Сорта сыра в "человеколовке"

   «Специалист подобен флюсу»(с), и я, избрав однажды своим направлением социопатологию, снова и снова «перекашиваюсь» на динамику мышления масс.
   Есть расчёты, просчёты, есть диверсанты – и целые группы ЧВК, есть стратегии, планы гибридных войн, есть шарповщина, но об этом другие скажут умнее моего.
   А параллельно всем стратегиям и тактикам есть ещё и малоизученный процесс мыслительного сложения, который проистекает у масс и формирует их систему реагирования на тот или иной раздражитель. Разные общества на одну и ту же провокацию отвечают совершенно по-разному. И, скорее всего, человек массы даже не сможет объяснить толком – почему он капитулировал (француз в 1940) или стоял насмерть (русский под Сталинградом).

   Потому что трудно объяснить самого себя. Ведь любому решению человека можно ЗАДНИМ ЧИСЛОМ найти рациональные основания. Но в том то и дело, что «объяснялки» подбираются именно задним числом, по итогам.
   А само реагирование на раздражающий фактор – продукт многолетнего формирования личности.

   В определённом смысле, на базовом уровне – решения людей по тому или иному поводу существуют задолго до появления самого повода. Они существуют как сама личность, как обобщающая матрица поведения по любому поводу. И когда конкретный повод реагировать случается, скажем, в 2020 году - то включается весь прежний багаж мышления человека.

   Один человек имеет склонность к созиданию – и повсюду проявляет эту склонность. Обстоятельства меняются, а человек – нет. В другом человеке заложена базовая склонность к разрушению, и обстоятельства ему только мешают или помогают реализовать свою внутреннюю склонность.

                                                          +++

   К чему всё это, академическое? Дело в том, что мы живём в эпоху деградации человека. Цивилизационного отката, одичания. Это может не нравиться мне, это может не нравиться вам – но объективно это так. Потому не будем говорить о чувствах. Поговорим о сути дела.

   Деградация человека – не ругательство. Это диагноз, в основе которого лежит СХЛОПЫВАНИЕ ГОРИЗОНТОВ. Мышление социального дегенерата сокращается в пространстве и во времени. Оно становится в буквальном смысле слова, уже и короче. Теряя прошлое и будущее, дегрод теряет причинно-следственную связь. Причин раздражения он не помнит, а последствий рассчитать не может.

   Мир локализуется, совокупность разноплановых проблем сводится к одной-единственной, за пределами которой человек ничего не видит и не осознаёт. Хуторские или межплеменные разборки такому человеку кажутся «всей Вселенной», он утрачивает понимание глобальных процессов, угрозы агрессии извне. Вместе с заужением проблематики разрушается и целеполагание. Человек, зациклившись на одном раздражителе, к тому же не может сформулировать, чего он хочет, что ему нужно.

   Приходится констатировать, без всякой радости, но с предельным реализмом: деградация человека неизбежно приводит к «проседанию» общественных институтов.

   Сложный мир индустрии, лабораторий, научно-технического и социального прогресса не может существовать, населяемый приматами. Во-первых, этот сложный мир их раздражает, бесит. Во-вторых, он им просто непонятен, а потому даже при желании они уже неспособны его воспроизводить.

   Если мне дадут делать вещь, которую я не умею делать – то я её не сделаю, даже при условии полной исправности производственного оборудования. Станок, допустим, ни разу не сломан. А как включать этот станок – я не знаю. Потому для меня он – всё равно, что сломанный…

                                             +++

   Деградация человека производит, условно говоря, переход из «Белоруссии» на «Украину». Всякому цивилизованному человеку понятно, чем Белоруссия лучше Украины. И с точки зрения материального достатка, и с точки зрения перспектив, и с точки зрения производства, и с точки зрения научно-образовательной, и с точки зрения культуры.

