Ещё раз про новояз

   Что такое новояз? Это такой язык, в котором отсутствуют слова, при помощи которых можно чётко и понятно оппоненту выразить не выгодную системе мысль, и присутствуют только те слова, при помощи которых так можно выразить только выгодную. Условно говоря, суть дела выглядит так: вот живёт, допустим, племя людоедов, и разговаривает оно на языке, в котором отсутствует слово «людоедство». Слова «каннибализм» у них тоже нет, и слова «человечина», а есть только слово «жрачка», которым обозначается всё, что они едят. И всё, что им нужно, входит в это понятие, и с этим понятием они живут, и делают всё, что необходимо, чтобы это добыть. И вы не можете им сказать «перестаньте заниматься людоедством», потому, что у них нет такого слова. Вы можете только сказать «перестаньте жрать», но это будет не совсем то, что нужно. «Перестаньте жрать» – значит, умрите с голоду, значит, ты желаешь им смерти. Значит, ты враг, значит, тебя надо убить (и съесть). А перестать заниматься людоедством – с чего бы это, если вы даже такую мысль даже и не выразили?

Всё, разговор закончен. Людоеды, что надо, для себя выяснили, остальное им не надо. А если что-то нужно вам – это ваши проблемы. В этом суть новояза – направлять разговор (и мысль) туда, куда кому-то надо. И вот людоеды прут на территории ваших прав и свобод со своим новоязом и своей политикой, и покушаются на жизни вас и ваших близких. Понимают ли они, что они агрессоры? Нет. Они, оказываются, просто «выживают» (в рамках мышления, созданного их новоязом), потому, что, если они не будут «жрать», они умрут, а умирать они себя не считают обязанными. При этим у них на острове вполне достаточно съедобной растительности, чтобы ей прокормиться, и животных, и рыбы, но надо же – им почему-то не приходит в голову, что при таком раскладе можно обойтись без людоедства.

Как же людоеды вообще обходятся без этого понятия и как находят взаимопонимание в вопросе, что приготовить на ужин – чего-то или кого-то? А для этого у них есть в языке понятие «священное», которое относится к поеданию человечины (и всему связанному с этим процессу добычи). И если они хотят без лишних заморочек просто по-быстрому набить чем-нибудь желудок, это называется у них «надо что-нибудь пожрать», а когда им хочется человечины, это уже «нужна священная трапеза».

Всё, людоеды понимают друг друга, лишних вопросов не возникает, но вот вам не понятно: кто им дал право на такую «священность»? А людоедам, в свою очередь, непонятен ваш вопрос: что значит – кто дал? Слово «священный» накрепко связанно у них с понятиями «вера», традиции», «культура» «духовность», «Родина», и «Великий Ктулху» (это тот, кому они поклоняются, и кто заповедовал им так жить). Вы тронули их священное – значит, вы наехали на всё это. А без этого они жить не могут – как де можно жить без веры, культуры, традиций, духовности, и патриотизма? И сверх того ещё и Ктулху прогневается – нашлёт страшные беды на этот мир (ну так они верят). И вера у них, между прочим, не какая-то, а доставшаяся им от предков, которые очень-очень чтили традиции и Ктулху, и оскорбив веру, вы оскорбили ещё и их предков. Людоеды в ярости и готовы насадить ваше тело на копьё.

Подождите людоеды, не надо копьями махать – запротестуете вы – это же недоразумение какое-то! Ведь вы же совсем не это хотели сказать. Вы хотели сказать, что вы не против никаких святынь. Хотят святынь – пожалуйста, пусть будут. Пусть настругают себе идолов, сколько надо, и поклоняются им, хоть с утра до вечера, только людей жрать не-на-до. Вот что вы хотели сказать! Жрите растительность, зверей там, рыб, птиц всяких, но только людей не надо. Что непонятного? Ан нет – оказывается, ещё как непонятно. Вы же наехали на их ценности. А человек, который против их ценностей, называется словом «враг», а с врагом разговор короткий. Врага надо бить – называется это на их языке словами «Родину защищать». Вот и весь ответ.

