Радикальный феминизм = вандализм = вырождение

Сразу укажу: речь пойдёт о радикальных феминистках. О тех самых, для которых любой мужчина — гендерный узурпатор, сексист и низшая форма жизни. Если вы не из таких — повремените с гневными комментариями, а если из таких — не утруждайте меня и воздержитесь от комментариев. Всё равно ведь забаню за оскорбления. 

Начну издалека, аж из 1945-го года. Тогда, 14 августа, президент США Гарри Трумэн объявил о победе над Японией. Начались народные гуляния. Люди радовались, фотографы снимали. Тут стоит заметить, что фотоаппараты тогда не шли ни в какое сравнение с современными цифровыми: никакой автоматики, бешеной «скорострельности», возможности снимать всё подряд с моментальным результатом… В общем, хороший фотограф и хороший кадр были на вес золота. Особенно, если кадр не постановочный.

Одним из таких кадров и оказалась знаменитая и в наши дни фотография «Поцелуй на Таймс-сквер» — матрос Гленн Макдаффи, целующий медсестру Эдит Шейн. Как вспоминал автор фото Альфред Эйзенштадт о Макдаффи: «Он носился по всей улице, хватал всех женщин, которых видел - неважно, были они пожилыми, дородными или стройными. Я бежал перед ним со своей «Лейкой», оборачиваясь и пытаясь сделать снимок, однако ни один из них мне не нравился. И тут, внезапно - как вспышка - я увидел, что он схватил что-то белое. Я повернулся и нажал на кнопку в тот самый момент, когда он поцеловал медсестру. Если бы она была одета во что-то тёмное, я бы никогда не сфотографировал их. То же самое - если бы на нем была светлая форма, снимка бы не было».

Есть и воспоминания героев снимка. Матрос Макдаффи, которому в тот день было 18 лет: «Я знаю, что целовал Эдит Шейн: никогда больше не целовался я с женщиной, у которой был бы такой большой рот - от уха до уха. Такое не забывается». Эдит Шейн: «Я работала в больнице. Мы с другом услышали по радио, что Вторая мировая закончилась и пошли на улицу, на которой уже была дикая толпа. Все происходило очень бурно. Люди метались, обнимали и целовали друг друга. Один матрос схватил меня и очень долго целовал. Я даже не видела его, потому что закрыла глаза, когда мы целовались. А потом я повернулась и пошла в другую сторону. Мы даже ничего не сказали друг другу. Я даже не знаю, посмотрел ли он на меня. Может, и нет».

Есть, правда, в этой истории один нюанс: на роль главных героев фотографии претендовали и другие люди. Так уж сложилось, что 14 августа 45-го имена матроса и медсестры спросить просто не успели, а установить, кто же действительно изображён на фото оказалось невозможным. Так что, помимо Макдаффи и Шейн, на роль целующихся претендовали и другие, среди которых и скончавшийся в минувшее воскресенье Джордж Мендоса.

Но, если честно, лично мне совершенно всё равно, кто же изображён на этой фотографии. И не мне одному. Ну, а сама фотография в Штатах стала культовой. Чтоб было понятней: «Поцелуй» для американцев как наше Знамя Победы над Рейхстагом.

Изображение случайного поцелуя висело на стенах миллионов американцев, его вышивали на одежде и, позже, печатали на футболках, печатали на предметах быта и так далее. Фотография стала неотъемлемой частью американской массовой культуры, и отсылки к ней (а то и прямые пародии или «реконструкции») можно увидеть в фильмах, сериалах, мультиках... 

Казалось бы, какое нам до этого дело? Ну, беснуются за океаном всякие юродивые, благо там вообще популярно орать про всякие угнетения педерастов, негров и прочих. Однако же зараза пробралась и к нам. Пример тому — недавняя реклама Reebok, акция по обливанию мужчин в метро, «свободная от мужчин» кофейня и прочее мракобесие. И это в стране, где во время Великой Отечественной женщины добровольно шли на фронт и сражались наравне с мужчинами (и 87 женщин удостоились звания Героя Советского Союза, 4 стали полными кавалерами (или кавалерисами? Как там у оголтелых принято?) Ордена Славы), в стране, где женщины одними из первых В МИРЕ получили все избирательные права, в стране, чья гражданка стала ПЕРВОЙ женщиной в космосе, в стране, где к женщине издавна относятся с величайшим почтением… Что характерно — эти женские достижения были получены БЕЗ угнетения мужчин.

Что же мы видим сегодня? Очередной виток дебильной моды копировать всё на Западе. Теперь романтические ухаживания называются сталкингом и считаются навязчивым приставанием, а традиционные отношения вдруг становятся «токсичными». Не избежали радикальнофеминистской ненависти и женщины, которые (О УЖАС!) не считают себя угнетёнными. У них, оказывается, социальный стокгольмский синдром женщин. Переводя на простой русский — женщина как бы заложник мужчины и не совсем здорова. Хотя особо упоротые феминистки считают таких женщин предательницами.

На самом деле о современном радикальном феминизме можно писать бесконечно, благо чёткая структура у него отсутствует, движение изобилует взаимоисключающими параграфами, а его активистки дают наиобширнейшую почву для осуждения, критики и смеха. Кстати, методами они пользуются чисто женскими. Например, стараются заставить мужчин чувствовать себя виноватыми. В чём именно? Кто ж их разберёт…

Как и любые другие радикальные движения, они немногочисленны, но очень громко о себе заявляют. Тем же путём идут «борцы за права животных», веганы, либерасты… Кстати, идут все эти движения рука об руку. Их мало, но они заметны. Как говорится, мал клоп, да вонюч.

В этой «информационной вони» и кроется главная опасность: их идеи накрепко вбиваются в неокрепшие мозги подрастающего поколения. Как раз проходящего через разочарования первой любви и прочие подростковые невзгоды. А идеи просты: мужчины негодяи, дети не нужны и так далее. Радикальный феминизм — это не способ борьбы женщин за свои права, это борьба за притеснение мужчин, это информационное оружие, направленное на подрыв семьи, вырождение и вымирание. Радикальный феминизм противоречит самой сути женщины — продолжению рода. Что с этим делать? Я не знаю. Не бить же...

P.S. Администрация МИРОВОЙ (кстати, шикарная группа о политике и оружии - ПОДПИШИСЬ) любит наших женщин: милых, нежных, ласковых, заботливых и буквально незаменимых.