   У современного «дикого поля», Украины, нет ни одного превосходства, кроме единственного: зоологической простоты. Белорусский мир, индустриальный и высокотехнологичный, наследник СССР и его великой индустрии, великой науки и великой техники – оказывается слишком сложен для примата. Это мир сложных многоуровневых процессов, мир сложных обменов и тонких координаций, сложно-регулируемый. Например, автомобиль даёт и скорость и мощность – но управлять им сложнее, чем телегой. У телеги есть одно преимущество: вознице не нужна автошкола, телега проста в управлении.

                                                           +++

   Казалось бы раб и рабовладелец – антагонисты. Нас так в школе учили, да и по простой логике так выходит. Казалось бы, какой лозунг может объединить рабов и рабовладельцев в одну колонну?

   Жизнь подсказывает: этот лозунг - «за простоту!». В XIX-ом и особенно ХХ-ом веке всё сложилось так, что, по мере научно-технического и гуманитарного прогресса, положение как рабов, так и рабовладельцев стало весьма и весьма запутанным, неоднозначным. Их обременили массой условностей и ограничений, так что к концу ХХ-го века и раб уже не совсем раб, и рабовладелец – далеко не тот могучий Зевс-Юпитер-Громовержец, в чьих руках и жизнь и смерть зависимых от него людей.

   Деградация человека делает психологически-невыносимой эту пестроту и чересполосицу прав и обязанностей, создающей начальству беспомощность, а подчинённым – ответственность, и всем – путаницу.

   Сложнее всего положение было там, где оно было наиболее перспективно. То есть в СССР. Права работников громоздились, совмещая подчинённость и управление в одних руках, и примитивных людей это буквально сводило с ума. Как начальник – думали они – я вправе плохо работать, ничего не делать, всем указывать, пенять и требовать! Но поскольку я же и подчинённый - то, получается, я всё это себе адресую?!

   Как быть, если ты рядовой работник на том самом предприятии, на котором ты же и владелец?! Какую матрицу поведения избрать, если тебе знакомы только две: раба и рабовладельца? Ведь на советском предприятии ты «ни то, ни сё». И не раб – потому что сам хозяин, но и не рабовладелец – ибо тебя, назначив «свободным», забыли «обеспечить» рабами.

   Эта ситуация великого Аристотеля с ума сводила [1], а не то, что средненького умом обывателя.

   В своём великом походе за простотой «реформаторы», и их широкая на первых порах социальная база («шахтёры за Ельцина») требовали точного ответа: кто раб, а кто рабовладелец? Кому счастье без границ и полнота прав, уважения, а кому заткнуться раз и навсегда в тряпочку?

                                                           +++

   И далее началось идущее доселе «расслоение» свободных общинников на рабов и господ. На первых порах (когда рабовладельцами надеются стать все дегроды) – у этого движения «очищения» (отношений от сложности и двусмысленности взаимных прав/обязанностей) очень и очень широкая массовая поддержка, в которую включаются отсталые, но многочисленные слои населения.

   Жизнь всё расставит по своим местам, и в итоге в рабовладельцами станут немногие. Но сперва так не кажется, особенно слабоумным.

   Но примитивный человек положением раба тоже не особенно тяготится: у такого положения есть достоинство определённости и однозначности. Оно примитивному человеку понятно. И чересполосица прав/обязанностей не путает.

   Лозунг простоты объединяет в майданном движении рабовладельцев и потенциальных рабов. Одни сражаются за полноту своего частнособственнического произвола, стремясь избавиться от опеки государства, чтобы не лезло в посредники между господином и его рабами.
   Другие же сбрасывают с плеч непереносимую сложность индустриального, развитого, заповедно-советского мира. Лично знаю немало уфимцев, которые в роли рабочих авиационного завода были несчастны, а потом пошли побираться, бродяжничать, жить случайными заработками и мелкими хищениями и стали счастливы.
   Это похоже на цыган, которых советская власть пыталась «посадить на землю», предоставляя бесплатные квартиры и достойные заработки – но многим цыганам такое не в коня корм. Душа кочевий просит!

                                                          +++

   «Реформы» сводят всю сложность отношений к старинной предельной простоте: или у тебя есть всё, и это понятно, или у тебя нет ничего, и это тоже понятно.

