Вернуться на землю, чтобы увидеть небо

Видимо, человеку нужно вернуться на землю, чтобы он увидел небо вокруг себя. 

Два тысячелетия назад людям было явлено трёхмерное виденье мира, однако по сей день мы назидательно убеждаем друг друга в его плоской модели — так проще, понятнее и так можно соревноваться (кстати, в этой связи игры в «теорию плоской земли» видятся хлёсткой и меткой иронией над не выучившим урок оболтусом-человеком). Мы ведь и впрямь воспринимаем мир, как карту: процессы — будь то социальные, политические или экономические — работают в обязательной привязке к территории; заветная наша цель — касается она недвижимости, работы, планов на отпуск или переезд — всегда имеет две географические координаты; даже любуясь зеркалом в офисе на 124-м этаже, мы опираемся на плоскость, хотя бы и приподнятую на сотнях балок; а перелёт на самолёте выпадает из восприятия, сводя весь смысл к не всегда комфортному перемещению из одной точки в другую. Мы научились возводить небоскрёбы и, кажется, летать в космос — но так и не вырвали сознание из плоскости планиметрии. Удивительно ли, что в нём сидит аксиома: для того, чтобы попасть в желанное место, нам обязательно придётся вытолкнуть оттуда другого? Мы подняли разум на вершины технологии — и размышляем об их эффективности, глядя на нами же сочинённую карту. Видимо, нужно поднять глаза и вернуться на землю. 

Теперь не то. Мир, и вправду, играет с нами смешные шутки — с годами это заметнее. Мы сидим дома, а освоение даже ближайших территорий осталось в какой-то туманной недосягаемости и даже карается штрафом. Что говорить, если смешна и сама идея штрафа: а иначе в какую логику вписать процедуру, по которой у тебя отбирают то, чего никогда не давали? Шутка, господа, и надо признать, шутка смешная. Она может показаться горькой, но только на фоне обиды — всегда вырастающей из ожиданий «правильного отношения к нам» (Каин не даст соврать).

Времени больше не будет, так думаю. Того времени, расчерченного на «дом–дорогу–офис–дорогу–дом+[приятные шалости между делом]» — не будет. Вдруг окажется, что, помимо искусственного интеллекта, запрограммированного на режимы из предыдущего предложения, есть ещё какой-то... я? И этому мне нужно... жить? Да, не выполнять договорённости, выкрадывая из них крупицы жизни, — жить! Жить, открыв наконец глаза; жить — и видеть. «Иди и смотри», — сказано в самом начале. «Иди и смотри», — отозвалось эхом в самом конце. Видеть на том конце договора не «сторону» — человека. К чёрту договора и бумажки, пускай отправляются откуда пришли! Видеть, что не корячишься на сатрапа, рассчитывая на пункт «вознаграждение», — служишь родному брату, помогая ему просто выжить. Такое не программируется в облаке. Может быть, только в небе. Предстоит сойти на землю, чтобы вернуться.

Смешно наблюдать, как разом отваливаются заскорузлые и так полюбившиеся «кожаные одежды»: сколько ненужного оказалось в нашей жизни! Какие-то банки, страховые агентства, турфирмы, рестораны, магазины — что-то просто звенело пустой побрякушкой, что-то истребляло человеческое в человеке — и за всем ненужным стояли... мы! Мы занимались ерундой — за ерунду, которую тратили на ерунду. Даже не мы — интеллект, во всех смыслах искусственный, — за которым не требовалось никаких «нас».

Судя по тому, что происходит вокруг, никто не собирается выходить из карантина, оставшись «при своих». И слава Богу. Очевидно, сценаристы и не планировали возврата. Надлежало придумать «пандемию», чтобы наконец повалить монстра. И пусть капустник поставлен на скорую руку (зато развёрнут на широкую ногу), пусть хромает режиссура и актёрская игра — важно, что за наивными декорациями в духе студвесны рушится сейчас что-то страшное и привычное. Надеюсь и верю. Умрёт мировая экономика, сгинет финансовая система, обвалится сфера услуг, остановится гонка технологий...

Остановятся авиаперевозки, мы перестанем летать «на отдых» — как если бы и впрямь уставали. Мы, может быть, вспомним, что способны уставать, только когда делаем что-то либо для себя, либо никому не нужное. Мы обнаружим, что это одно и то же. Нам не останется иного, как сойти на землю и увидеть небо вокруг себя.

Остановится механистическое производство корма — и мы вспомним, как кормить себя пищей с земли. Придётся вспомнить. Придётся вернуться к земле.

Мы откажемся от любимой привычки и перестанем убивать людей. А что? вдруг действительно откажемся? Мы прекратим умерщвлять человека внутри нас, оставляя тому лишь полезные нам функции и те особенности натуры, с которыми готовы как-то мириться. Мы, может быть, увидим его трёхмерным и живым. Кто знает...

Мы перестанем убивать наших детей.

Мы перестанем готовить из них чучела-обрубки, удобные для внедрения в социум. Надеюсь, нам удастся научить их видеть каждого человека — не скомканных в одну зловонную массу «условно предсказуемых граждан» — каждого. Человека. Мы, может быть, их даже услышим...

Мы, может статься, оставим им другой мир? Не тот, где кто-то сочтёт себя вправе требовать и указывать — как если бы совесть не справлялась с этим лучше. Не тот, где законы пишутся исходя из финансовых преференций. Не тот, где банкир и торгаш считаются уважаемыми профессиями, а врач и учитель — уделом неудачников. Не тот, где без денег откажутся учить и лечить. Не тот, где здоровье предприятия определяется объёмом продаж и охватом рынка. Не тот, где уродливые понятия вроде авторского права и упущенной выгоды не только уважаются, а и защищаются судом. Не тот... Совсем не тот, ребята. Этот — который где-то в нас очень глубоко. О котором едва не разучились мечтать.

Будет трудно. Будет непривычно и неудобно. И слава Богу. Наполнятся храмы. К социальным добавятся и природные катаклизмы. В Россию хлынут беженцы — и вот тут нам, в силу многих причин, в том числе географических, доведётся стать для них ковчегом, чашей, домом, семьёй, любящей матерью, ответственным отцом. Новой — родной — землёй.

...В детстве каждый из нас задаёт вопрос: папа, а где начинается небо? И только со временем понимаем: небо начинается сразу над поверхностью земли. Мы чувствуем это, стоит нам упасть на землю в порыве её обнять. Как низко бы мы ни пали, мы всегда в небе. Видимо, придётся вернуться.
.

Мира вам, друзья! Света, любви и тепла!
;-)