Вам такое, наверное, не понятно: какое защищать? Они приплыли на чужую землю, они занимаются похищениями и извращёнными убийствами. Какая Родина? Они чего, берега попутали? Пусть на своём острове защищают – вот когда приплывут к ним враги идолы их сносить, тогда и пусть бьют врага, сколько влезет, и называют это «защищать». А здесь у них не защита; это агрессия – не надо подменять понятия. Но у них мысль идёт так: если ты разрушаешь их идеологию, значит ты нападаешь на их родину. А если ты нападаешь, значит, они защищаются. Значит, ты не прав, правы они, значит, ты и агрессор.

Вы свою мысль, как смогли, изложили, в рамках возможностей, оставляемых их языком. И изложили, в принципе, даже вполне понятно даже для них (даже на кривом языке можно нужную мысль выразить, только более длинным путём), но им всё равно не понятно. А дело в том, что поскольку они приучались к человечине испокон веков, у них в связи с этим в ней потребность (какая-то сложная психосоматическая зависимость). Поэтому за просто так взять и понять вас они, в принципе, не заинтересованы. И они готовы перебрать все варианты, только бы найти предлог этого не делать. И язык у них под это соответствующим образом и адаптирован – чтобы можно было максимально незаметным образом находить предлоги.

Если бы у людоедов были понятие «людоедство» и понятие «еда», подразумевающее не-людоедскую пищу, им можно было бы сказать «не надо заниматься людоедством». И тогда им было бы максимально трудно не понять, что вы требуете не морить их голодом, а всего лишь перестать отнимать чужие жизни. А благодаря тому, что у них нет такого слова, они могут не понимать (или делать вид что не понимают – кто их знает, что у них там в головах?)

По такому же принципу у них выстроены все остальные ключевые понятия, позволяющие вести мысль в нужную им сторону. Например, нет уточнений, что означает слово «священное». Что есть священное? Это такая категория вещей, которая никому зла не делает, и для кого-то относится к особо важным, и на основе этого он имеет право требовать её неприкосновенности? Или это такая вещь, которая используется для оправдания агрессии, и которая возводится в ранг особо важных, которым требуется неприкосновенность, чтобы ещё эффективнее работать в оправдании агрессии?

Если бы у людоедов были бы в языке такие уточнения, они были бы вынуждены выбирать такие слова, за которые готовы держать ответ. А без уточнений никакой ответ держать не нужно – достаточно использовать одно неопределённое понятие, позволяющее подменять один смысл другим, и делать вид, что не замечаешь проблемы (ну или реально не замечать). Поэтому политический язык должен быть максимально чётким и адекватным с самых первых базовых понятий, чтобы на каждом уровне рассуждения, и на каждом перепутье для хода мысли давать предельно чёткий расклад, исключающий возможности смысловых подмен. А если в базовых понятиях мрак – это та самая основа, которая нужна людоедам.

И если бы людоедам не хотелось оправдывать каннибализм, они бы, конечно, послушали объяснения оппонентов (длинные, но в конечном итоге понятные), и подумали бы, и в конечном итоге осознали бы, чего не надо делать. И если бы язык их был максимально чётким, им тоже деваться было бы некуда при всём нежелании соглашаться. А за счёт того, что им и кое-чего понимать не хочется, и язык при том даёт возможность извиваться так, как им удобно, как раз и становится возможна такая политика.

И в таких условиях у них их язык, в принципе, и формировался: им не хотелось что-то понимать, и они искали ответы в обход пониманию. А потом приучались мыслить в той колее, которая была проложена ответами, и никуда с неё не сворачивать. И у них был вариант ввести слово «людоедство», но они чувствовали, что он чем-то им будет мешать. И тогда стали искать объяснения, почему оно не нужно. Нашли в вере, что Ктулху прогневается. И осталось тогда только найти способы, как обходиться без этого понятия. Придумали приспособить слово «священное», чтобы обозначать людоедство. И со словом «священное» всё пошло по тому же сценарию: нашли объяснения, почему не нужно соответствующих уточнений. И так же у них и со всеми остальными понятиями: и вера, и культура, и традиции, и родина. И так вся их «родина» стала оплотом идеологии людоедства.

