Сто лет назад. Забытая история о трех известных в России знаменитостях – атомщике, партизане и предателе

Эта история, случившаяся в последних числах июня 1921 года под Луганском, могла стать заурядным эпизодом завершающих месяцев Гражданской войны на Юге России если бы не свела вместе сразу трёх будущих знаменитостей.

Случившееся тогда оказалось надолго забытым и впервые о нём вспомнили спустя ровно двадцать семь лет – в конце июня 1948 года во время радиационной аварии на строго засекреченном тогда Комбинате № 817.

Повторно эта история стала достоянием гласности лишь в 2008 году когда в архивах были обнаружены подтверждающие её документы. Публикация вызвала чрезвычайно бурный общественный резонанс. Необандеровцы тут же попытались использовать события почти девяностолетней давности для раскручивания психоисторического противостояния: слишком уж до боли знакомым показался им "почерк" одного из участников той давней драмы на берегах реки Камышной...

Соратник Махно, враг Петлюры

В начале последней декады июня 1921 года разъезд конной разведки 14 стрелкового полка 2-й Донской дивизии привёз в штаб известие о том, что в окрестностях слободы Бараниковка действует ранее не замеченный повстанческий отряд численностью в три десятка сабель под предводительством местного анархиста по прозвищу Блоха. Его командир являлся соратником самого Нестора Махно, отлично проявивший себя в операциях против деникинцев и красных, а Петлюра – тот за его голову вообще назначил вознаграждение.

Но с весны 1921 года, как и многие другие соратники народного полководца, Блоха вернулся в родные места для организации повстанческого движения против политики "военного коммунизма". Да и сам Махно в те дни вовсю занимался подготовкой похода на восток чтобы поднять на борьбу казаков Дона и крестьян Поволжья. Всё это разведчики узнали от захваченного в окрестностях Бараниковки пленного, которого тоже привезли с собой в расположение полка.

Слобода Бараниковка (ныне – село в Беловодском районе Луганской Народной Республики) расположена в широкой живописной долине реки Камышной с нависающими над местностью меловыми скалами и ковыльной степью. Камышная впадает в Деркул – левый приток Северского Донца. На слиянии двух последних рек находятся Митякинские леса, являвшиеся в то время укрытием для множества повстанческих отрядов. В июне 1921 года оттуда совершал рейды другой соратник Махно – Каменюк: именно с его отрядом в те дни боролись больше всего, и даже в одном из столкновений смогли нанести повстанцам поражение. Впрочем, поражение было относительным: отряд Каменюка был рассеян, но не разгромлен.

Атаман Блоха с подчинёнными расквартировался не в самой Бараниковке куда могли в любой момент нагрянуть красноармейцы и чекисты, а в бескрайних зарослях камышей, от которых и получила своё название протекающая через слободу река. Эти заросли представляли собой неприступную крепость: камыш в июне ещё зелёный, поджечь его невозможно, штурм места дислокации обернётся большими потерями среди атакующих, а в случае осады хорошо знающие местность повстанцы под покровом ночи просто просочились бы сквозь расставленные кордоны. Блохинцы старались избегать боестолкновений в окрестностях Бараниковки, зато регулярно устраивали дерзкие налёты на станции и разъезды железнодорожной линии Москва – Воронеж – Ростов, часть из которых была предпринята совместно с вышеупомянутым Каменюком и его людьми.

Приказы не обсуждаются, но то, что атаковать повстанцев бесполезно, в штабе полка понимали все. Тем более на стороне Блохи было местное население: застать отряд врасплох не представлялось возможным.

Помощь пришла не просто откуда её не ждали, но и от тех, кто сам в ней нуждался. В скором времени в штаб прибыл просить подмоги командир состоявшего всего из двадцати пяти сабель Старобельского отряда ВЧК: разгромить рассеянных накануне людей Каменюка такими силами было просто невозможно. В ответ прозвучала встречная просьба: помочь ликвидировать группу Блохи.

В ходе обсуждения гость предложил следующее: чекистов в Бараниковке не знает никто. Следовательно они могут изобразить из себя повстанцев. Вечером накануне операции в качестве приманки в слободу отправляются конные разведчики полка вместе с захваченным пленным якобы для проведения рекогносцировки места предстоящей облавы на Блоху. Ранним утром неожиданно для всех в слободе появляются чекисты, застают разведчиков врасплох, берут их в плен и освобождают удерживаемого ими повстанца. Повстанец сообщает атаману Блохе радостную новость о пленении красных и выманивает его вместе с отрядом из камышей.

