Сегодняшнюю напряженность в отношениях между Россией и Западом нельзя объяснять простым конфликтом интересов. У этого противостояния есть важная идеологическая подоплека, убежден аналитик Матье Слама. Соединенные Штаты и Россию разделят два во всех отношениях различных взгляда на мир. Об особенностях российского видения мира, которое неизбежно и естественно, как считает аналитик, приводит Москву к конфликту с Вашингтоном, Слама рассказал французской Le Figaro.
Противостояние России и Запада не исчерпывается простым конфликтом интересов, высказал мнение в беседе с французской Le Figaro аналитик Матье Слама, который недавно выпустил книгу «Война миров» («La guerre des mondes»), где анализирует глубинные причины соперничества России и Запада. «У политического конфликта Европы и Соединенных Штатов, с одной стороны, и России Путина, с другой, есть важная идеологическая подоплека, которая задействует два во всех отношениях несхожих взгляда на мир».
Идеологическая подоплека ясно прослеживается в речах российского президента, считает Матье Слама. Так, критикуя Запад, Владимир Путин часто упоминает о разрушении традиционных ценностей, исчезновении национальных традиций и стирании границ между различными этносами и культурами. При этом он прославляет духовные ценности, традиционные семейные и религиозные ценности, в чем напоминает «великого русского консервативного» философа Николая Бердяева.
Как и Бердяев Путин осуждает западные страны за то, что те «фактически пошли по пути отказа от своих корней, - цитирует российского президента Слама, - в том числе и от христианских ценностей, составляющих основу западной цивилизации». Оперируя жесткими выражениями – например «примитивизм», - Владимир Путин открыто критикует законы, допускающие однополые браки. Он также нередко порицает западные страны за их стремление «распространить свою модель либерального устройства на весь мир, пренебрегая при этом национальными особенностями», отмечает автор.
«Таким образом, у Путина есть подлинная система видения мира. Он позиционирует себя как защитника национальных особенностей и традиционных ценностей перед лицом либерального Запада, который забывает о своих духовных основах. Он особенно жестко критикует – и в этом главным образом и заключается сила его речи – западный универсализм, это намерение одной части мира сформировать по своему подобию остальную часть человечества. Он таким образом осуждает вмешательство Запада в дела других государств, будь то на Украине или на Ближнем Востоке».
По мнению президента России, считает французский аналитик, Запад убежден, что в будущем все человечество неизбежно перейдет к его модели – либеральной демократии. Но в мире есть государства, которые дорожат своими культурными традициями и совсем не хотят «вестернизироваться». Это суждение напоминает Матье Сламе идею, высказанную Клодом Леви-Строссом: «Человек реализует свою природу не в недрах абстрактного человечества, а внутри традиционных культур».
Западные демократы неустанно возвеличивают «других», но лишь для того, чтобы нивелировать их различия и рассматривать их как абсолютно схожих, то есть как личностей, свободных от влияния культурного, исторического и какого бы то ни было детерминизма.
«Западные либералы утратили способность воспринимать и понимать культурные различия. Мы видим это сегодня на Ближнем Востоке: мы хвалим Иран, лишь когда он перенимает элементы западного образа жизни; все, что имеет отношение к традициям, воспринимается как варварство, обреченное на исчезновение. Этот подход основан отчасти на непонимании, отчасти – на пренебрежении».
В основе «непонимания» между Западом и Россией, по мнению Матье Сламы, также лежит вопрос религии. «В своих речах Путин тесно связывает судьбу русского народа с судьбой Православной церкви. <…> [Религиозный вопрос] – одно из основных орудий его идеологической борьбы, не говоря уже о том, что [этот вопрос] позволяет ему укрепить власть в стране, где церковь с давних пор формировала коллективную мораль».