Людоедам объяснишь (на примерах и с тыканьем их в доводы, на которые им нечего возразить), что их понятие «священное» при таких условиях не корректно и недопустимо. Они начнут думать, как бы это объяснение обойти Добавят в свой язык какое-нибудь умное слово (например, «экстремизм»), И пропишут, что экстремизм это: отравление воды в колодце ядом древесной лягушки, поджоги вигвамов со спящими внутри людьми, морение голодом женщин и детей, обмазывание калом изваяний великого Ктулку, а так же пропагандированное идеологии, что «священные ритуалы» не нужны. Всё. Вы против людоедства – вы экстремист! А если вы экстремист, то с вами не может быть разговора, потому, что какой разговор может быть ненормальными, которые сыплют яд в колодец, поджигают спящих, и морят голодом женщин и детей? Копьём проткнуть сразу, и весь разговор.

Допустим, вы снова не согласны: да подождите вы, людоеды, при чём тут женщины и дети? Вы говорите, что только людоедством заниматься не надо, а не женщин и детей голодом морить! Давайте, мол, мухи отдельно, котлеты отдельно, не надо всё мешать в одну кучу. А им непонятно: что ещё тут может быть непонятного? Ведь всё же прописано чёрным по белому: экстремизм – это, то, то и то. Всё. Просто не делай того, что запрещено, и не будешь экстремистом. Что ещё тебе, /вырезано цензурой/, не понятно!?

Снова разговор идёт не так, как вам нужно. А по-другому быть и не может – у них же нет формулировки понятия экстремизм; есть только перечень ого, что им названо. А самой формулировки нет, которая должна быть: во-первых, доказана, что она должна быть именно такой, а не какой-то другой, а во-вторых, исходя из которой можно было бы определить, что они имеют право объявлять экстремизмом, а что нет. Этого от них не дождёшься никогда, а вот приступ ярости по поводу нежелания соглашаться без вопросов – это за ними не заржавеет.

Вы каким-то образом сумели уговорить толпу пропустить себя мимо этой стены копий, и позволить вам поговорить с теми, кто решает, что называть экстремизмом? Хорошо, он вам объяснит, что препятствование «священному» ритуалу ведёт к ослаблению морали общества, а соответственно, к ослаблению его войска, и к угрозе поражения, захвата, (и предположительно, съедению) данного племени соседями. Так что экстремизм (по его мнению), тут самый, что ни на есть лютый, и этот пункт такой же серьёзный, как и все остальные. Вы по-прежнему хотите спорить? А вождь не видит смысла. Он просто скажет: «Ату его!», и на вас набросится негодующая толпа. На языке людоедов это называется «А что ещё делать, если вы по-другому не понимаете?»

Может быть, надо как-то иначе к вопросу подходить? Может, надо сразу начать с того, чтобы просто потребовать перестать разговаривать на людоедском языке, и начать разговаривать на более нормальном? Да это было бы, конечно, здорово, но только совсем это не просто. Потому, что нет, во-первых, у них понятия «людоедство», а стало быть вы не сможете сказать «людоедский язык». А во-вторых, понятия «новояз» у людоедов тоже нет. У них есть просто «язык» (государственный, или родо-племенной – в зависимости от того, что у них там на острове), и полное отсутствие уточнений.

И о том. что язык может каким-то другим, у людоедов и понятия нет. Потому, что такое понятие может быть только у тех, кому надо выражать понимание, означающие, что языки могут быть разными. И что имеющий ум и совесть должен, изучить, сравнить, и выбрать (и отвечать за свой выбор). И поэтому вы и не сможете сказать «перестаньте разговаривать на новоязе»; вы сможете только сказать просто «перестаньте разговаривать». На что они, кстати, с радостью согласятся, и с большим удовольствием перейдут к решению вопросов без разговоров.