Речь Вэнса развязала холодную войну внутри Запада

Уходит идеологическое противостояние и настойчивое желание принудить всех к гей-парадам и «смене пола». Консервативная Америка будет гораздо менее склонна лезть во внутренние дела других стран. Это уже хорошо.

Речь вице-президента США Джей Ди Вэнса на конференции в Мюнхене, от которой сидящие в зале лица представителей европейских элит сначала порозовели, потом покраснели, а под конец приняли какой-то лиловый оттенок, можно рассматривать как один из актов внутризападной «холодной гражданской войны».

Вэнс с неслыханной доселе дерзостью апеллирует к европейской аудитории через головы европейских элит — и говорит то, что все давно понимали, но мало кто решался артикулировать.

Как он сказал: «Угроза, которая вызывает у меня наибольшее беспокойство в отношении Европы, – это не Россия, не Китай и не какой-либо другой внешний актор. Меня беспокоит угроза изнутри – отступление Европы от некоторых ее самых фундаментальных ценностей, которые она разделяет с Соединенными Штатами Америки».

Сам термин «холодная гражданская война» широко употреблялся американскими комментаторами для описания идеологического противостояния между группами с несовместимыми взглядами на мир и человеческую природу. Это противостояние носит, как легко видеть, не только американский, но и общезападный характер.

В США консерваторы выиграли – если не саму войну, то, по крайней мере, битву — и это очень плохая новость для прогрессистcких западных элит. После проигрыша демократов на выборах глобалистские элиты, конечно, не сошли со сцены, но, как говорится в старом анекдоте, «такого здоровья они уже иметь не будут».

Но каковы стороны этого противостояния?

С одной стороны – люди, которые опираются на христианское наследие нашей цивилизации.

Этим людям свойственен консерватизм – система представлений о мире, которую можно описать как «органическую». Общество видится как живой организм, рост и развитие которого происходит изнутри него самого, не за счет разрыва с прошлым, но опираясь на него. Традиционные национальные и религиозные идентичности, то, как люди жили, устраивали общество, как они видели мир, считаются при этом чем-то важным и достойным сохранения – и общество должно развиваться именно исходя из них.

Консерватизм в этом смысле никоим образом не означает стагнации или попытки застрять в каком-то идеальном прошлом – он постулирует развитие, но развитие органическое. Подросток отличается от ребенка, юноша – от подростка, а взрослый человек – от юноши, но это – один и тот же человек, который естественным образом растет.

По другую сторону идеологического фронта находятся прогрессисты, которые видят в обществе не организм, а механизм – который можно и нужно радикально переустроить согласно какому-нибудь «великому проекту», который осуществляют социальные инженеры, вооруженные «гениальными идеями» тех или иных идеологов.

При этом утверждается, что общественный механизм работает очень плохо, и его надо поломать и заменить радикально другим. В прошлом наиболее масштабным примером такого прогрессизма был коммунистический проект — «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим — кто был ничем, тот станет всем».

В наши дни прогрессисты добиваются радикального переопределения самой человеческой природы, разрушая представление о браке и о поле как таковом.

Консерватизм не обязательно демократичен – но с демократией он вполне совместим. Прогрессизм, напротив, предполагает четкое деление на прогрессивную элиту, которая совершает радикальные перемены, и косные массы, которые эти перемены претерпевают. Массы являются объектом воздействия – пропагандистского, воспитательного или прямо репрессивного – но всерьез ориентироваться на мнение обычных людей никто не будет. Они же люди косные, непросвещенные, полные предрассудков и не понимающие своего счастья. Они не эксперты и ничего не понимают.

Разговоры о демократии и правах, которые ведут прогрессисты, являются частью их инструментария – но не частью их картины мира или искренних убеждений.

Для консерватора человеческая природа неизменна – есть два пола, мужчины и женщины вступают в брак, для того чтобы заботиться друг о друге, производить на свет и воспитывать детей. Не существует ни «однополых браков», ни «беременных мужчин». Существует только идеологическое безумие либеральных элит, которые пытаются навязать свое гнусное сумасшествие всем остальным.

Консерватизм стоит за национальный суверенитет и с подозрительностью относится к глобальным проектам – прогрессивизм, напротив, неизбежно носит глобальный характер. Им мало переделать свои страны – они считают, что их программа должна быть осуществлена во всем мире.

А для этого им нужно было свернуть те демократические свободы, о которых напоминает Вэнс, – чем они в последние десятилетия и занимались. Отменяли свободу слова под предлогом борьбы с «дезинформацией» и «речами ненависти», свободу вероисповедания под предлогом борьбы с различными «фобиями» и даже свободу избирать и быть избранным – под предлогом борьбы с «русским влиянием».

Может быть, если бы они действовали более плавно, осторожно, терпеливо – они бы прочно добились своего. Но они слишком презирали «быдло» (deplorables), чтобы всерьез к нему прислушиваться, – и передавили.

В итоге в США избиратели привели к власти Трампа, а в Европе голосуют за несистемные партии.

Незапланированными, побочными жертвами такого поворота стали наши либералы – которые теперь комментируют происходящее с гневом и ужасом. Они видели себя посланцами сил прогресса в отсталой стране, и их взгляды на мир отлично укладывались в схему «прогрессивные элиты тащат в светлое будущее упирающиеся темные массы».

Но теперь Вэнс озвучивает совершенно иную картину: «Ни одна демократия – ни американская, ни германская, ни европейская – не выживет, если миллионам избирателей сказать, что их мысли и заботы, их стремления, их просьбы о помощи недействительны или не достойны даже рассмотрения».

Конечно, США под лидерством Трампа и Вэнса не станут большим другом России. У разных держав – разные интересы, и это не изменится. Но изменилось многое другое.

Уходит идеологическое противостояние и настойчивое желание принудить всех к гей-парадам и «смене пола». Консервативная Америка будет гораздо менее склонна лезть во внутренние дела других стран. Это уже хорошо. 

Сергей Худиев