Кровь для фронта, кровь для Победы

Вдумайтесь в цифры: за время блокады голодные, истощённые ленинградцы сдали 144  тонны крови - более полумиллиона доз. Упаковывалась кровь в специальные изотермические ящики, которые и отправлялись на фронт. Этих ящиков было отправлено 40 тысяч — 150 железнодорожных вагонов — 5 эшелонов. Каждая пятая доза переливаемой крови была из Ленинграда…

Отработав смену у станка, отстояв ночное дежурство, люди шли сдавать кровь. Под артобстрелами и бомбёжками. Столкнувшиеся с голодом, постоянной угрозой смерти горожане, измученные и не знавшие, доживут ли они до утра, продолжали оставаться людьми в нечеловеческих условиях.

Известно, что жизнь в Ленинграде во время блокады не прекращалась — продолжали работать многие учреждения, производилось оружие, танки, пожарные команды боролись с последствиями немецких бомбардировок, велось радиовещание, даже симфонию Шостаковича сыграли, именно в тот день, когда немцы планировали отпраздновать падение северной столицы, причём в самом городе.

Работал в Ленинграде и основанный хирургом и трансфузиологом профессором Эриком Романовичем Гессе институт переливания крови (ЛИПК). Его сотрудники не эвакуировались из города и трудились с первого до последнего дня блокады, трудились и после. К 22 июня у них уже имелся опыт массовых заготовок крови — во время финской войны. Тогда убедились, что в военных условиях лучше всего использовать кровь 1 группы — она универсальна. Для обеспечения запасов этой ценной крови сотрудники института перед войной провели огромную работу: сотрудники приглашали «первогруппников» сдавать кровь раз в 6 месяцев, а на каждого сдавшего кровь дважды за год заводилась специальная открытка-вызов. В первые же дни Великой Отечественной это позволило привлечь к сдаче крови более тысячи человек. Естественно, работа велась и с обладателями других групп.

Однажды, зимой 42-го, в институт пришла девочка лет 12. Она потребовала, чтобы у неё приняли кровь. Санитарка отказала девочке, ведь у детей кровь не брали. Девочка настаивала, подошёл один из профессоров, поинтересовался что происходит. «Моя фамилия — Брудковская. Моя мама была донором. Ее убило фашистским снарядом, когда она шла сдавать кровь». Профессор знал маму — донора с универсальной, первой группой. «Возьмите у меня кровь. Вы не смотрите, что я такая маленькая. Я — сильная. Я в госпитале каждую ночь дежурю», - не унималась девочка. Звали её Катей. Профессор приказал накормить ребёнка пайком и напоить сладким чаем.

Первые бомбы упали на ЛИПК в первый день блокады — 8 сентября. Тогда в здание попало несколько «зажигалок», потушенных сотрудниками. После этого случая для работы приспособили подвал института — от звуков разрывов бомб и снарядов у людей случались спазмы сосудов и взять кровь было невозможно, а вот в подвале было относительно тихо и спокойно, а район института обстреливался регулярно.

Желающих помочь фронту в осаждённом городе было так много, что сотрудники института могли себе позволить отбирать только «универсальных доноров», а с ноября 41-го вообще решили заготавливать только первую группу. Её доля во всей заготовленной за годы войны крови превысила 95%.

Голод и бытовые условия сказались на здоровье людей и гигиене. Около 20% доноров не имели возможности помыться, росла заболеваемость туберкулёзом, всё больше становилось людей с истощением. В итоге к сдаче крови люди стали допускаться после ряда обследований, доля отказов из-за состояния здоровья неуклонно росла. Подорванное холодом и голодом здоровье не позволяло донору сдавать кровь в доблокадных объёмах, поэтому появилось ограничение в 170 мл за раз, хотя фактически брали и того меньше.

Чтобы как-то исправить ситуацию сотрудники ЛИПК поставили перед командованием Ленинградского фронта вопрос об обеспечении доноров усиленным пайком. В итоге с 20 декабря 41-го доноры стали регулярно получать специальное питание по норме:

хлеб белый 200 г;

мясо 40 г;

рыба 25 г;

сахар 30 г;

кондитерские изделия 25 г;

крупа 30;

масло 30 г;

яйцо 0,5 шт.

Такое питание не было ежедневным — паёк выдавался раз в декаду по индивидуальному графику, только когда донор сдавал кровь. Кстати, попробуйте хотя бы неделю прожить на такой диете…

Помимо пайка донорам полагалось и денежное вознаграждение, 30 рублей, но люди от него отказывались, передавая средства в Фонд обороны. В марте 43-го в ленинградский институт переливания крови пришла телеграмма:

«Прошу передать ленинградским донорам Института переливания крови, собравшим кроме ранее внесенных 390 тысяч рублей дополнительно 120 тысяч на строительство самолета "Ленинградский донор", мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин». Одним самолётом не ограничились: были и другие, и танки.

Условия блокадного Ленинграда стали обширнейшим полем для исследований, а первая научная конференция, проведённая в осаждённом городе, была организованна именно ЛИПК, а основной её темой стала как раз деятельность института. За время блокады учёными ЛИПК было защищено 10 кандидатских и докторских диссертаций, выпущено 120 научных работ, проведено 61 заседание Ученого Совета, собрано колоссальное количество данных.

Занимались сотрудники института не только исследованиями, заготовкой и отправкой на фронт крови, но и вели просветительскую работу: велись радиолекции, был снят короткометражный фильм, по всему городу развесили плакаты. Эти меры помогли избежать падения количества заготовленной крови из-за эвакуации жителей и снижения норм сдачи: в 41-м в доноры записалось 35856 человек; в 42-м – 56959 человек; в 43-м и 44-м – по 34000 человек.

В общем, работа по заготовке крови для фронта была налажена и ежедневно через ЛИПК проходило от трёхсот до трёх тысяч человек. Лишь однажды, в сентябре 41-го, из-за воздушной тревоги, длившейся более 18 часов, никто не пришёл — донорами стали сами сотрудники института, — кровь сдали 150 человек. Позже постоянная угроза смерти стала делом привычным, а единственным гражданским документом, позволявшим людям перемещаться во время обстрелов и бомбёжек (на свой страх и риск), когда движение в городе перекрывалось, было удостоверение донора.

Немецким планам по уничтожению Ленинграда не суждено было сбыться, город боролся: за жизнь, за память, за всю страну. Блокада, по самым «оптимистичным» подсчётам, унесла более 600 тысяч жизней, причём от обстрелов и бомбёжек погибло лишь три процента — остальные умерли от голода. Ленинградский фронт сдерживал огромную группировку войск Гитлера и его евросоюзников, не позволив этой армаде двинуться на Москву, разрушив планы блицкрига. Значение Ленинграда для Победы долгие годы не оспаривалось и было очевидным, и только в наши дни некоторые люди с низкой политической ответственностью смеют говорить: «А не лучше ли было просто сдать город?»...

P.S. Катя Брудковская донором всё-таки стала. Когда ей исполнилось 18.

МЫ не позволяем забывать великую историю нашего народа. ПОДПИШИСЬ на нашу группу в ВК и журнал!