Уважаемый Сергей Глазьев навёл на статью французского антиглобалиста Тьерри Мейсана о неоконсерваторах — американской идейно-политической "секте" последователей философа Лео Штрауса.
Эти люди, ещё при Рейгане проникшие в истеблишмент США и цементирующие сегодня американский Deep State, как считается, стоят за многими геополитическими проектами Вашингтона — вплоть до войны на Украине.
Они же, как вслед за Мейсаном замечаетГлазьев, разработали концепцию войны нового типа. В ней важна не победа, а непрерывная длительность, позволяющая годами хаотизировать противника и, в конечном счёте, "утилизировать" его.
Следуя призыву "знать врага в лицо", добавим к наблюдениям коллег следующее:
Политическую практику штраусианцев невозможно отделить от их философских и мессианских установок. То есть от всего того, в чём долгие годы отказывалось России под лозунгом "Пусть у нас будет прагматизм, как на Западе!"
Под этим предлогом в РФ отметались любые попытки идеологического строительства. В итоге мы оказались не вполне подготовлены к противостоянию с противником, который сам-то весьма далёк от вульгарного прагматизма.
"Бесславное бегство" неоконов из власти в середине 2000-х не должно вводить в заблуждение. Да, они пересели тогда из чиновничьих кабинетов за академические кафедры и в советы директоров — ну и что? Возвращение "штраусианцев" во властную иерархию США с приходом Байдена лишь подтвердило известную максиму: в американской политике, как и в спецслужбах, "бывших" не бывает.
Не обязательно, чтобы "люди из обоймы" занимали громкие посты. Достаточно, чтобы без них не принимались важные решения. Стефан Халпер и Джонатан Кларк в America Alone: The Neo-Conservatives and the Global Order назвали это "институциональным сбоем" — нарушением баланса в центрах принятия решений в США.
Сектантство неоконов проявляется не только в насаждении "грибницы избранных", но и в их отрицании собственной принадлежности к какой-либо идеологии вообще. Всё в духе традиции благородной лжи. То есть, скажем, обман на переговорах или в СМИ — доктринальная установка штраусианства.
В редких случаях самопозиционирования эти люди предпочитают термины "убеждённость", "предрасположение". Самое же удачное их определение — фраза Ирвинга Кристола "Неоконсерватор — это либерал, ограбленный реальностью".
Тут сразу четыре намёка: на леволиберальный, часто троцкистский генезис; на эволюцию к жёсткому консерватизму; на способность к интеллектуальным метаморфозам, когда любые идеалы временны; и наконец, на неприятие реальности как таковой — с неё требуется "взыскать должок".
С этим перекликается неоконовская абсолютизация борьбы Добра и Зла, не допускающая никаких компромиссов. Тут не только "Добро должно быть с кулаками", но и "Зло должно быть побеждено любой ценой".
Последнее понимается буквально. Враг мыслится, в духе Карла Шмитта, не как конкурент, а как чужой, само сосуществование с которым невозможно. Таким врагом, обличьем абсолютного зла, считается, в частности, Россия. Точнее, Россия, наделённая идеологической идентичностью.
Особая роль в штраусианстве отводится бесконечной войне — как единственному средству национального строительства и восстановления самой сути человечности. Превентивные удары, как и ложь, оправданны. Друг — всегда прав и должен быть поддержан в силу одного статуса. Правда — всегда одна, и это исключительно "американская правда".
Отсюда — полное неприятие авторитета ООН, многополярного мира и прочих "балансов интересов". Американские ценности самоочевидны и в силу этого достойны продвижения по миру, учат неоконы. Если же какая-то "диктатура" сопротивляется, она должна быть уничтожена без сожаления.
Вот какой враг нам противостоит.
Неверно считать его чем-то чуждым Америке. Напротив, в неоконах заключён глубинный синдром, восходящий к самой истории США. Эти люди смогли уловить суть невысказанных американских чаяний и представлений о должном — и теперь воплощают их с бесчеловечным фанатизмом.
Оценили 29 человек
40 кармы