Профессор Иван Сикорский: "Мы — русские, и Киев — наш"

Авиаконструктор Игорь Сикорский является одним из самых известных уроженцев Киева. Его имя носят Киевский политехнический институт, аэропорт «Жуляны», Авиакосмический лицей, улица. Его отец, психиатр Иван Сикорский, сегодня уступающий в известности сыну, в начале XX в. был весьма заметной фигурой в научной и общественно-политической жизни России

Если обратиться к "Энциклопедии украинознавства", выпускавшейся украинскими эмигрантами во второй половине XX в., то мы увидим, что статьи про Сикорских написаны вполне корректно: старший обозначен просто как "психиатр и психолог", младший — как "авиаконструктор родом из Киева, сын Ивана Сикорского", причём отмечено, что Игорь Сикорский проявлял активность в "русской общине" в США. Мания записывать в украинцы всех подряд — "и мертвых, и живых, и нерожденных" — явление последних десятилетий.

Сегодня же в украинских СМИ все чаще можно наблюдать попытки представить Игоря Сикорского украинским учёным, но национальность его отца вообще никак не обозначена, а сам он охарактеризован как "украинофоб".

Иван Алексеевич Сикорский родился 7 июня 1842 года в семье священника Благовещенской церкви с. Антонова Сквирского уезда Киевской губернии Алексея Ивановича Сикорского и его супруги Елены Матвеевны. Несмотря на фамилию, никаких польских корней у Ивана не прослеживается.

Иван учился сначала в Киево-Софиевском духовном училище, а затем в Киевской духовной семинарии. Он сразу же выделился среди сверстников глубокими познаниями и интересом к наукам, как естественным, так и гуманитарным. Поняв, что духовное поприще — это не его призвание, он оставил семинарию и сдал экстерном экзамены в Первой киевской гимназии. Сикорский поступил на естественный факультет Киевского университета, но вскоре перевелся на медицинский.

После окончания университета он был оставлен при нём для подготовки к получению профессорского звания. В 1872 году защитил докторскую диссертацию "О лимфатических сосудах лёгких". С 1873 по 1885 год жил в Санкт-Петербурге, работая в клинике душевных болезней при Военной медико-хирургической академии, а также состоя чиновником по особым поручениям при начальнике Главного управления военно-учебных заведений. В 1885 году, после создания в Киевском университете кафедры систематического и клинического учения о нервных и душевных болезнях, Сикорский вернулся на малую родину и вскоре стал профессором на этой кафедре.

Иван Сикорский является одним из основоположников детской психологии и психопатологии. В своих научных трудах он изучал влияние алкоголя на здоровье и психику, наблюдал за умственной работой учащихся в школах. Он одним из первых в отечественной науке обратился к проблемам детей с отклонениями в развитии, выпустил фундаментальный труд "О заикании" и разработал метод его преодоления.

Многие труды Сикорского были переведены на иностранные языки — немецкий, французский, английский, венгерский, чешский, болгарский, сербский. Он был избран почётным членом множества российских и зарубежных научных обществ.

Профессор Сикорский был популярным человеком в Киеве, дружил со многими деятелями науки и культуры. Так, например, художник Виктор Васнецов, расписывавший киевский Владимирский собор, придал образу евангелиста Иоанна Богослова черты лица Сикорского.

После революции 1905 года Сикорский принял активное участие в монархическом движении, сотрудничал с "Союзом русского народа", вступил в Киевский клуб русских националистов, был избран почётным членом Патриотического общества молодежи "Двуглавый орел".

9 ноября 1910 года на собрании русских избирателей Старокиевского участка, проводившемся в преддверии выборов в Киевскую городскую думу, Сикорский произнес примечательную речь:

"На Киев смотрит вся Россия. Петербург никогда не имел значения руководителя национальной жизни России. Москва после 1905 года также утратила нравственный авторитет в глазах национально-русского общества. Значение центра русской национальной жизни начинает переходить к Киеву. (...) Мы должны решительно сказать: мы — русские, и Киев – наш".

Сикорский написал несколько работ о национализме, правда особой научной ценности они не представляют. Иван Алексеевич был сторонником модных в то время биологизаторских теорий, и поэтому феномен нации он рассматривал с расовых позиций. Не скрывал Сикорский и своего антисемитизма.

Именно с этой стороной его деятельности связан наиболее спорный эпизод биографии ученого — участие в печально известном деле Бейлиса. Сикорскому было поручено прокуратурой составить психиатрическую экспертизу обстоятельств смерти мальчика Андрея Ющинского. Он пришел к выводу, что это ритуальное убийство, совершенное евреями. Экспертиза Сикорского вызвала волну возмущения в научном сообществе. Критика его экспертного заключения — в принципе, вполне справедливая — вскоре переросла в настоящую травлю пожилого профессора со стороны либеральной прессы.

Участие Сикорского в деле Бейлиса серьезно подорвало его научную репутацию, ранее казавшуюся незыблемой.

