Алексей Рыбников: «Пока не услышу, что ИИ может делать настоящую музыку, не поверю»

Народный артист России отмечает свое 80-летие

В творческой среде весьма распространён ироничный вопрос, с которого режиссёры любят начинать работу над новыми спектаклями. «Ну-с, говорят они, взяв в руки пьесу, чем будем удивлять?»

Концертом «Юбилей Алексея Рыбникова. Симфонические шедевры» в Доме музыки, запланированном на 30 сентября, обещают удивить зрителей «неожиданными шедеврами» композитора. Действительно, рок-оперы «Юнона и Авось» и «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», мюзиклы «Буратино» и «Красная Шапочка», песни-шедевры ко множеству фильмов искушённый зритель знает давно, и в полной мере оценил сокровенную лирику композитора и его яркие чувственные мелодии.

Но есть ещё одна сторона творчества Рыбникова, больше известная знатокам - академические жанры симфонии и инструментального концерта. Композитором создано немало камерных и хоровых сочинений, написана опера «Война и мир». И вот эта сторона, действительно, удивит: в первом отделении прозвучат Первая симфония (1968) и симфоническая поэма «Музыка Ликии» - музыкальный диалог с прошлым, попытка восстановить утраченную музыкальную культуру древней страны. Во втором отделении зрителей ждёт музыка из любимых кинофильмов.

За пульт Большого симфонического оркестра им Чайковского (худрук н.а. СССР Владимир Федосеев) встанет молодой дирижёр Сергей Свиридов. Алексей Рыбников вместе с оркестром исполнит на рояле знаменитую «Лестницу в небо» из кинофильма «Тот самый Мюнхгаузен».

Неделей раньше, 23 сентября в Картинной галерее Александра Шилова состоится юбилейный концерт Государственного камерного оркестра «Искусство музыки» под управлением Алексея Рыбникова. В программе прозвучат произведения Моцарта, в том числе Симфония № 41 («Юпитер»), а также Большой концерт «Синяя птица» и Большой концерт «Северный сфинкс» самого Рыбникова. Подробнее о программе юбилейного года композитор, худрук Центра исполнительских искусств на Добрынинской «(бывш. «Градский холл») Алексей Рыбников рассказал на встрече с журналистами. День рождения маэстро отметил 17 июля.

***

- Случилось так, что свой главный проект, - рассказал Алексей Рыбников, - тетралогию «Литургия оглашенных», «Воскрешение мёртвых», «Симфония сумерек» и «Тишайшие молитвы», которую я создавал в течение второй половины жизни, но с огромными перерывами, осуществить целиком могу только сейчас, в юбилейный год, в нашем Центре исполнительских искусств. Две части «Литургии» исполним в виде фильма, который будет демонстрироваться вместе с театральным действом и «Тишайшими молитвами» в нашем Центре, а две другие в Большом зале консерватории.

«Литургия оглашенных» существует с 1992 года, я поставил её в своем маленьком театре в подвале в 90-е годы. Потом мы поехали в Соединённые Штаты Америки, и в городе Санкт-Петербурге состоялась официальная премьера в театре Махаффи. «Воскрешением мёртвых» в 2005 году дирижировал Теодор Курентзис, Symphony Tenebrosa» в 2008-ом Валерий Гергиев. А премьера «Тишайших молитв» состоялась два года назад в церкви Покрова в Филях, где 43 года назад впервые была показана «Юнона и Авось». Ещё была изумительная европейская премьера в Будапеште, в Академии Ференца Листа, с участием двухсот музыкантов, прекрасных солистов из разных стран. Но возможность собрать всех вместе и заявить о единой концепции представилась только сейчас.

С «Литургией оглашенных» не обошлось без мистики. После премьеры в 1992 году ко мне подошёл странный молодой человек и сказал: «Вы думаете, что всё сделано, нет, это только начало, первый шаг». И, представьте, я посвятил несколько лет «Литургии», построил театр, переоборудовал цокольное помещение в доме, где жил, находился, можно сказать, в состоянии эйфории, потому что свалилась гора с плеч, и - такое услышать! Какой «первый шаг», когда всё состоялось, главный герой попал и в Ад, и в Рай, и наконец он умер, история закончена. «Нет, говорит, не закончена. Там будет большое продолжение». И когда мне пришла идея работать над тетралогией дальше, я его вспомнил.

- Кто-то из ваших коллег назвал постановку «Литургии оглашенных» «тотальным театром», вы согласны с определением?

- Постановку «Литургии» ещё в подвале сложно было назвать спектаклем, потому что ни сцены, ни закулисья не было, и, чтобы действие продолжалось, мы на пару секунд вырубали свет, а когда зажигали, видели другую картину. Использовали принцип киномонтажа, хотя таких названий тогда я не знал, а когда начала создаваться тетралогия, было понятно, что это театр. И кино я делал, сочетающееся с театром, и в «Тишайших молитвах» сочинял музыку, рассчитанную на исполнение четырьмя хорами, взаимодействующими между собой. Это была и симфония, и оратория, то есть, все жанры, соединённые вместе.

