечности никогда не ходила ни на какие делёжки, её не обыскивали. И единственное, что она делала, это регулярно спрашивала барамук, как же получается, что обыски не помогают предотвращать теракты? На барамуки озадаченно приумолкали на некоторое время, а потом отвечали, что всё, видимо, сложнее, чем она, думает. И однажды одна из барамук донесла об этих вопросах в Службу Демократической Безопасности, и прибыли специально обученные обезьяны проводить обыск, не прячет ли Умеющая Считать до Бесконечности в заду призывы к свержению Верховной. Не уважающая Закон Умеющая Считать до Бесконечности отказалась вставать в позу для обыска, и её снова стали бить. Жаждущие справедливости подпрыгивали и радостно кричали «А как она хотела – Закон для всех един! Будет знать!». Так демократическое общество Справедливости и Равенства научилось бороться с терроризмом самыми решительными мерами.

Продолжение тут