Будни аэродрома

Чистое небо. Нет ни едппого облака. Над землей стоит недвижимая прозрачная стужа.

День что ни на есть летный!

В блиндаже на столе карты. От сетки квадратов черный кривой обруч обозначает место расположения противника. Задание - обшарить эти квадраты и выяснить наличие и места скопления танков.

Старший политрук Кривошеев, проложив на планшете курс, вылетает в разведку. Вслед за ним уходят в других направлениях старшина Спицин и старший сержант Смирнов.

Самолеты улетели в студеное небо. А серебристые столбы снежной пыли, переливаясь цветами радуги, еще долго стоят в воздухе на месте взлета.

Эскадрильи грозных вражеским танкам штурмовиков и истребителей, выстроившись на старте, терпеливо ждут разведчиков.

Над картон склонился командир части тов. Толстиков.

Дверь в блиндаж открывается. Старший политрук Кривошеев докладывает:

- В местах расположения противника все объято огнем нашей артиллерии. В пункте Н. возле сарая обнаружил 3 танка, 4 автомашины и до роты пехоты. Бомбами и огнем пушек танки уничтожены. Остатки пехоты, расстреливаемые из пулеметов, скрылись в лесу. Артиллерийский наблюдательный пункт противника, расположенный на колокольне, сбил с бреющего полета.

- Товарищ Спицин, ну, а вы нам что скажете?

- На шоссе обнаружил только разбитые вчерашним налетом немецкие танки. Населенные пункты, где находится противник, горят. Из лесу был обстрелян зенитками. Снизился, чтобы рассмотреть, что они прикрывают. Предполагаю - танки. На обратном пути уничтожил 11 крытых автомашин пушечным огнем и сбросил бомбы.

Тов. Толстиков, указывая пальцем на карту, где на квадрате зеленой краской обозначен лес, приказывает командиру эскадрильи:

- Займитесь!

С ревом взлетают одна за другой машины.

В это время показался самолет. Дежурный выбежал на поле и, сдернув черную букву «Т», вместо нее поспешно выложил черный крест.

У самолета не была выпущена одна нога шасси.

Машина все же шла на посадку. Покачав крыльями, летчик дал знать, что сигнал замечен.

Политрук Лобода благополучно посадил машину. Оказалось, что в воздушном бою с тремя ME‑109 у его машины заклинило механизм шасси, разбит стеклянный козырек.

Подойдя к дежурному технику, летчик тревожно спросил:

- Большие повреждения?

Техник осмотрел машину и сказал:

- Через пятнадцать минут вы сможете лететь. - Летчик сказал «спасибо» и пошел на командный пункт, немного прихрамывая. Дюралевым осколком ему ушибло ногу.

В блиндаже командира появляется сержант Смирнов. Быстро докладывает:

- В районе водоема обнаружил скопление противника. Пехота пытается на машинах переправиться по льду. На обратном пути атаковал 4 бензоцистерны. Взорваны.

Командир второй эскадрильи уже наклоняется над картой.

- Хорошенько их там! - говорит Толстяков.

Через 10–20 минут самолеты почти бесшумно один за другим совершают посадку.

- Товарищ командир, лес в районе квадратов… прочесан. Засекли дым, взрывы. Заходили два раза, полностью использовали весь боевой комплект. Вылетаем повторно.

Командир второй эскадрильи просит разрешения присоединиться к первой эскадрилье. Вскоре узнаем, что в районе водоема машины противника спущены под лед. Разбегающуюся пехоту преследовали на бреющем пушечным огнем.

Час дня. А летный день еще только разворачивается.

Тов. Толстиков, склонившись над картой, отмечает все новые прочесанные квадраты.

Жарко, наверное, приходится противнику на этих квадратах, несмотря на то, что на земле стужа.

1942 г.

«Годы огневые», Вадим Михайлович Кожевников, 1972г.