Сейчас тотальным театром можно назвать любой концерт с мультимедиа: они выступают, а там и экран, и свет, все средства использованы. Но поют они песню, аранжированную, сделанную и записанную, а не сочинённую для коллектива, расположенного в разных пространствах. Это не сочинено для того, чтобы действие развивалось, переходя из кино в симфонию, потом в ораторию и хоровой концерт. И вот это действие, собирающее вокруг себя все известные не сегодняшний день средства, наверное, можно назвать тотальным театром.

- Одним из главных был вопрос о том, как композитор воспринял рок-музыку, и как она воплотилась в том, что он делал?

- Рок-музыку мы слушали, впитывали, старались понять, как всё это устроено. Должен сказать, что серьёзной рок-музыкой у нас никто и не занимался, а у меня она вызывала ощущение нового музыкального языка, почему я и стал ею заниматься. Сложнейшие размеры были у меня в «Хоакине Мурьете», и музыканты, когда я приходил к ним с нотами и одиннадцатью восьмыми, с испугом смотрели на меня и говорили - «Уйдиии...» Тогда я начинал сам выстукивать ритм на столе, напевать, и, если делал это естественно, они быстро воспринимали и играли всё это, в частности, в «Хоакине». Рок-музыка создана за океаном, и чтобы органично звучала на русском языке, пришлось немало потрудиться, там и ритмика, и слом рифмы должны быть другими. Там всё должно было быть сделано по-другому.

Сейчас я снял фильм «Звезда и смерть Хоакино Мурьеты» со словами Юлия Кима, с новым сюжетом, соответствующим исторической правде, снял с точки зрения музыканта, где музыкальная форма подчиняет себе всё действие. Премьера - под названием «Дух Соноры» состоится весной будущего года в Центре исполнительских искусств. Дух Соноры - это прозвище Хоакина, неуловимого «духа Соноры», мексиканского штата, откуда он был родом. У нас было решено, что и «Литургия оглашенных», и «Дух Соноры» выйдут только в сочетании с театральным действом, с живой группой с пением, с танцорами, музыкантами, играющими на народных инструментах, то есть, это должен был быть тот самый «тотальный театр», который и показывать надо в театре. Люди должны прийти, как на праздник, а в кино сегодня человек заходит пива попить, закусить и посмотреть что-то развлекательное. Здесь же должно быть более серьёзное отношение.

- Что у Вас запланировано на юбилейный год?

- Форму театрально-концертной деятельности продиктовала сама жизнь, центры исполнительских искусств есть в разных городах мира, - в Сиднее, Бомбее, Вашингтоне, у нас почему-то пока не очень привилось, хотя мы экспериментируем. Под крышей нашего Центра исполнительских искусств, бывшего «Градского холла», работают несколько коллективов, в том числе «Команда Градского» - солисты, его ученики. Также здесь открыта моя Театральная мастерская, где ставим спектакли. Здесь же оркестр «Искусство музыки» и хор Arielle, вместе составляющие симфоническую капеллу, они блестяще исполняют, как классику - Гайдна, Баха, Моцарта, Бетховена, так и современную музыку. В мастерскую «Независимый театральный проект» к нам приходят актёры и режиссёры со своими идеями, и мы помогаем их воплощать. С трепетом вступаем в новый сезон, и мне как худруку Центра важно знать, как будут сосуществовать совершенно разные жанры и направления, как всё это будет работать вместе.

- Конкретно, с чего начнётся сезон?

- Во-первых, возобновим спектакль «Андрей Болконский» - по «Войне и миру», он должен войти в постоянный репертуар. Покажем тетралогию, спектакли по независимым театральным проектам. Трудно перечислить, что в планах у «Искусства музыки» с хором, у них огромный список, и я не знаю, с чего они начнут. Мой юбилейный сезон, как вы знаете, начнётся с концерта в Доме музыки, где будет наконец-то исполнена моя Первая симфония 1968 года и все мои симфонические произведения - от первого до последнего - «Музыки Ликии». Большим симфоническим оркестром имени Чайковского будет дирижировать главный дирижёр оркестра «Искусство музыки» Сергей Свиридов. Состоятся концерты «Команды Градского».

- Вы выступили кинорежиссёром и кинопродюсером нескольких фильмов, помимо «Духа Соноры», это картины «Потерянный» и «Князь Андрей Болконский», как себя чувствуете в этих ипостасях?