   Надо отметить, что рабы и рабовладельцы – это единый психологический тип, очень легко переходящий из одного состояния в другое. Они очень хорошо (за многие тысячи лет) знают друг друга, изучили, как себя в том или ином состоянии вести. Забравшись наверх, тут же распоясываются, как положено рабовладельцу. Упав вниз, побеждённые и пленённые – моментально затыкаются и каменно молчат, как украинцы после победы Порошенко.

   Впрочем, и системы подавления, также отработанные тысячелетиями, тоже таковы, что особенно не вякнешь о своём недовольстве.

   Весь этот уклад, взбаламученный аболиционистами XIX-ХХ веков, имел шанс уйти от своей энтропической простоты [2] только одним путём: развитием человека, развитием познания, абстрактного мышления, торжеством коллективного разума над плотскими инстинктами особи.

   С грустью скажем, что на этом пути мы сильно сбились с курса. В итоге очень массовым стал «человек майдана», а он так примитивно скроен по своему психическому состоянию, что под «свободой» понимает только одно: противоположный рабам статус их владельца.

   А значит, «нет рабов – нет и свободы». Между прочим старая, аристотелева формула!

   И борьба за «свободу» оказывается рыночной, то есть борьбой за порабощение большинства в прямом и буквальном, без оговорок и условностей, смысле слова. Когда даже право на жизнь отдано хозяину на откуп: хочет, убьёт, а хочет – жить оставит.

   Если капитализм не смог пойти вперёд – то, как и любая река – он идёт назад. Он оказывается недоразвитой формой феодализма и рабовладения. До-развившись, преодолев проделки аболиционистов, он принимает форму крупных латифундий с окончательно-паразитическими хозяевами и полностью бесправным населением.

                                                    +++

   Об этом говорить и опасно, и неприятно, но об этом надо говорить! Говорить с теми, кто ещё способен услышать – о полной девальвации здравого смысла. О том, что в мире пылают войны, подожжённые США – от Югославии до Ливии, Сирии, Ирака и Афганистана. И это реальные войны с огромным количеством реальных жертв, а не «выдумки агитпропа»!

   Нужно говорить с теми, кто ещё способен слышать – о том, что есть не только игра, какой бы увлекательной игра дурачку ни казалась. Есть, кроме игры, ещё и жизнь. Жизнь, в которой может в мгновение ока не стать ни тепла, ни работы, ни перспектив, ни даже еды! Когда вам говорят, что в мире нет голодающих – то нагло врут. В мире миллиард голодающих! В основном, в тех странах, которые, заигравшись, разрушили собственные экономики.

   И где гарантии, что завтра вы не соскользнёте в этот миллиард «голодных и холодных», заигравшись в компьютерные бонусы «борьбы с тиранией»?

   Но жизнь жестока: кто-то ещё может над этим задуматься, а кто-то - уже нет. Он до конца будет «собирать очки» в оторванной от реальности игре, правила которой совсем не им придуманы. И даже не на его континенте.

   А на том континенте, который, в рамках борьбы с перенаселённостью, стремится остаться единственным заселённым континентом. Причём считает такой подход вымаривания «тупиковых народов» тяжёлым, но ответственным решением!

   Всё ваше «великое освобождение» закончится тем, что вас просто СОКРАТЯТ за ненадобностью: вначале с работы, потому что рынок – конкурентен. А потом и из жизни – биологически. А нафиг на вас ресурсы переводить, если вы машины делаете хуже немцев, а нефти у вас меньше, чем у саудидов?!

   Что может ваша «свобода» и «сменяемость власти» противопоставить вашему личному сокращению – или сокращению целого народа в рамках мировой торговли?! Какой тиран сейчас в Сомали, подскажите?! Не там ли, среди уличных банд, полнота той «свободы», к которой вы так самоуверенно ломитесь?

                                                         +++

   «Есть сферический оранж в вакууме» - набор с виду красивых, но совершенно пустых и бессодержательных кличей-речёвок. А есть процессы обеспечения и защиты.