Расхождение России и Запада в вопросе веры ярко иллюстрируют два аналогичных случая. Один произошел в России в феврале 2012 – «Pussy Riot» спели в Храме Христа Спасителя, - второй – годом позже во Франции – активистки движения Femen разделись в Соборе Парижской Богоматери, на их телах было написано: «Рope no more». В России «Pussy Riot» подверглись всеобщему осуждению и были приговорены к двум годам лишения свободы. Активистки из Femen даже не были арестованы, напоминает Слама.
«Во Франции мы делаем богохульство одним из основных прав, одним из столпов знаменитой свободы выражения мнения, которая сама служит столпом сакрально-святых свобод личности. <…> Нужно осквернить, лишить святости абсолютно все. Бог стал устаревшим концептом. <…> Мы возводим осквернение святынь в разряд основных прав, даже не задумываясь о том, что хорошего может нам принести это право».
В силу либерализма и индивидуализма, европейцы теряют из виду духовную составляющую жизни человека, считает аналитик. Однако феномен джихадизма, как отмечает Слама, напомнил Европе об актуальности религиозного вопроса.
Еще один важный аспект доктрины Путина – защита национального суверенитета, отмечает аналитик. Российский президент нередко упрекает страны Евросоюза в том, что почти систематически следуют в фарватере политики США, как это показали события на Украине. Путин также критикует США и ЕС за вмешательство во внутренние дела стран Ближнего Востока, что, по мнению российского президента, лишь обострило конфликты в регионе и посеяло хаос.
Примечательно, что заявления американского президента имеют совсем иной посыл, обращает внимание читателей Le Figaro Матье Слама. Барак Обама постоянно говорит о роли Вашингтона в защите свобод по всему миру. «Мы поддержим демократию от Азии до Африки, от Северной и Южной Америки до Ближнего Востока, потому что наши интересы и наша совесть призывают нас действовать во имя тех, кто стремится к свободе», - цитирует Слама президента США. «Это в корне универсалистская концепция международных отношений, - считает аналитик. - <…> Вопроса суверенитета Обама не касался никогда».
Страны Европы почти постоянно согласовывают свои позиции с американскими, подстраиваются под политику Вашингтона, полагает французский аналитик. Это проявилось в сирийском и украинском вопросе, считает он. Тем не менее, отмечает Слама, подобное подыгрывание является источником проблем, потому как нельзя сказать, чтобы интересы Европы всегда совпадали с интересами США. «Разве в интересах Европы ссориться с русским соседом или с Ираном?»
Хотя американская и российская модели во многом различны, их все же кое-что объединяет: обе они основаны на идее собственной исключительности, полагает аналитик, то есть и США, и Россия убеждены, что их роль выходит далеко за пределы государственных границ.
Для Путина идея американской исключительности – лишь предлог, к которому прибегает Вашингтон в попытках распространить свою гегемонию на весь мир, тогда как миссию России и ее исключительность Путин видит в защите суверенитета и национальных особенностей других стран, отмечает Матье Слама.
Аналитик, однако, отмечает противоречие между той ролью, которую берет на себя Россия, и ее поведением в Крыму, где она «не слишком заботилась о суверенитете Украины», хотя и не отрицает глубокие исторические связи между Украиной, особенно ее восточной частью и Россией.
В речах Путина, считает Матье Слама, очень много от Солженицына, которого Запад в большинстве своем так до конца и не понял. Среди иностранных читателей бытует заблуждение, что Александр Солженицын в своих произведениях изобличал советский режим во имя торжества прав человека и свободного мира.
Однако на самом деле русский писатель не выбирал западный лагерь, спешит предостеречь аналитик. Он осуждал советскую систему как «коррумпированный, материалистический, жестокий, отрицающий свойственную всякому человеку духовность режим». Он восставал против него во имя своей православной веры, во имя великой истории России, убежден Слама.
Именно эта приверженность культурным и историческим корням, духовной составляющей человеческого существования заставила Солжиницына изобличить и западную либеральную модель. Например, в своей речи, произнесенной в Гарвардском университете в 1978, писатель осудил сползание Запада к материализму, его одержимость соблюдением прав личности в ущерб таким традиционным ценностям, как честь, благородство, жертвенность.
