«Стена - в головах»

   На выравнивание условий жизни в восточной и западной частях Германии может уйти ещё около полувека. Об этом в интервью Süddeutsche Zeitung заявила канцлер Ангела Меркель, сама выходец из ГДР. По её словам, надежды на то, что процесс пройдет быстро, не оправдались.

   «Спустя 10-20 лет была надежда, что это произойдёт быстрее», — посетовала она, добавив, что тема падения Берлинской стены активнее обсуждается в немецком обществе из-за роста националистических и протекционистских тенденций в мире.

   Данное интервью появилось накануне знаменательной даты – 30 лет назад, 9 ноября 1989 года пала Берлинская стена. Пала практически в прямом смысле слова — в этот день власти ГДР объявили о решении предоставить право гражданам на получение выездной визы для краткосрочного посещения ФРГ, однако граждане, не дожидаясь даже вступления в силу соответствующего закона, сами открыли себе путь на Запад, с помощью военных, которые, сами не понимая, что происходит, просто распахнули границу.

   Сегодняшним молодым немцам, наверное, очень трудно понять, что испытывали в тот день их родители. Для нескольких поколений немцев стена стала символом разделения некогда единой страны, она перерезала не только улицы города и даже линии метро (поезда шли мимо закрытых станций в полной темноте под пристальными взглядами пограничников), но национальную гордость немецкого народа.

   Стена стала ещё и символом послевоенной оккупацией страны. Если власти ГДР считались подконтрольными Советскому Союзу, то ФРГ — Западу, о чём постоянно напоминали британские, американские и французские патрули, охранявшие стену.

   Все годы с 1961 по 1989-й жители обеих Германий мечтали о воссоединении. И многие жители ГДР пытались бежать на Запад. Некоторым это удавалось. Только в год возведения стены ГДР покинули 207 тысяч человек. Всего же за годы существования стены было зафиксировано 5075 случаев побега из Восточного Берлина в Западный, в том числе 574 случая дезертирства из восточногерманской армии. Для этого использовались самые невероятные способы – от подкопа под стеной (однажды через подземный тоннель ушли сразу 28 человек) до побега на воздушном шаре или дельтаплане и даже по верёвке, перекинутой между окнами соседних домов.

   За попытку нелегально пересечь Берлинскую стену в уголовном кодексе ГДР существовала статья, предусматривавшая до 10 лет лишения свободы. В 1973 году пограничникам разрешили открывать огонь на поражение по беглецам. За 28 лет существования стены, по официальным данным погибло 125 человек, по неофициальным — несколько сотен.

   Впрочем, были и случаи побега в обратную сторону, таких насчитывается около 400, правда, всё больше ради бахвальства или по каким-то личным мотивам.

   Зачем же бежали с Востока на Запад? Ответ на этот вопрос всем известен — за лучшей жизнью. Нельзя сказать, что на Западе она была лучше, во всяком случае, уровень жизни в ГДР был самым высоким во всём соцлагере. Но людьми за железным занавесом в любой стране и во все времена всегда управляла слепая вера в том, что за этим занавесом — на Западе — всё намного лучше. Чем лучше — далеко не каждый мог объяснить, это было что-то из области иррационального, это была вера в молочные реки и кисельные берега.
   Больше видов колбасы, джинсы дешевле и доступнее — мы проходили всё то же самое. Правда, немцы вместе с колбасой и джинсами получили объединение страны, а мы — её развал.

   Многих на Западе однозначно влекла свобода передвижения и отсутствие идеологического давления. Проще говоря, пусть я буду нищим и голодным, зато смогу ругать своего президента матом на главной площади страны, чем я буду одетым и сытым, но вынужденным подчиняться общей дисциплине и держать свои мысли при себе.

   Кстати, большинство беглецов из Восточного Берлина в Западный — это хорошо образованные и квалифицированные кадры, которые считали, что получать образование лучше в ГДР — там оно было бесплатным, а работать — в ФРГ. Многие был готовы с радостью обменять бесплатное образование и медицину на колбасу, джинсы и всякие мифические свободы.

   Обрести всё это мешала стена. И её мечтали разрушить. Разрушили. Но остались ли довольны?