   Люди рвутся в мир, где их не будут ни обеспечивать, ни защищать – ради пустоты этого самого «оранжа», набора деклараций, неприложимых к реальной жизни. «Зато свобода»! Ну так ведь и у Лыковых в тайге тоже была свобода – никакого вмешательства государства, хотите ли вы повторить подвиг самоизоляции Лыковых в тайге?!

   То, что на либеральном языке этот процесс называется «восстание масс» и «низвержение тирана» - это на самом деле, по сути, разрушение структуры и среды жизнеобеспечения. Это когда тиран и средства к существованию уходят вместе…

   И остаётся простой, первобытный выбор: записываться в кабалу к магнату или уходить бродяжничать. В кабале у тебя не остаётся никаких прав – но бродяжничать очень холодно и голодно…

   Есть ли какой-то интервал между либеральной болтовнёй и этим состоянием (в котором, кстати сказать, сменяемость или несменяемость верховной власти становятся безразличны [3])?   Нет!!!

   «Углубление рыночных реформ» - это, по сути, последовательная и нескрываемая реставрация рабовладения.

                                                         +++

   Примитивный человек не то чтобы хочет или стремится попасть «обратно в Средневековье» - он не имеет выбора в силу своей примитивности. Сложных форм он понимать не умеет, и эти  средневековые отношения – ему единственно-понятны. Совершенно логично, что человек, деградируя – возвращается ровно в то самое состояние, из которого он вышел, развиваясь.

   Что же удивительного, если вы, повернувшись вспять на дороге – пришли по этой дороге туда, откуда вышли?

   Главная же особенность феодального, средневекового мышления – требование от власти «свободы». «Хороший король» - тот, который не лезет в дела феодала и не трогает его.
   «Свобода» от себя – единственное, что может дать средневековая власть, потому что больше она ничего не делает, ничего не производит. И всякое её вмешательство – только беда и поборы, и ничего больше. Феодальная власть – паразит, а потому чем её меньше, тем лучше.

   Цивилизованный человек ХХ века, конечно, не может воспринимать власть, как вредного паразита, лучший из даров которого – свобода от себя. Развитый человек видит в цивилизованной власти инструмент, орудие прогресса: строителя заводов и фабрик, электростанций и каналов, школ и ВУЗов, больниц и культурных учреждений.

   Для цивилизованного человека власть, которая подарила «свободу» - попросту самоустранилась, потеряла функциональность, пригодность для своей миссии. Кто  вместо неё будет прокладывать транссибирские магистрали и ходить в Космос?

   Поэтому власть, ограничившая дары свои «свободой» - идеал для феодального сознания, но стыд и позор для развитого, прогрессивного сознания человека ХХ века. В век прогресса от власти мало, чтобы она только «не мешала»! Она обязана (именно так, а не просто право имеет) организовать, предоставить, оградить, обеспечить, запустить, внедрить, продвинуть и т.п. Иначе зачем она людям ХХ века нужна? Сидеть на престоле и церемониями феодальными заниматься, «торгуя лицом» и на балах пританцовывая?

                                                   +++

   Здесь и есть нерв противоречия между человеком развитым и примитивным. Человеку прогресса не нужна механическая свобода, ему нужна свобода развития, свобода самореализации человеческого вида. Просто не сидеть на цепи – слоняясь без дела и без перспектив, никому не нужным – для прогрессивного человека слишком мало.

   Сомнительное счастье бродяжничества низы возвели в идеал в Англии эпохи огораживаний, по хорошо известной причине. Там бродяг и побирушек ловили, клеймили и отправляли на каторгу. И потому пределом их «демократической мечты» было (и остаётся во многом доселе) – чтобы власть, ничего хорошего не дающая, просто перестала бы обездоленных отлавливать и клеймить! О большем эти несчастные люди уж и не мечтали, в силу крайней узости мышления и фантазии…

   Скажу за себя, и за вас, читатель: нам, детям ХХ века такого мало. Разве для того мы на свет родились, чтобы бродяжничать и побираться невозбранно, пребывая в великой радости, что за это не бичуют и не сажают?!