Западные читатели не поняли Солженицына, потому как они говорят на языке индивидуальных свобод, тогда как он – на языке традиции и таинства общности, отмечает Матье Слама. По мнению аналитика эта полемика сегодня вновь обрела жизнь в речах Владимира Путина и западных лидеров. Эта приверженность национальной культуре и традициям как раз роднит Путина с Солженицыным.
Впрочем, приверженность эта свойственна не только самому Владимиру Путину, но и всем россиянам, полагает Слама. По его мнению, было бы неверно объяснять огромную популярность Путина в России исключительно чувством уязвленной гордости, которое воцарилось в стране после распада Советского Союза и «неудачного опыта “либерального” правления» Бориса Ельцина. Поддержка, которой пользуется российский президент, также во многом объясняется значимостью для россиян традиционных ценностей. Политика Путина «совершенно точно соответствует настроениям большой части российской общественности».
В мире, и особенно в Европе, Владимир Путин в каком-то смысле стал голосом консерваторов, отметил аналитик в интервью французской газете. Популярность российского президента среди европейских консерваторов свидетельствует об умении Путина почувствовать дух времени.
«Его талант проявился в том, что ему удалось в подходящий момент объединить свои идеи и идеи той части европейской общественности, которая все более враждебно настроена по отношению к глобализации и мультикультурализму и все больше ценит свои корни и «естественные защитные ограждения», то есть государственные границы. От Виктора Орбана в Венгрии до Марин Ле Пен во Франции и Найджела Фаража в Великобритании – все они естественно проникнуты симпатией к Путину. Очевидно, “путинизм” в определенной степени в духе времени; он соотносится со все более решительным противостоянием народов глобализации».
Идеи Путина близки не только части европейской общественности, но и европейским политикам, причем не только радикалам, уверен Матье Слама. Безусловно, есть «Национальный Фронт», где на Владимира Путина смотрят на своего рода «фантазм», на идеал лидера, которого желают для Франции. Но есть также много «благоразумных» политиков – например, Доминик де Вильпен и Франсуа Фийон, - которые выступают за более дружеские отношений с Россией и большую независимость Франции и Европы в целом от Соединенных Штатов.
Успех Владимира Путина во многом объясняется тем, что политики, подобные ему, в Европе исчезнувший вид, объясняет Слама. Слабость западных демократий состоит в том, что они плодят технократов, высококомпетентных, но неспособных постичь «символический, почти метафизический» аспект государственной власти.
Недавно проведенный во Франции опрос общественного мнения показал, что 40 процентов французов положительно относятся к идее формирования авторитарного правительства. Эта тенденция, уверен аналитик, отражает ностальгию – не только французов, но всех европейцев – по видным политическим деятелям, подобным де Голлю.
Шарль де Голль окутал свой образ ореолом легенды: искусный военный стратег, участник сопротивления, освободитель Парижа. Образ Владимира Путина отвечает этому ностальгическому чувству, а чем могут быть интересны в этом плане Франсуа Олланд, Ангела Меркель, Маттео Ренци? – задает вопрос аналитик и сам на него отвечает: «Ничем».
Не так давно Россия организовала в сирийской Пальмире концерт. Он имел весьма символическое значение. В древнем амфитеатре прозвучали композиции Прокофьева и Баха. Несколькими неделями позднее Франция тоже отмечала военную победу концертом. В память о битве при Вердене власти страны организовали… рэп-концерт.
«С одной стороны прозвучали самые благородные и возвышенные произведения из тех, что создало человечество, с другой – самые посредственные. Сила Путина состоит еще и в понимании того, что политика - это также вопрос символизма, величия и возвышенного. Мы, европейцы, об этом давно забыли. Еще [Луи-Фердинанд] Селин предсказывал: “Мы жаждем быть без легенды, без тайны, без величия”».
Оценили 54 человека
63 кармы