- Фильмы я начал снимать десять лет назад с целью сохранить то, что сделано в театре. У меня было ощущение, что надо зафиксировать всё, как я вижу, и, несмотря на то, что ни один композитор не занимался сценариями, кинорежиссурой и продюсированием, в 2016 году я начал снимать «Хоакина Мурьету». Вернул всё, как было в оригинале, у нас же события происходили под знаком Пабло Неруды. Хоакин был чилийским героем, который пришёл и победил американских рейнджеров, на корабле встретил свою Роситу: это полная ерунда, он родился в штате Сонора, в Мексике, там же встретил свою любовь, и они вместе поехали в Америку. И столкнулся он не с рейнджерами, а с европейскими эмигрантами, которые приехали туда за золотом. В общем, они надругались над его женой и убили её, и он мстил за это. Потом, когда он стал бандитом, и сам перебил много людей, включились и рейнджеры. Его называли «духом Соноры», акценты в нашем фильме сместились, история Хоакина стала притчей о разбойнике, который в последний момент перед смертью вдруг понял, что совершал что-то ужасное, и месть злом за зло не может быть согласована ни с религией, ни с душой человека.

И пришлось нам снимать вестерн, всю одежду старили на голливудский манер, пока не начинала выглядеть костюмом золотоискателей, добивались точности в реквизите. Ввели в фильм китайцев, которые, оказывается, тогда в большом количестве жили в Калифорнии, строили железные дороги и были участниками драматических событий, то есть, у нас появилось много новых мотивов, и нам очень хочется скорее показать фильм зрителям.

- С «Литургией» и «Потерянным» проблем было не меньше?

- Снять «Литургию» необходимо было ещё потому, что этот музыкальный спектакль, в котором показаны Рай, Ад, Голгофа, негде было демонстрировать в Москве. Такие фильмы снимают авторы, у которых либо миллиарды в кармане, либо, если средства крайне ограничены, способны придумать стиль, близкий к условному театральному. Именно так поступал Феллини, создавая в своих фильмах некую театральность. Он уходил от натуры, которой, кроме 50-х годов, у него практически не было. Всё остальное было сделано чрезвычайно театрально. Я, не сочтите за наглость, последовал примеру гения, поэтому нам удалось сделать постановку, в которой театр органично сочетается с экраном. Если бы всё было построено на традиционных средствах кинематографии, наверное, с театром бы не сошлось, даже если бы натуру мы снимали весьма условно. У нас всё выглядит ненатуралистично, поэтому и срослось с театральным действом.

Уже были предварительные показы на фокус-группах, и строгие критики, никогда не отпускающие комплименты, восприняли всё адекватно, душевно включились, очень переживали и, как когда-то в подвале, выходили потрясёнными. Так что пока мне всё нравится, будем ждать оценки публики.

Главный герой «Потерянного» - режиссёр, мечтающий снять драматический фильм-балет, и на протяжении всего фильма ищет на это деньги. Не находит и удаляется от мира, в котором не смог реализоваться. Это не опера, и, когда я рассказываю режиссёрам о сюжете, они горестно вздыхают и говорят - «это про нас». Дело в том, что там есть сцена питчинга, когда режиссёры и продюсеры защищают свои проекты перед спонсорами, я через это прошёл в Министерстве культуры, и ничего более страшного со мной в жизни не происходило. Мне задавали вопросы, я в раздражении отвечал, мне всё дико не нравилось, в общем, питчинг точно передан в фильме, тут я отвёл душу. И эту современную историю тоже нужно предъявить публике.

Проблема в том, что снять фильмы я смог, а как отдать их в прокат, не понимаю. Мне говорят про рекламу и называют смету, которая больше сметы самого фильма, и должна закладываться, оказывается, изначально. Мы ничего подобного не делали, так что будем думать, как прокатать фильм. Мне хочется показать «Потерянного» в нашем театре, думаю, покажем и позовём прокатчиков, у таких некоммерческих фильмов сегодня тоже есть зритель... Что касается «Войны и мира», мы просто сняли наш спектакль, но с огромным количеством камер, с тщательным монтажом и с озвучанием. Во всяком случае, фильм даёт представление о спектакле, думаю, на этом мой кинематографический опыт закончится.

- Некоммерческие проекты композитора назвали авторскими попытками фиксации, чтобы «это осталось», а также попыткой приобретения дополнительных инструментов.

- Думаю, это не попытки, а величайшие достижения в музыкальном кинематографе, пусть попробует кто-нибудь снять так современные фильмы-оперы. У меня нет конкурентов, потому что никто не берётся, очень сложный жанр. Но жизнь показывает, что, если найти правильные формы проката таких картин, они могут принести большие сюрпризы создателям, в том числе и коммерческие. Не так ли случилось с «Юноной и Авось» и с «Хоакином Мурьетой», которых я создавал без договоров, не имея надежд? Полная безнадёга была, никто не верил, что это будет издано. А, посмотрите на афиши, всё живёт и коммерчески оправдывает себя. И сейчас у меня есть ощущение, что, если «Хоакина» театрально поставить да сыграть с рок-группой на стадионах, он может враз стать коммерческим проектом.

