За что морская пехота любила капризную «Светку»

   13 апреля 1940 года на вооружение Красной Армии была принята одна из самых знаменитых винтовок Второй мировой войны

   Великая Отечественная война сделала легендами многие образцы отечественного оружия и вооружения: танк Т-34, пушку ЗиС-3, штурмовик Ил-2, пистолет-пулемёт ППШ, ручной пулемёт ДП-27, пистолет ТТ… В этом длинном ряду достойное место занимает и самозарядная винтовка СВТ-40, принятая на вооружение РККА 13 апреля 1940 года постановлением Комитета обороны при Совнаркоме СССР.

   «Света», «Светка» — такими ласковыми для оружия прозвищами называли самозарядную винтовку Токарева советские бойцы. В этом имени воплотилось всё: и любовь к мощной, отличающейся высокой надёжностью винтовке, и признание её капризного характера, требовательности и даже некоторой изнеженности оружия, ставшего, тем не менее, одним из самых узнаваемых символов Великой Отечественной.

                              Наследники «автомата Фёдорова»

   Опыты по созданию автоматических винтовок и в России, и на Западе начались ещё в годы Первой мировой войны. Её опыт однозначно свидетельствовал, что боец, вооружённый самозарядной винтовкой, способен вести более плотный огонь. Это было особенно важно в условиях затяжной позиционной войны, когда от плотности огня зависит способность обороняющихся сдержать напор наступающих.

   Русские войска убедились в этом, когда в 1916 году начали в экспериментальном порядке использовать так называемый «автомат Фёдорова»: автоматическую винтовку, созданную оружейником Владимиром Фёдоровым под японский патрон 6,5 мм. Оценили это оружие и в первых советских частях специального назначения, таких как 1-й автоброневой отряд имени Свердлова и Дивизия особого назначения (будущая дивизия им. Дзержинского). Именно в умелых руках бойцов, знающих не только сильные, но и слабые стороны необычного оружия, оно становилось по-настоящему эффективным.

   Автоматическая винтовка Фёдорова оказалась недостаточно проработанной и доведённой, и говорить о её серийном выпуске не приходилось: в общей сложности в России и СССР выпущено около 3400 единиц. Формально она оставалась на вооружении подразделений РККА до 1929 года, а эпизодическое использование отмечалось даже в годы Советско-финской и Великой Отечественной войн. Но интереснее другое: многое из накопленного за время эксплуатации «автомата Фёдорова» опыта оказалось справедливо и по отношению к его наследницам — автоматическим винтовкам, принятым на вооружение в СССР во второй половине 1930-х.

   Работы над созданием новой автоматической винтовки начались в Советском Союзе ещё в середине 1920-х годов. Свои силы в этом направлении пробовали многие отечественные оружейники, но довести свои разработки до серийного производства удалось только двоим: Сергею Симонову и Фёдору Токареву. Симонову удалось опередить Токарева: его винтовка, созданная к 1931 году, оказалась более удачной. Вскоре её отправили на полигонные испытания, затем поступил заказ на изготовление опытной партии, и в 1936 году (после десятилетней доработки!) симоновская система была принята на вооружение. Винтовка получила название «автоматическая винтовка Симонова образца 1936 года», и Красная Армия успела опробовать её в боях у озера Хасан в конце лета 1938 года. Кстати, незадолго до этих боёв, на первомайском параде 1938 года АВС-36 была впервые представлена публично: в парадных колоннах прошли несколько подразделений, вооружённых этой винтовкой.

   Однако опыт эксплуатации АВС-36 в полевых и боевых условиях показал, что она слишком сложна и капризна, а некоторые особенности конструкции делали её опасной для самого владельца оружия. К тому же на самом верху возобладало мнение, что советские бойцы должны стрелять не быстро, но точно: по воспоминаниям наркома вооружений Бориса Ванникова, на этом настаивал сам Сталин, считавший, что в боевых условиях нервничающий боец способен выпустить весь магазин одной очередью просто для того, чтобы подбодрить себя (что, надо признать, соответствует действительности). Все это закрыло для АВС-36 дальнейший путь в РККА, но открыло его для самозарядной винтовки Токарева.

                                        Рождение «Светки»

   Окончательное решение по этому поводу было принято после очередного конкурса образцов самозарядных винтовок, объявленного по приказу наркома обороны Климента Ворошилова 22 мая 1938 года. А 26 февраля 1939 года токаревская винтовка была принята на вооружение под названием «Самозарядная винтовка Токарева образца 1938 года» (СВТ-38). Опыт первого года службы новой винтовки показал как её достоинства, так и её недостатки: она оказалась громоздкой, тяжёлой и слишком чувствительной к холоду и загрязнению. Не слишком удобным оказался и механизм регулировки потока отводимых пороховых газов: для этого нужно было специальным шестигранным ключом повернуть головку штока на газоотводной трубке, что в боевых условиях мог быстро и качественно сделать далеко не каждый боец.

   Но все-таки СВТ-38 обладала главным достоинством по сравнению с основной винтовкой РККА - заслуженной трёхлинейкой Мосина образца 1891/30 годов: она была самозарядной и имела вдвое больший магазин. Этого хватало, чтобы обеспечить гораздо большую плотность огня — то есть решить именно ту задачу, которая ставилась перед новой системой оружия. Поэтому в конце 1939 – начале 1940 годов Токарев доработал свою винтовку, сделав её насколько возможно более лёгкой, и именно этот вариант – СВТ-40 – стал наиболее знаменитым.

   Руководство СССР и командование РККА решили не принимать в расчёт недостатки СВТ-40 ради двух основных достоинств — скорострельности и многозарядности. И ещё до официального принятия модернизированной винтовки на вооружение её начали отправлять в подразделения и соединения Красной армии, дислоцированные вдоль западной границы Советского Союза.

