С моим теплым «джакузи» ностальгии иногда происходит что-то невероятное. Лежишь в нём, вспоминаешь, наслаждаешься, балдеешь, короче, и тут… Словно горячую воду вырубили! И оно тут же, моментально, заполняется ледяной ключевой водицей.
Бррр!
И мой любимый, солнечно-летний СССР, становился ненастным…
Как те дни, когда Вовка приходил в наш двор в курточке. Когда лил дождь и дул ветер. Вовка был единственным ребенком, который, как мне казалось, только и имел – застиранный спортивный костюм, мерзкого голубоватого цвета, помните, были такие, хлопчатобумажные? Быстро теряющие форму… Ну и курточка эта у него была, коричневая. Я не знала, где он жил, но его мама убирала наш двор, а он хвостиком ходил за ней.
В теплые дни, ранним утром, дети выползали на улицу, а домой возвращались не раньше, чем на экранах появлялись Хрюша, Филя и Степашка. Была ещё пытка – обед, особенно в жару, но это так, не считается. Минут пятнадцать, не больше. День казался – месяцем! Время двигалось с черепашьей скоростью, а мы… Носились, сидели в песочнице, играли в прятки и в другие, не менее увлекательные игры.
Не сразу, но мы приняли Вовку в нашу компанию.
А через несколько дней я прибежала домой, плюясь во все стороны, и… Вот не помню – ревела я тогда? Или нет? Но я помню, как прокричала:
– Вовка меня отравил!
– Как отравил? – воскликнула мама. – Чем?
– Не знаю… Гадость какая-то…
– Срочно в ванную!
– Скорую вызывай лучше! А то мне уже так плохо…
Про «отравления» я уже знала всё – совсем недавно по телевизору показали «Д`Артаньяна и трех мушкетеров». И я смотрела все серии зачарованными четырехлетними глазками… А там… Констанцию отравили! А теперь… И моя очередь пришла!
– Открой рот! – прокричала в ванной мама, и стала исследовать пальцем содержимое моего рта.
– Хватит! – орала я. – А то укушу, вызывай скорую!
Папа пришел из гаража. Почему из гаража? А он в детстве всегда оттуда приходил, не считая работы. Мама – из магазина, из школы, в которой она работала. Я – с улицы.
– Беги, скорее, спроси у Вовки, чем он её накормил? – сказала ему мама, и папа побежал.
– Пей воду! – это она уже мне кричала.
Через пару минут вернулся тяжело дышавший папа. Он что-то жевал.
– Отбой, – сказал он маме. – Отставить панику. Я попробовал. Это съедобно!
– Куда съедобно? – заверещала я. – Он и тебя отравил!
– Хватит орать, кисейная моя барышня. – Папа взял меня на руки.
– Я не кисельная! Отпусти меня.
– Что там произошло? – строгим учительским голосом спросила мама.
– Поздравляю, твоя ненаглядная дочь сегодня впервые в жизни отведала маргарина…
– Маргарина? Зачем?
– Просто так, с хлебом. Вовка её угостил, а она вон что устроила…
Я знала, что такое маргарин, мама жарила на нём оладья. Но я не знала, что его можно есть просто так, с хлебом. Я и масло не любила… И жир из колбасы выковыривала. Наверное, поэтому и осталась худой на всю жизнь.
Слухи о таких происшествия распространяются, как цунами – быстро и неизбежно. К нам пришла мама моей подруги Лидочки, за подробностями.
– А Лида не ела? – спросила она с порога.
– Ела! – соврала я.
Мама Лиды побледнела, а моя мама стала её успокаивать. Папа улыбался.
– Я не хотел тебя обижать, – сказал мне потом Вовка. – Просто хотел угостить.
– Это такая гадость! – ответила я. – Как ты можешь её есть?
Вовка вздохнул. И достал из кармана горбушку с парой кусков сахара.
– А сахар не гадость?
– С чаем – нет. Не хочу!
– Как хочешь. – Вовка стал грызть сахар.
А потом он достал спичечный коробок, и вытащил оттуда марку. Обыкновенную марку. Я была равнодушна к коллекционированию такой ерунды.
– Это тебе, – сказал он.
С маркой случилась фантастика – время не сберегло много куда более значимых и ценных вещей, а марка – сохранилась, в одной из книг. Только зря я на время гоню. Я не сохранила, растяпа! А сегодня достала её из ящичка, который сделал специально для меня дедушка, положила сверху, и сфотографировала. Помню, как папа говорил тогда:
- Это очень редкая марка, береги её! Ей уже больше 12 лет! Но подарил он её поздно, надо было раньше. Сейчас уже лето...
Да какая разница?
Зимой Вовка помогал матери убирать снег, хотя был старше меня всего на пару лет. Его трикотажные штаны сменились на другие, с начесом.
Да, не надо только про неблагополучные семьи, про то, что любой человек, который хотел работать – достойно жил. Вовкина мать пахала, как ломовая лошадь. Пьяной я её не видела. Видела измученной. А Вовка трескал маргарин с хлебом. Не так уж солнечно всё было, не так справедливо, как кажется многим людям сейчас.
И мое ностальгическое джакузи, в котором я тоже люблю понежится напоминает об этом, иногда…
Оценил 1 человек
2 кармы