   Единственной альтернативой бродяжничеству и асоциальному образу жизни в рыночной экономике для небогатого человека является кабала, стремительно избавляющаяся на наших глазах от всех примесей правовых гарантий закабалённого. В кабале кормят по-разному, бывает, что иногда и неплохо, что и привлекает туда бродяг, как голубей на помойку. Но тут уж роль и статус ясны: говорящее орудие, двуногий инвентарь.

                                                      +++

   Примитивный человек, в силу узколобости, слабоумия – не может (и это не его вина, а его беда)  понять функционал власти, цели её существования с точки зрения цивилизации. В итоге либералы небезуспешно навязывают ему точку зрения, что ЕДИНСТВЕННАЯ функция власти – вовремя уйти, регулярно сменяться.

   Получается, что на высшем посту ничего и делать-то не нужно, кроме как не пропустить звонок на выход и замену. Смешно, но у либералов это так! Зачем такая власть, которая не обязана ничего делать, кроме как регулярно сменяться – они не скажут. Потому что так далеко задумываться они не умеют.

   В их понимании правитель не является полководцем, отражающим нашествия;  не является экономистом, организующим жизнь людей;  не является и правоохранителем, укрощающим криминал. Он не является просветителем, насаждающим грамотность, знания и культуру. Он не является ни самым умным, ни самым смелым, ни самым дальновидным, ни самым волевым. Он настолько сер и стандартен, до такой степени никому не нужен – что легко заменяем в любой момент, независимо от обстоятельств исторического периода! То есть у него нет никаких личных качеств;  он даже не личность, а простой предмет: вовремя занесли, поставили, вовремя вынесли и заменили…

Чтобы это проиллюстрировать, приведу очень современный пример.

   Честно говоря, пример немало меня озадачивающий, и ставящий в острое недоумение.

Вот смотрите:

Есть типаж Лукашенко, полезный, но несменяемый.
А есть типаж Кравчука (Порошенко), бесполезный, преступный, с руками по локоть в крови, но сменяемый [4].

И что же мы видим?

Мы видим претензии к Лукашенко.
И мы не видим никаких претензий к «вовремя слинявшим» Кравчуку или Порошенко!

   Разве то, что они делали – вообще не важно?! Кроме как вовремя ушли – президент вообще ни за что не отвечает и ничего не обязан?!
   Но как этот парадокс объяснить людям со «сферическим оранжем в вакууме» в головах?

   Мы видим сильное и массовое желание заменить типаж «Л» на типаж «К».  Устраивает любой – лишь бы не сидел дольше 5 лет!
   Даже если за 4 года уничтожит всю экономику и социальную сферу, всю культурную среду – ерунда, поскольку потом уйдёт?!

                                               +++

   Люди майдана, может быть, думают, что сегодня сносят Лукашенко. Но на самом деле они сносят своё и своих детей будущее. По сути (безотносительно к Лукашенко) они собственными руками обрушивают всю конструкцию цивилизованного бытия, чтобы вослед южным братьям по разуму окунуться поскорее в «дикое поле».

   Начинаешь говорить: - Ты понимаешь, что тебя там могут ограбить, убить?
   И натыкаешься на ответ папуаса: - Ну и что? Ведь и я тоже могу… А может не меня, а я?! Завидуешь, раб?
   Да было б чему завидовать…

   Исследуя социальную деградацию, я обнаружил, что социальный дегенерат имеет два состояния: обделённое и наделённое. Марксистам кажется, что обделённые – это «их кадры», но это не так.

   Сама по себе нищета (без умственного развития, вне развитого абстрактного мышления) – учит не добру, а мстительности. Примитивный умом нищий несчастен, жалок – но наивно думать, что он от этого добр и прогрессивен.

   Социальный дегенерат не может обобщить выход из несчастья до общего выхода. Он обречён искать личные лазейки, личные чёрные ходы, мечтая вовсе не о «светлом завтра», а о том, чтобы самому, хоть тушкой, хоть чушкой, пролезть в господа.