Разведчики были посвящены в замысел предстоящей операции и согласились мужественно претерпеть вынужденные невзгоды ради достижения стратегической цели – разгрома отряда Блохи.

Поначалу всё развивалось по плану: чекисты появились в Бараниковке совершенно внезапно. Захваченных в плен красноармейцев пришлось даже защищать от местных, пожелавших скорой расправы над обезоруженным противником. Но Блоха оказался человеком недоверчивым: он потребовал, чтобы ему принесли отрезанную голову красного командира.

Чекисты ответили атаману что они не бандиты и что судьбу пленных должен будет решать действующий в рамках революционной законности показательный народный трибунал, который вынесет заранее понятный всем приговор. А заодно намекнули Блохе, что медлить нельзя: к невернувшимся с задания разведчикам могли выслать подмогу. Повстанцам и их предводителю ничего другого не оставалось как покинуть укрытие и явиться в слободу.

Начался допрос пленных. Их подробно расспрашивали о том, что делает российская воинская часть за пределами своей оперативной территории: в то время РСФСР и УССР были независимыми государствами. Во время допроса командир разведчиков всячески выгораживал своих подчинённых и потребовал, чтобы трибунал приговорил к расстрелу только его, сохранив жизнь остальным. Когда же красноармейцы изъявили желание разделить участь своего командира, то услышали от него: "Вам – запрещаю, себе – разрешаю!"

Незадолго до начала всенародного трибунала командир чекистов внезапно выхватил из-за пазухи припрятанный револьвер и на глазах собравшихся застрелил Блоху. Это был условный знак для остальных чекистов, тут же открывших огонь по ничего не подозревавшим повстанцам. Началась паника, люди разбежались по домам.

Через пару минут после начала стрельбы отряда Блохи больше не существовало. В слободе прошли обыски, а проявивших себя пособниками повстанцев жителей в тот же день расстреляли у ограды кладбища.

Рождение легенды

Июнь 1948 года, секретный в те дни Комбинат № 817. Ныне это всемирно известное ПО "Маяк" в режимном городе Озёрске на севере Челябинской области.

На одиннадцатый день эксплуатации первого в СССР реактора по наработке оружейного плутония в одном из каналов расплавилась тепловыделяющая сборка. Вместе с группой ремонтников, которым предстояла тяжелейшая работа в условиях сильной жары и радиоактивного загрязнения, в главный зал уходит ещё один человек. В его присутствии совершенно не было необходимости, и когда дозиметрист сообщил показания зашкаливающих по всем показаниям приборов, в ответ прозвучало: "Себе – разрешаю!"

В главном зале каждые несколько минут менялись группы ремонтников, и только этот человек оставался у вскрытого канала реактора всё то время, пока шли работы. Он вспоминал об операции по ликвидации атамана Блохи и о поразившем его мужестве командира разведчиков во время допроса, чьи слова в критический момент он произнёс уже сам, спустя двадцать семь лет.

Этим человеком был Авраамий Завенягин, служивший в юности в Старобельской ЧК. В 1948 году ему ещё предстояло стать дважды Героем Социалистического Труда и впоследствии возглавить советскую ядерную промышленность. А ставшая у советских и российских атомщиков крылатой фраза "Себе разрешаю!" и в наши дни является девизом тех, кто перед лицом смертельной опасности не намерен отсиживаться за спинами своих подчинённых.

Эту историю об участии Завенягина в операции против Блохи совершенно случайно довелось узнать в 2012 году из уст ветеранов "Росатома", когда, будучи московским собкором газеты "Донецкiй кряжъ", автор работал над материалом об уроженце Донбасса, одном из пятнадцати трижды Героев Социалистического Труда Ефиме Славском. Тогда в условиях надвигавшейся на Украину смуты сохранение исторической памяти было одним из важнейших направлений нашей работы: бандеровцы натужно пытались навязать шахтёрскому краю своих кумиров. И именно наши идеологические противники озвучили имя соратника Завенягина, служившего вместе с ним в Старобельске.

Гроза волынских бандеровцев

Документы о ликвидации отряда Блохи были обнаружены в начале нынешнего XXI века московским архивистом Юрием Галкиным, также нашедшим и обнародовавшим источники о территориальном конфликте в Донбассе, вызванном насильственной передачей шахтёрского края в состав Украины в 1920 году. Наш "Донецкiй кряжъ" опубликовал статью о событиях в Бараниковке весной 2008 года в рамках большой подборки материалов о завершающем периоде Гражданской войны на Юге России.

