Тройной системный кризис – не повод для паники

У нас на дворе тройной системный кризис. Как ни странно, в этом нет ничего катастрофического. Кризисы, в том числе экономические и системные, сопровождают нашу цивилизацию еще со времен античности, но человечество каждый раз выживает, как популяция тараканов после ядерного взрыва.

Кстати, о ядерных взрывах. Вот прямо сейчас (именно в эту секунду) наступает отличный момент для того, чтобы испытать глубокое чувство удовлетворения и благодарности к тем, кто создал наш ядерный щит, и тем, кто его финансирует, обслуживает и обновляет сегодня. Еще можно мысленно поблагодарить тех, кто потратил нефтяные доходы на армию и ВПК.

Именно благодаря этим людям лично для вас, дорогие граждане Российской Федерации, глобальный мировой кризис не предполагает риска физической смерти в процессе очередной мировой войны. Устраивать войны для передела мира в контексте очередного экономического кризиса — давняя, устоявшаяся и довольно эффективная традиция человечества. Если наложить на один временной график экономические кризисы (локальные, региональные, глобальные) и войны, то можно легко заметить, что кризис без войны — это как хипстер без «айфона».

Это и есть самая главная хорошая новость на сегодня: умирать будут другие.

Во времена системных экономических кризисов, железобетонная уверенность в продолжении своей жизни и жизней своих близких — это запредельная роскошь. Сомневающиеся могут посмотреть на Йемен, Сирию, Украину, да и поглядывать на «новогодние гуляния» мигрантов в ЕС тоже стоит. Для европейцев весь этот ад вполне может превратиться в каждодневное явление.

Тройной кризис предполагает, что на глобусе, в общем-то, будет негде от него укрыться. Это логично: глобализация, с одной стороны, дает возможность наслаждаться результатами глобального разделения труда, но с другой стороны, гарантирует, что при серьезном кризисе страдают все. Без вариантов.

В США мы наблюдаем предпоследнюю серию великого монетарного эксперимента, который был призван отменить экономические кризисы, по аналогии с известной песенкой про понедельники. Понедельники и кризисы отменить не удалось, хотя на первый взгляд американский подход выглядел до такой степени логично и соблазнительно, что некоторые эмоциональные граждане все порываются воспроизвести его в России.

«Дешевые деньги» — это монетарный кокаин. Его можно использовать для обезболивания некоторых процессов, но нельзя делать его основой диеты. Современный западный мир на эту кокаиновую диету подсел, и в более или менее отдаленной перспективе мы будем наблюдать и даже испытывать на себе последствия этого «лечения».

Любители «дешевых денег» (неважно, американские или доморощенные шизопатриоты) не понимают одной банальной вещи: деньги не являются универсальным заменителем других элементов экономической деятельности. Если формулировать совсем грубо, то любители «дешевых денег» в рамках своих довольно примитивных религиозных убеждений верят, что за деньги можно купить все. Особенно забавно эта схема смотрится после многолетней накачки сверхдешевыми деньгами американской, японской и некоторых скандинавских экономик.

Согласно теориям верующих в универсальную силу денежных принтеров, в США, стране, которая могла печатать в больших количествах резервную валюту мировой экономики, должен происходить непрекращающийся экономический и производственный бум. Помнится, в начале эры нулевых ставок некоторые наши патриотические экономисты с пеной у рта доказывали, что в США вот прямо сейчас начнется рай на земле. И вроде все ингредиенты для счастья были: кредиты — дешевые, энергия — очень дешевая за счет дешевого сланцевого газа, технологии — сверхвысокие за счет высасывания умов со всей планеты.

Казалось, что вот сейчас США рванет вперед. Забавно было видеть, как эту уверенность разделяли наши патриотические экономисты (которые в большинстве своем — бывшие либералы из 90-х, но они не любят, когда на этих аспектах биографии акцентируется внимание) и наши болотно-белоленточные хипстеры, которые, хотя и не обладали мощным понятийным аппаратом и стройной экономической теорией, тоже были уверенны, что «США с их деньгами вот прям завтра сделают себе все заводы, если захотят вернуть из Китая производство». Ага. Вот прямо так и вернули.

Политика сверхдешевых денег не привела к экономическому буму. Так называемое «восстановление экономики» после первой волны кризиса 2008 года получило в американских СМИ ироничное название – «Восстановление барменов», потому что значительная часть рабочих мест, которые появились после 2007 года — это места официантов и барменов. Если коротко, в США за последние 8 лет стало на 1,5 миллиона барменов и официантов больше и на 1,4 миллиона промышленных рабочих меньше, чем в 2007 году

Вот такой экономический бум на фоне идеальных монетарных условий, несмотря на все усилия американского руководства, которое вполне сознательно пыталось провести политику реиндустриализации страны. Не срослось.

Состояние реальной (физической) экономики указывает на то, что без следующей порции монетарного кокаина экономика США погрузится в рецессию, на что уже указывает сокращение железнодорожных перевозок. Как сообщают аналитики «Бэнк оф Америка», такое сокращение всегда предсказывает падение экономики.

Президент Федерального резервного банка Сан Франциско (одного из 12 банков, составляющих ФРС США), Джон Вильямс признал, что ФРС ошибся, когда предполагал, что низкие цены на нефть помогут американской экономике.

Без новых доз монетарного кокаина экономика США перестает работать, но каждая новая доза свежих долларов неизбежно приближает момент запуска гиперинфляционной спирали. Попытка слезть с иглы дешевых денег, выраженная через подъем ставки в США, проваливается прямо на наших глазах.

