К черту правила. Ангела Меркель решила бороться с китайской угрозой

Четырежды канцлер Германии и заслуженная "железная леди" Европейского союза Ангела Меркель вдруг обнаружила, что подконтрольная ей территория тает на глазах, но не в политическом, а в экономическом смысле.

Китайские инвесторы при поддержке официального Пекина ведут себя в немецкой да и европейской экономике не просто как шопоголик в супермаркете, а как шопоголик с безлимитной кредитной карточкой. К ужасу европейского истеблишмента, китайцы скупают не только непродуктивные активы в виде недвижимости или футбольных клубов, но и высокотехнологичные компании, что может в будущем сильно ослабить европейские конкурентные преимущества в сфере высоких технологий.

Федеральный канцлер ФРГ Ангела Меркель

Дополнительная причина для острого беспокойства и недовольства Меркель — предполагаемая склонность Китая использовать свои многочисленные инвестиции в политических целях, особенно в странах, которые находятся в так называемой "сфере приоритетных европейских интересов". Если называть вещи своими именами, то Китай начал активничать на европейском заднем дворе (то есть в Африке) и прямо на пороге Евросоюза (то есть на Балканах), и это привело старые европейские элиты в состояние плохо скрываемого бешенства. Самый свежий и довольно комичный эпизод произошел в Македонии во время визита Ангелы Меркель. Македонский премьер хвастал на совместной пресс-конференции, рассказывая об инвестиционной привлекательности своей страны, и упомянул, что китайские инвесторы вложились в македонскую дорожную инфраструктуру. Он получил за это жесткую отповедь от Меркель, заявившей, что превращение инвестиций в инструмент политического влияния "не соответствует духу свободной торговли". В этом контексте стоит подчеркнуть, что даже если немецкая сторона на 100% права в своих обвинениях, то нужно отдать должное Пекину, так как он хотя бы получает политическое влияние в обмен на реальные инвестиции, в то время как Евросоюз старался получить политическое влияние, например, на Украине исключительно обещаниями инвестиций, которые якобы должны были прийти после подписания грабительского соглашения об ассоциации.

Ангела Меркель и многие евродепутаты, агитирующие сейчас за ограничение китайских инвестиций в Евросоюз и страны, на которые ЕС может оказывать политическое влияние, вряд ли пошли бы на обострение отношений с Пекином, если бы не серия громких китайских покупок в Германии. Евросоюз находится на грани торговой войны с США, и злить потенциального союзника — то есть Китай — не самая рациональная стратегия. Но после того как китайская Geely неожиданно стала крупнейшим акционером гордости автомобилестроения Германии, компании Daimler, у немецких политиков, видимо, сдали нервы. Критики медлительных европейских бюрократов утверждают, что действовать надо было намного раньше — например, еще до того, как китайцы купили самого известного производителя промышленных роботов, немецкую компанию Kuka AG.

В интервью Bloomberg TV заместитель министра экономики Германии Матиас Махниг заявил: "Китайские инвестиции увеличиваются в очень важных, стратегических секторах. Проблемы возникают, когда есть интерес только в трансфере технологий из Германии в Китай, и, конечно, у нас есть вопросы по безопасности. Это вопросы изучения и оценки каждого случая в отдельности". По убеждению некоторых экспертов, китайский вопрос будет решаться жестко. В интервью австралийскому изданию The Sydney Morning Herald аналитик влиятельного центра Economist Intelligence Unit Пепин Бергсен сообщил, что, с точки зрения Меркель, необходимость снизить китайское влияние в Центральной и Восточной Европе является даже более важной проблемой, чем реформа Европейского союза или кризис, вызванный массовой миграцией в Евросоюз "беженцев" из Африки и с Ближнего Востока. Вряд ли немецкие избиратели готовы расставить приоритеты в том же порядке, но их уже никто не спрашивает.

Мемориальная церковь кайзера Вильгельма на площади Брайтшайдплац в Берлине

Франк Пруст, французский евродепутат, продвигающий общеевропейский закон об ограничении китайских инвестиций, утверждает, что есть все шансы на его принятие до конца 2018 года. Сама инициатива исходит от Еврокомиссии и сводится к тому, что у Брюсселя должно быть право вето в вопросах инвестиционных проектов или покупки активов внеевропейскими компаниями. Теоретически это право вето должно использоваться только в тех случаях, когда сделка или инвестиционный проект признаны угрозой интересам безопасности Евросоюза. На практике, скорее всего, это означает, что все крупные сделки с участием иностранных игроков будут подвергаться политическому анализу и решение об их разрешении или запрете будет приниматься евробюрократами исходя из текущей геополитической конъюнктуры.

Несмотря на заверения евродепутатов в том, что этот закон направлен только против Китая, маловероятно, что его станут применять исключительно для ограничения китайского влияния. Гораздо правдоподобнее версия, что ограничения такого рода будут использоваться европейскими чиновниками просто как протекционистский барьер, закрывающий доступ как китайским, так и американским или российским компаниям, которые захотят получить в Евросоюзе какой-то актив или технологию без того, чтобы заплатить и договориться с европейскими политическими лидерами. Особенно сильно от этого закона пострадают страны "молодой демократии" из Восточной Европы, очень надеявшиеся, что в рамках проекта "Один пояс — один путь" они смогут получить в обход Берлина и Парижа значительные денежные вливания. После принятия Европарламентом ограничительных мер этим странам напомнят, кто в доме хозяин, насколько они на самом деле независимы (спойлер: они полностью зависимы), и в каких европейских столицах восточноевропейским холопам нужно клянчить разрешение на получение денег.

Председатель КНР Си Цзиньпин выступает на церемонии открытия международного форума "Один пояс — один путь" в Пекине

По большому счету, вместе с принятием этого закона можно будет констатировать, что классические представления о свободной торговле, а также о свободном перемещении инвестиций и капиталов окончательно выброшены на свалку. Маски сорваны, и западный мир возвращается в эпоху старого доброго экономического национализма и протекционистских барьеров.

Как минимум — из этого можно и нужно сделать вывод, что и нам нечего стесняться в плане использования политической логики для разрешения или запрета тех или иных проектов или сделок. А еще стоит отметить, что Китай не участвует в кризисе на Украине, Китай не возвращал Крым, Китай вообще не находится под санкциями. Что, однако, не мешает как США, так и Евросоюзу постепенно закручивать гайки и вводить ограничения санкционного типа против Пекина. Единственная разница заключается в том, что против России ограничительные меры ввели сравнительно быстро, а против Китая — чуть медленнее. Но зато в китайском случае никто даже и не пытается найти какой-то предлог. Запад четко говорит, что национальные интересы и ограничение политического влияния геополитических конкурентов гораздо важнее, чем все правила и принципы глобальной экономики, свободной торговли и международного права. Это один из тех редких случаев, когда позицию коллективного Запада стоит признать не только верной, но и достойной того, чтобы применять ее в отношении самих западных стран.

Горожане на территории многофункционального комплекса Sanlitun Soho в Пекине

Иван Данилов, для РИА Новости