   Интересно, что ГДР после войны пришлось фактически выстраивать экономику с нуля – всё было сильно разрушено, а что не разрушено — в основном осталось на Западе. Но им это удалось, и уже к середине 50-х по темпам роста ГДР обогнала ФРГ. Страна выпускала практически всё, что нужно для автономного существования, снабжая при этом своими товарами весь соцлагерь, включая СССР.

   После объединения Германии (вернее – поглощения Востока Западом), которое произошло менее, чем через год после падения стены, некогда славившаяся на весь соцлагерь восточногерманская промышленность пришла в упадок, многие люди остались без работы. Невидимая рука рынка просто уничтожила целые промышленные центры, превратив их в депрессивные почти обезлюдевшие земли.

   Далеко не все смогли приспособиться к новой жизни. Вместе с безработицей пришла и потеря идентичности, неуверенность в завтрашнем дне, непонимание того, что происходит вокруг. Не слишком пылали любовью к соотечественникам с Востока на Западе — там существовало предубеждение, что жители ГДР были «освобождены» и на этом основании просто должны быть благодарны за это по гроб жизни. Надежды на лучшую жизнь у многих восточных немцев очень быстро сменились разочарованием и тоской по стабильному прошлому.

   Кроме того, восточные немцы с самого начала были лишены представительства в органах управлениях объединённой страны на всех уровнях: в политике, экономике, науке и бизнесе всем заправляли западногерманские элиты. 77 процентов руководящих должностей на востоке заняты западными немцами, нет ни одного ректора университета из Восточной Германии, а генералов-выходцев с Востока в Бундесвере — менее одного процента.

   При этом Востоку все эти годы навязывали распространённое на Западе мнение о том, что в ГДР была диктатура, а они - её жертвы, а значит, «люди второго сорта». Но все это не смогло размыть восточногерманскую идентичность.
   Примечательно, что согласно опросам, 40% детей выходцев из ГДР считают, что родина их родителей была более демократичным и справедливым государством, чем нынешняя Германия. Многие германские эксперты все эти годы говорят о таком феномене, как «стена в головах», символизирующем сохраняющийся разрыв не только в уровне экономического развития, но и в ментальности, правда на Западе предпочитают говорить о сохранении «рудиментов старого сознания», делая вид, что не понимают природу этого явления.

   Ещё на западе Германии любят считать, во сколько им обошлось присоединение ГДР, однако не любят говорить о том, что сами же разрушили экономику восточного соседа, который некогда был на шестом месте по объёмам промышленного производства в Европе. При этом  инвесторы не скрывают, что им выгоднее строить за границей, чем на восточных землях.

   Сегодняшние власти ФРГ признают, что земли Восточной Германии по уровню социально-экономического развития по-прежнему отстают от Западной. Даже спустя 30 лет, причём высказываются опасения, что разрыв будет только расти. Как и стена отчуждения между восточными («осси») и западными («весси») немцами. Тем более, что восточные немцы никак не желают принять новые ценности Запада — потому там так популярны такие партии, как ультраправая «Альтернатива для Германии».

   В октябре этого года, накануне юбилея паления стены, журнал Die Zeit со ссылкой на результаты исследования сообщил о том, что более половины жителей Восточной Германии остались недовольны своим положением в современном немецком обществе. 58 процентов респондентов считают, что не лучше защищены от государственного произвола, чем во времена ГДР. 70 процентов опрошенных заявили о том, что до объединения чувствовали себя безопаснее. Столько же обвинили власти в том, что они недостаточно прислушиваются к мнению жителей восточных земель, 80 процентов уверены, что их усилия оценивают не по достоинству, ещё 56 процентов недовольны уровнем школьного образования.

   Сегодня многие бывшие жители ГДР вслух задают себе вопрос, стоило ли оно того? И не только себе. Конечно, это ещё не заявка на сепаратизм, но, учитывая центробежные силы в других странах Европы, да и в масштабах всего Евросоюза, уже завтра картина может измениться.

   Восточная Германия так и не смогла вписаться в современный западный капитализм, и не факт, что сможет даже в течении озвученных Меркель 50 лет.

   А значит, послевоенная трансформация Германии, возможно, ещё не окончена…

Автор: Дмитрий Родионов