В юности, во время учебы в Киевской духовной семинарии, Сикорский одно время увлекался украинофильством и даже был читателем украинского журнала "Основа".

Но это увлечение вскоре прошло, и вновь коснулся украинского вопроса Сикорский только в 1913 году, когда он подготовил для заседания Клуба русских националистов доклад "Русские и украинцы", посвященный критике "украинства" с точки зрения антропологии, лингвистики и истории.

Полемизируя с М.С. Грушевским, Сикорский приходил к следующему выводу:

"От Архангельска до Таганрога и от Люблинского Холма до Саратова и Тамани живет одна и та же (в главных чертах) русская народность. Дробление на великоруссов, малороссов и белоруссов связано с несущественными и второстепенными, притом скорее лингвистическими, чем антропологическими особенностями, которые притом нередко и отсутствуют.

В малорусском (по Костомарову — южнорусском) населении — тот же племенной состав, что и в великорусском, с незначительным только перевесом славянского элемента над финским. (…)

Отсюда — естественный вывод, что "Украина" и "украинцы" — это термин скорее географический и политический, но не антропологический или этнический".

"Сравнивая язык русский и украинский, легко усмотреть почти полное тождество психологии этих двух языков и лежащую в основе их совершенную близость душевных и умственных процессов, воззрений и приемов мысли. Это показывает с очевидностью, что русский и украинский языки — это не два языка, а один язык. (…) Звуками они разнятся, но их психология тождественна".

Исторические аргументы, по мнению Сикорского, также говорят не в пользу Грушевского. Цитируя "Слово о полку Игореве", он напоминает, что его герои называли себя "русскими", а не "украинцами", и пали "за русскую землю", а не за "Украину", как это пытается представить Грушевский.

Сикорский делал вывод, что "этнографический термин "украинцы", за отсутствием самого объекта, т.е. этнографически особого народа, не имеет основания существовать, а обозначение территории именем "Украины" потеряло свою первоначальную административную надобность, а потому самый термин представляется бесполезным.

Соответственно, не имеет смысла не только термин "украинцы", но и другие дробления — "великоросс", "белорус", "малоросс", "южнорусс" — также лишены антропологического или этнического основания.

В сентябре 1914 года, практически сразу после начала Первой мировой войны, погиб при взрыве крейсера "Паллада" сын Сикорского Сергей, военный моряк. Возможно, эта тяжелая утрата сказалась на самочувствии профессора, и так имевшего серьезные проблемы со здоровьем уже с начала 1910-х гг. В конце 1915 – начале 1916 года Сикорский окончательно слёг.

Не до конца ясно, что за болезнь поразила Сикорского, но, возможно, речь идет о тяжелом невралгическом заболевании.

Скончался Иван Алексеевич Сикорский 14 февраля 1919 года. Два дня спустя он был похоронен на главной аллее Байкова кладбища.

Можно сказать, что Сикорскому повезло — он умер в своей постели. Несколько месяцев спустя многие члены Киевского клуба русских националистов, в том числе друзья и коллеги Сикорского, были расстреляны киевскими чекистами. Учитывая его роль в деле Бейлиса, Сикорский вряд ли бы избежал их участи.

Игорь Иванович Сикорский унаследовал от отца не только потрясающую работоспособность, но и его политические воззрения.

Так, например, в 1923 г. он писал для "национально-монархического легитимного органа" "Державная Русь", выходившего в Нью-Йорке. В статье "К убийству Государя и Его Семьи" Игорь Сикорский, отмечая величие духа Николая II и его кристальную верность России, делал вывод:

"Пусть мученическая кровь Государя и Его Семьи заставит русских людей одуматься, сбросить со своих глаз ловко наброшенную пелену обмана. Пусть поможет нам всем познать истину, объединиться и дать отпор проклятым силам зла и лжи, доныне угнетающим Россию".

В 1930-е годы он писал статьи (в том числе воспоминания о Киеве начала 1910-х годов) для другой монархической газеты — "Воскресение России", выходившей под девизами "За Веру, Царя и Отечество!" и "Мы — русские! С нами Бог!" В 1950-е гг. Сикорский состоял в Российском политическом комитете в Нью-Йорке, в программе которого отмечалось, что "государственное единство России, в ее естественных, исторических границах, составляет одну из главных основ российского национального сознания".

Деятельность Игоря Сикорского не ограничивалась только публицистикой — в 1927 г. он предложил эмигрантской монархической организации "Союз Русских Государевых Людей" план высадки вооружённого десанта на территории СССР. Согласно плану, предполагалось перебросить из Болгарии на Дон на 25 воздушных кораблях системы Сикорского 3000 монархистов, которые должны были поднять казачество на восстание. Итогом должно было стать свержение большевиков и восстановление Российской империи.

Таким образом, в плане мировоззренческом Игорь Сикорский оказался в полной мере наследником своего отца, профессора Ивана Сикорского.

Антон Чемакин