Есть затея про «Войну и мир». После «Юноны и Авось» этот спектакль с большим успехом поставлен в Донбасском театре оперы и балета. И мы задумали с «Донбасс-оперой, одной военной организацией и нашим театром сделать большое представление на стадионе, в котором была бы задействована конница, пушки, сотни солдат, как на Бородино, одетых в форму того времени. И показывать это грандиозное зрелище раз в год.

- С какими эмоциями работаете над музыкой к фильму «Буратино» - на первое января 2026 года в России запланирована премьера новой экранизации повести Алексея Толстого «Золотой ключик, или Приключения Буратино»? Думаете, успех можно повторить?..

- Фильм уже снят и смонтирован, работа идёт над компьютерной графикой, что непросто, потому что главный герой деревянная кукла. Я пишу музыку к тем песням, которые зазвучат совершенно по-новому, дописываю примерно час симфонической музыки. В новом фильме звучат не все песни, но основные, на которых строится сюжет, тоже непохожий на прежний, безусловно, есть. Считаю, сценаристы и продюсеры сделали правильный ход, снимая «Буратино» не по старому сюжету. В фильме будут новые приключения и коллизии, появятся даже новые персонажи. История сыграна великолепными актёрами. С режиссёром Игорем Волошиным говорим на одном языке: перед этим сделали «Повелителя ветра», и как-то сразу возник контакт. А когда всё делается с любовью, актёры раскрываются по-другому, скажем, мы привыкли их видеть жёсткими, и вдруг... возникает излучение.

Когда показывали фильм в фокус-группе, зрители как начали улыбаться, так до конца фильма блаженная улыбка не сходила с их лиц. То же самое было с первым фильмом, преисполненным доброты и таланта. Моя задача была наполнить всё это музыкой, которая воздействовала бы на души людей, и создавала необыкновенную атмосферу. Музыка звучит на протяжении всего фильма, и писал я её с удовольствием, мне было радостно. Сегодня меня спросили: «Каково было вернуться к Буратино через полсотни лет?» Я ответил, что это он ко мне вернулся, потому что сказка про него - любимая с детства.

Но всё же я прочитал «Приключения Пиноккио» Карло Коллоди и, оказалось, что Алексей Толстой имел полное право выдумывать про Буратино всё, что захочется. У Коллоди нет многих персонажей - ни черепахи Тортилы, ни Карабаса-Барабаса, ни Мальвины, нет дверцы и Золотого ключика. По «Приключениям Пиноккио» на Западе снято множество фильмов, и среди них есть весьма страшноватенькие. Присутствуют совершенно разные взгляды на Буратино, оказалось, что не так он прост, этот герой, и сказка неспроста называется «Золотой ключик». В этом есть философский подтекст: история о Золотом ключике, который открывает заветную дверцу.

- Искусственный интеллект, с Вашей точки зрения, это зло или добро, будут ли его использовать музыканты, и если да, то как?

- ИИ делает первые шаги в музыке, это дитя, которое ещё покажет свои зубы. При подготовке «Буратино» мы использовали его: у нас в студии пели своими голосами, потом певице говорили: «Вот послушай сопрано на итальянском языке». И вскоре у нас пела блестящая сопрано на итальянском языке. Тему Кота Базилио и Лисы Алисы - «Какое небо голубое» я сыграл на рояле, потом дали задание сделать звучание в стиле 40-х годов. Сделали. ИИ блестяще анализировал все эти тембры и своими исполнительскими нюансами делал их совершенно живыми инструментами. То есть, заказывать аранжировки и музыку к фильмам, где не нужны темы и музыкальные образы, можно, нажал кнопочку «Погоня» или «Лирическая сцена», и он тебе всё выдаст, но музыка будет лишена основы и ярких мелодических образов. Вполне возможно, что ИИ научится и этому, но тогда нужно будет отрицать понятия вдохновения и души, но я в это не верю. Пока не услышу, что он может делать настоящую музыку, не поверю.

- Будете ли переиздавать на виниле Ваши музыкальные произведения и книги?

- Да, времена сейчас тревожные, электричество могут отключить, цифра исчезнуть, а винил, он всегда с тобой, и с ним связаны самые первые мои успехи. Я знаю, как сделать так, чтобы всё хорошо звучало, но для того, чтобы получать достойное качество, с винилом надо бережно обращаться. Обязательно всё, что сделал, буду выпускать на виниле. И вообще пока я сочинял, мне было не до изданий, а сейчас самое время.

Нина Катаева