Среди поэтов старого Китая (писавших на классическом языке вэньянь) был такой поэт Чжао Гуй (939 – 997). Нет, среди великих поэтов Китая (вроде Цюй Юаня или Ли Бо) он не числится, но и второразрядным не назовешь, ведь некоторые его стихи включались в крупные и престижные антологии, которые создавали выдающиеся деятели китайской литературы и культуры. Одно из его стихотворений (Чжао Гуй был известен как автор цикла из 50 стихотворений под названием «Мой удел-предопределение») довольно примечательное как по заключенным в нем смыслам, так и само по себе (как поэтическое произведение).
Оно является 47-м из 50 стихотворений цикла «Мой удел». Приведу его текст (оригинал и перевод, сохраняющий смыслы этого произведения):
《緣識 其四十七》
少年多語笑
終日遂心娛
不會凡情識
如癡我亦愚
Мой вариант перевода:
«Мой удел, 47-е из него»
Был возрастом мал, но много рассуждал, насмешничая,
С утра до ночи развлекаясь от души.
И не случилось постигнуть чувств простых,
Оказался подобен тупице я! Так глуп...
Чем же еще, кроме изящной формы (важное обстоятельство для ценителей китайской классической поэзии) и необычного для китайского средневекового интеллектуала самоуничижения (тем более с какими-то буддийскими мотивами – почему буддизм необычен для конфуцианца я уже объяснял тут – https://cont.ws/@bohun1/303026... ), примечателен данный текст? Дело еще заключается в личности автора.
Чжао Гуй, по 2-му имени Чжао Тин-и (также его имена – Чжао Куан-и и Чжао Гуан-и), был вторым императором династии Сун (правил в 976 – 997 гг.), он известен также под храмовым (посмертным) именем Тай-цзун династии Сун. Был он довольно успешным правителем, при нем империя Сун развивала экономику, расширяла пределы и началась эпоха культурного расцвета, т.н. "сунского возрождения".
Сам Чжао Гуй, как уже говорилось, был неплохим поэтом. А еще и приличным литератором и деятелем культуры. При нем была воссоздана огромная императорская библиотека, восстановившая огромные потери книг и текстов, случившиеся в ходе более 100 лет смуты (восстание Хуан Чао, распад империи Тан с десятилетиями междоусобных войн, т.н. эпоха "Пяти династий и десяти царств"). Для этого создавались огромные книжные "серии" (фактически своды текстов в виде "библиотек"-энциклопедий), содержащие тексты, созданные за всю историю китайской цивилизации. По свидетельству очевидцев-современников, Чжао Гуй, будучи императором, помимо всех важных государственных дел, ежедневно читал по три цзюани текстов таких сводов/серий (готовящихся к печати) и вносил свои редакторские и иные примечания.
В общем, незаурядная была личность. И вдруг такое самоуничижение в буддийском духе (а он был правоверным конфуцианским ученым, надо заметить). Откуда и почему такое взялось в его личностной (интимной) поэзии? Есть разные варианты объяснений, часто весьма сложные. Но мне вот что подумалось — а нет ли тут простого обыгрывания самоназвания правителей в Китае? Ведь с глубокой древности правитель (ван, хуанди) называл себя 寡人 (букв. "одинокий человек"), а к временам Сун это стало уже эквивалентом "мы" европейских монархов. Но суть и смысл этого выражения такой образованный человек как Чжао Гуй, конечно, знал. А они проистекали из двух оснований: 1) самоуничижения, ведь значение знака 寡 исходно несло именно такую, уничижительную коннотацию (он значил и "вдова", и "малый, одинокий, низкий"); 2) выражение 寡人, что значило "я, одинокий человек [на троне]" — это уже позднейшее его переосмысление. Вероятно, первые, исходные, уничижительные значения для 寡人 Чжао Гуй и обыграл в этом своем знаменитом стихе.
Официальный портрет Тай-цзуна династии Сун
Оценили 11 человек
17 кармы