   Такая спешка объяснялась просто: «Света», как винтовку уже успели окрестить красноармейцы, повоевавшие с нею на Халхин-Голе и в ходе Зимней войны, должна была заменить трехлинейку в качестве основного стрелкового оружия Красной Армии. В соответствии с этой задачей изменили и довоенные штаты стрелковой дивизии: теперь в ней на долю СВТ приходилась треть всего стрелкового оружия. Причём такое соотношение достигалось прежде всего за счёт того, что все обслуживающие подразделения сохраняли «мосинки»: в стрелковой роте СВТ должны были иметь в качестве личного оружия три бойца из четырёх, а в отделении — все без исключения! Но разработанные планы потерпели неудачу в столкновении с реальностью.

   И проблема, как вскоре выяснилось, была не в способности советской промышленности обеспечить необходимое количество самозарядных винтовок Токарева. Как раз эту задачу оружейные заводы решали достаточно успешно: в Туле полностью перешли на выпуск СВТ-40, активно подключился Ижевск. Официально выпуск модернизированной винтовки Токарева начался с июля 1940 года, и за месяц только туляки выпустили их 3416 штук. Дальше — больше: в августе выпуск составил 8100 штук, а в сентябре — уже 10 700 штук. В следующем, 1941 году на двух заводах, Тульском и Ижевском, был запланирован выпуск 1,8 млн СВТ-40, в 1942-м — уже 2 млн, а общий объём выпуска самозарядной винтовки Токарева к 1943 году должен был составить 4,45 млн единиц!

   Когда «Светы» пошли в войска, оказалось, что по-настоящему освоить это оружие способны далеко не все красноармейцы. Лучше всего с задачей справлялись те, кто имел хотя бы среднее образование и был более-менее на «ты» с техникой (или же, по крайней мере, не боялся её). Но процент таких призывников в Красной Армии накануне войны был невелик, так что не стоит удивляться тому, что к 22 июня 1941 года новыми винтовками всерьёз овладели не больше четверти личного состава дивизий западных военных округов.

                                  Оружие для умных и умелых

   Этот фактор стал одним из решающих, когда грянула война. Несмотря на то, что немецкие солдаты были шокированы «русскими, которые все до одного вооружены ручными пулемётами» (цитата из письма одного из военнослужащих вермахта лета 1941 года – прим. авт.), планировавшейся плотности оборонительного огня достичь не удалось. Более того, в маневренных боях, которых в первые месяцы войны было подавляющее большинство, СВТ-40 оказалась недостаточно эффективной и удобной для бойцов, и многие при первой возможности меняли её на более примитивную, но и менее капризную трехлинейку. В итоге в начальный период потери этого вида оружия на советско-германском фронте составили почти миллион единиц!

   Теоретически компенсировать даже такие колоссальные потери советские оружейники могли, но никто не мог обеспечить армию достаточным числом образованных, технически грамотных призывников, которым можно было дать в руки СВТ-40, и ожидать, что они успеют освоить винтовку до конца обучения в запасных полках и дивизиях. И тогда ставку сделали на безотказную «мосинку»: ради расширения её выпуска с конвейера начали снимать винтовку Токарева.
   В абсолютных цифрах это выглядело так: за весь 1941 год выпустили 1 031 861 обычных и 34 782 снайперских винтовки СВТ-40 (последние отличались лучшей обработкой канала ствола и приспособлением для крепления снайперского прицела), а в 1942 году — всего 264 148 и 14 210 единиц. Дальше снижение выпуска шло такими же темпами, пока 3 января 1945 года по постановлению Госкомитета обороны не прекратилось совсем.

   Тем не менее СВТ-40 оставалась в войсках до самого конца войны, и это хорошо видно по многочисленным фотографиям времён Великой Отечественной войны. После того как токаревская самозарядка перестала быть основным стрелковым оружием, её стали доверять тем, кто по-настоящему мог с нею совладать. И в руках таких солдат она становилась грозным оружием. В частности, наибольшее распространение СВТ-40 получила в частях морской пехоты, что легко объяснимо. Флотские призывники традиционно отличались в среднем более высокой технической грамотностью и привычкой к обращению со сложными механизмами. Так что «чёрные бушлаты» охотно брали в руки «Cветку», которую ценили за огневую мощь и удобство в рукопашном бою: кинжального типа штык СВТ-40 был отъёмным и мог использоваться в качестве обычного боевого ножа, в отличие от игольчатого штыка трехлинейки.

   Широко распространена СВТ-40 была и на самом севере советско-германского фронта, где не было такого масштабного отступления в первые месяцы войны, а кое-где линия фронта и вовсе прошла по линии государственной границы. За счёт этого, а также меньшей интенсивности боевых действий там сохранилось гораздо больше кадровых военнослужащих, успевших по-настоящему освоить винтовку Токарева и убедиться в её исключительном удобстве для позиционной войны.

   А вот у снайперов Красной Армии к «Свете» было отношение неоднозначное. С одной стороны, СВТ-40 не требовала ручной перезарядки, а значит,  совершалось меньше движений, что положительно сказывалось на меткости стрельбы. Кроме того, на ней удобнее располагался снайперский прицел, который вообще не мешал движению рукоятки затвора. Но оценить эти удобства могли далеко не все снайперы: скажем, многие выходцы из азиатских республик СССР или жители Крайнего Севера, процент которых в снайперских подразделениях РККА к концу войны был достаточно высок, предпочитали более привычные и менее капризные трехлинейки.

Автор: Антон ТРОФИМОВ