   В господах такого нищего всё устраивает, кроме одного: что они его в свои ряды не приняли. Как только они его соблаговолят принять – он превратится в яростного защитника устоев, и ни на какую классовую солидарность с бывшими товарищами по несчастью у него рассчитывать не стоит.

   Поэтому социальный прогресс – это  не следствие обострения нищеты, а следствие развития абстрактного мышления, широты сознания у людей. Не «пролетарство», а интеллект делает человека социалистом.

   Что касается приматов - то обделённость их не делает революционерами.  Она делает каждого из них агрессивным мародоёром;  трусоватым, но жестоким, а главное – очень упорным в преследовании единственной цели своей жизни - маньяком.

У такого человека три пути:
1) Криминал
2) Наёмничество и колониальные захваты
3) Майданы.

   То есть гиперактивность обделённого в примитивном обществе – носит тёмный, деструктивный характер. Да, он активен, напорист, энергичен, но это не разрушает, а наоборот, укрепляет угнетательский строй. Потому что на всё готов – чтобы прорваться в рабовладельцы.

                                               +++

   Когда такой ущербный человек дорвётся до вожделенного «европейского уровня оплаты» - не труда, а исключительно самого себя – он впадает в спячку, выключается. Цель достигнута – дальнейшая активность, с его точки зрения, не нужна. Никакая.

   Идеалом капитализма, ради которого человек делает всё, что он делает, является «пассивная рента» - вложить куда-либо некоторую сумму денег и жить на проценты. . То есть: сытое и обеспеченное «ничего-не-делание». Это и цель буржуа, и его мечта, и его ориентир по жизни, и его понимание «свободы».

   Свобода в его мире – добиться пассивной ренты, лечь и не вставать. Уснуть и не проснуться (такая европейская версия «нирваны»).

                                                      +++

   Оба состояния примата – обделённое и наделённое, агрессивное и спящее – для цивилизации и целей общественного развития и бесполезны своей бесперспективностью, и опасны своей отрицающей цивилизацию звериной локальностью.

   Ведь по сути, «перестройка» произвела на свет животное с зоопсихологией, которое голодное  - атакует, охотится, а сытое - спит. Ни в том, ни в другом состоянии сделать чего-то сверх личного и кратковременного эта зацикленная на себе особь не может, не хочет, да и мысль такая ей в голову даже  не приходит.

   А личное и кратковременное уходит вместе с личностью и её кратким временем. Не оставляя после себя НИЧЕГО.

   То есть – разрывая ту преемственность пяти тысяч лет упорного накопления знаний и достижений, которую мы именуем «цивилизацией»…

Автор: Александр ЛЕОНИДОВ

Примечания:

[1] Аристотель считает, что рабство существует «по природе», ибо одни люди предназначены повелевать, а другие – подчиняться и следовать указаниям первых. Рабы призваны оградить свободу человека от грубого физического труда. Раб – «одушевленный инструмент», часть имущества господина. Но – говорит Аристотель - отличающаяся от других частей имущества лишь тем, что имеет человеческие душу и тело. Раб не имеет никаких прав, и по отношению к нему не может быть совершено несправедливости; нельзя дружить с рабом, поскольку он раб, делает оговорку Аристотель, – но дружить с ним можно, поскольку он человек.

[2] В которой самое вероятное состояние системы соответствует самому примитивному из возможных её состояний.

[3] Явка избирателей на выборах непрерывно снижается в большинстве стран Евросоюза. Например, выборы в Европарламент игнорирует большинство жителей европейских стран. Процент явки с трудом натягивают до 40%, тогда как в реальности на выборы ходят не более 20-25% имеющих формальное право голоса. Большинство считает выборы бесполезной тратой времени, не интересуется именами претендентов, понимая, что те - все одинаковы, и выборы ничего не меняют в их жизни. Возникает парадокс Запада, когда большинство людей попросту не знают имён формальных руководителей своих стран!

[4] Чреватый национальной катастрофой (даже клеенчатые сумки «челноков», знак беды и разорения, доселе называются «кравчучками»).