На фоне проблем американской и, в широком смысле, западной экономики, Китай не сможет оставаться островом стабильности. Это признают даже официальные лица КНР. Неделю назад «Жэньминь жибао», издание, которое воплощает китайский официоз, опубликовало интереснейшее интервью с неким «авторитетным инсайдером», что само по себе является исключительным событием. Интервью, посвященное экономическим реформам в Китае, прошло все этапы строжайшей государственной цензуры в СМИ и на неподготовленного читателя производит шоковое впечатление. Например, "авторитетный инсайдер" указывает на серьезность проблем китайской экономики:

«Реформа была определенна после внимательного обсуждения экономической ситуации Китая. Новые экономические риски появляются из-за падения экономического роста, падения цен на промышленные товары, корпоративных доходов и уровня роста фискальных доходов. В дополнение ко всему этому, большая часть проблем являются структурными, а не циклическими. На этом фоне маловероятно, что восстановление китайской экономики может напоминать по форме латинскую букву V, оно скорее будет как латинская буква L».

Кстати, в переводе с экономического жаргона на обычный русский, выражение «восстановление в форме буквы L» означает «упало и лежит».

Тот же образ «роста экономики в виде буквы L» использовал в своем недавнем выступлении Хан Юн, зампред Центрального бюро по экономическим и финансовым вопросам КНР (китайского аналога Госплана).

Он также уточнил, что никаких программ «сильного стимулирования» экономики не будет, что косвенно подтверждает слова инсайдера «Жэньминь жибао» о том, что «для решения среднесрочных и долгосрочных экономических проблем традиционная кейнсианская методология не работает. Структурная реформа нужна для того чтобы убрать корень проблемы».

Это будет шоком для некоторых патриотических экономистов, которые предлагают русский вариант кейнсианства («напечатать рублей и поддержать экономику»), но редакцию «Жэньминь жибао» и Хань Юня не расстреляли за такие еретические выступления.

Очевидно, что руководство КНР понимает ограничения возможностей печатного станка и кредитования ради роста, которое, по некоторым данным, уже привело к тому, что в китайской банковской системе набралось спрятанных токсичных кредитов на 3 триллиона долларов.

Китайское руководство четко идет к повторению схемы, которая помогла КНР преодолеть кризис 1998 года: зачистка плохих долгов, закрытие неконкурентоспособных предприятий, повышение мобильности рынка труда и плавное понижение курса юаня для повышения конкурентоспособности экономики в целом.

В рамках прошлой программы оптимизации экономики в период премьерства Чжу Жунцзи (1998-2003) за несколько лет рабочих мест лишились 35% сотрудников госпредприятий (это примерно 40 миллионов человек, вынужденных искать новую работу), а число чиновников центрального управленческого аппарата КНР сократилось вполовину.

Инсайдер, которого цитирует «Жэньминь жибао» заявил, что «рынок, должен быть использован для распределения ресурсов» и подчеркнул, что если не провести реформы сейчас, то потом проблемы станут еще более серьезными. На вопрос о социальных последствиях структурных рыночных реформ было получено заверение, что «долгосрочных социальных последствий быть не должно».

В общем, позицию властей КНР можно описать формулой товарища Си: турбулентности избежать нельзя, но это нужная турбулентность. Несмотря на структурные проблемы и общемировой системный кризис, в долгосрочной перспективе будущее КНР представляется светлым, так как схема «потреблять меньше, а работать — больше» работает безотказно. Способность применять эту схему как раз и является главным конкурентным преимуществом Китая над всем остальным миром.

В контексте мирового кризиса, который бьет и по США, и по КНР, перспективы Европы смотрятся плохо даже в довольно оптимистичных вариантах. Даже если ЕС удастся избежать окончательной потери суверенитета в рамках «Трансатлантического партнерства», которое активно навязывается Вашингтоном, то структурные проблемы самого ЕС никуда не денутся: слабые государства с нерешенными бюджетными и социальными проблемами (Греция, Италия, Испания, Португалия, Ирландия), загруженный токсичными активами финансовый сектор (см. итальянские, португальские и испанские банки), высокая безработица среди молодежи и наплыв беженцев, который может просто привести к ликвидации Шенгенской зоны. На этом фоне яркой звездой сияет немецкая промышленность, которая продолжает шиковать за счет открытых рынков и задушенных европейских конкурентов, но надолго ли?

На примере Европы сейчас можно наблюдать недееспособность теорий о том, что европейские обыватели, облагодетельствованные «велфэром» и лишенные необходимости работать ради того, чтобы прокормить себя, массово займутся продуктивной деятельностью и пополнят ряды высококлассных творцов, инженеров и ученых. Не выходит каменный цветок: социальное государство есть, пособия есть, а европейцы (и примкнувшие к ним беженцы) не спешат заполнять цеха и лаборатории. «Велфэр» плюс потребительство породили анемичное общество и анемичную экономику, которая тоже подсела на «монетарный кокаин». Ломка будет страшной.

Скорее всего, до начала самой острой фазы кризиса у нас будет как минимум еще одна серия сериала под названием «А сейчас центробанки земли всех спасут!», которая будет сопровождаться новым QE (программой количественного смягчения), введением отрицательных ставок в некоторых странах и другими неортодоксальными методами поддержки экономики. На фоне этих попыток (или обещания этих попыток) рынки поползут вверх, и может появиться временное ощущение эйфории, но кризис все равно всех достанет.

Не надо обольщаться, а вот период улучшения глобальной конъюнктуры (если он будет) нужно будет использовать с умом.

Ответ на вопрос: «а что же будет с нами?» требует отдельного серьезного разговора, но суть можно сформулировать просто: «к счастью, умирать придется другим, а вот работать придется нам». И от этого будет зависеть наше общее посткризисное будущее.