Публикация содержала много ранее неизвестного, поэтому вызвала живой интерес общественности. Через некоторое время после выхода в "Донецком кряже" материала об атамане Блохе один бывший луганский журналист, неоднократно упрекаемый своими коллегами за недобросовестность при компиляции источников, "позаимствовал" текст для собственной публикации, приписав предводителю бараниковских повстанцев причастность к украинским националистам. И это при том, что сам Блоха как убеждённый анархист крайне враждебно относился к идее украинской государственности. За этот подлог ухватились национал-радикалы, устроившие ряд пропагандистских акций на предполагаемой могиле Блохи. Чуть позднее к делу подключились и другие поборники экстремистских идей вроде подавшейся позднее в каратели одиозной нацистки Елены Билозерской, а тогда – весьма популярной блогерши.

Что же заставило их пойти на такой шаг?

Мы уже упоминали о соратнике Завенягина по Старобельской ЧК: его имя бандеровцы не могут произносить без содрогания. Это – Герой Советского Союза Дмитрий Медведев, прославленный партизанский командир и начальник легендарного разведчика Николая Кузнецова. Виртуозная и блестяще проведённая операция против атамана Блохи дала тот опыт, который пригодился Медведеву во время Великой Отечественной войны: переодетые партизаны, которыми он командовал, не раз брали врасплох гитлеровцев, уничтожая важные объекты. Позже эту же тактику он применил и в борьбе с бандеровцами на Волыни: изображая из себя националистов, чекисты втирались к ним в доверие, после чего разгром противника становился делом техники. Этого и не смогли простить Медведеву наследники бандеровцев, пытавшиеся присвоить себе анархиста Блоху.

В краю махновцев

Лето 2013 года. Выхожу из машины у развилки дорог на Нижнебараниковку и Стрельцовку. Внизу в долине находится Бараниковка и петляет река Камышная. Камышей, правда, по сравнению с началом ХХ века на её берегах сильно поубавилось: перед самым распадом СССР реку почистили и углубили.

Неподалёку находится одинокая могила с покосившимся крестом. Считается, что именно здесь обрёл свой последний приют Иван Погребняк - таково было настоящее имя атамана Блохи. Жестокость – страшная реалия гражданских войн во всём мире, а за каждой стороной конфликта обязательно будут числиться невинные жертвы. Среди расстрелянных в Бараниковке одного тоже казнили по ошибке. Когда это выяснилось, то за могилой разрешили ухаживать: благодаря этому стало известно место захоронения, если не всех повстанцев из отряда Блохи, то большей его части. На этом месте необандеровцы и устроили свою громкую акцию. А если точнее – приехали, сфотографировались для прессы с развёрнутыми знамёнами и уехали обратно.

В селе сохранились центральная площадь и старинная церковь, немые свидетели тех самых событий, о которых рассказывалось выше. Самих бараниковцев жители Беловодского района и в наши дни называют "махновцами". Там до сих пор бытует предание о любовнице Махно по имени Маруся: уличив свою возлюбленную в измене, ревнивый батька привязал её за волосы к лошади, которую пустил в галоп. Однако, это не более, чем красивая легенда: на самом деле именно так расправились повстанцы с женой зарубленного ими продкомиссара Волобуева. Её тоже звали Марией.

Сам Махно бывал в Бараниковке, чему есть немало подтверждений, однако эта страница его биографии ещё ждёт исследователя. Как и состоявшийся в июле-августе 1921 года поход крестьянского полководца на Дон в район станиц Вёшенская и Казанская, где и произошла его встреча с юным Михаилом Шолоховым.

Спустя месяц после разгрома отряда Блохи в двадцати километрах к югу от Бараниковки у хутора Машлыкино (ныне в Миллеровском районе Ростовской области), произошло столкновение отрядов Махно с частями Красной Армии. Не имея решающих преимуществ, махновцы решили не продолжать бой и предпочли уйти из насыщенной частями РККА долины Деркула в долину Камышной, по которой двинулись в сторону железнодорожной станции Зориновка. Больше в эти места Махно не вернулся: найти поддержки со стороны казаков ему не удалось, и спустя две недели его армия прошла севернее – через разъезд Маньково, слободы Великоцкое и Стрельцовку. Теперь для Махно путь предстоял на запад – на чужбину.

Третий лишний

Внимательный читатель уже приготовил замечание: "В начале повествования вы упоминали троих знаменитостей, а назвали только двоих…"

Третий оказался единственным, чьё имя не пришлось устанавливать путём сопоставления косвенных данных: факт участия в разгроме отряда Блохи был отражён в его послужном списке. Этого красноармейца 14 стрелкового полка 2-й Донской дивизиивпоследствии ждала головокружительная карьера, но известен он стал как символ несмываемого позора. Звали его Андрей Власов.

Александр Дмитриевский