Последний звонок Нестора Петровича

11 лет назад, 16 юля 2007 года, ушел из жизни Народный артист России Михаил Кононов.

Существует мнение, что хороший артист — тот, который умеет быть разным. На самом же деле, признаться, мы любим своих кумиров, если безошибочно узнаем их в любой, даже самой причудливой роли. Так и с Михаилом Кононовым, например. В любой роли он для нас — начальник Чукотки. Или Нестор Петрович из «Большой перемены». Кажется, он вечный ребенок нашего кинематографа, вечный школьник. Мы и полюбили его за какой-то изначальный наив, обезоруживающую улыбку.

Он мог стать артистом знаменитого Малого театра, но кто же знал, что кинематограф ни за что не захочет его отпустить. Он приглянулся многим маститым режиссерам, снимался у Глеба Панфилова («В огне брода нет», «Начало»), Андрея Тарковского («Андрей Рублев»). Наконец, стал неповторимым «начальником Чукотки», где выдержал актерское соперничество не только с великим мхатовцем Алексеем Грибовым, но и с потрясающе органичными чукчами, естественнее которых перед камерой могли держаться, пожалуй, только собаки, на которых эти чукчи ездили. Само понятие «начальник Чукотки» благодаря Кононову стало нарицательным, много лет спустя его удостоился небезызвестный Роман Абрамович.

В «Начальнике Чукотки» Кононову на удивление к лицу оказались и краснозвездная буденовка, и капиталистический цилиндр. Поэтому было интересно, подойдет ли актеру, например, строгий костюм школьного учителя. Подошел, да еще как! Смешной учитель истории Нестор Петрович, оказавшийся настоящим рыцарем без страха и упрека. Как в кино. Сладкая и бодрая, как утренняя каша, сказка для взрослых глоталась легко и обещала светлое будущее.

Положительный советский учитель с махновским именем Нестор оказался именно тем педагогом, которого ждали. Ненавязчивый, не очень нудный, сам как ребенок, трогательный, хочется его пожалеть, взять за руку, по головке погладить. Не потревожить, не разбудить. Он ведь хороший: если надо — с учениками в футбол сыграет, если надо — пивка с ними попьет в воспитательных целях. Хотелось сделать все, чтобы этот ребенок-учитель, вошедший в класс, как в клетку к хищникам, вышел в результате сухим из воды.

Кстати, на съемках одного из эпизодов «Большой перемены» Кононов начал тонуть по-настоящему. Спасибо Быкову — по-настоящему спас. Хотя речной воды утопающий наглотался изрядно. Напасти вообще преследовали тогда Кононова — во время съемок «Большой перемены» у него умер отец.

У Кононова были и другие работы после «Большой перемены», но не такие яркие. Только в 49 лет он получил первое в своей жизни почетное звание. Тут бы, как говорится, радоваться, тем более лицо его все еще мелькало на экранах, популярное и узнаваемое. Но постепенно что-то безвозвратно уходило, приходило новое время, новая жизнь, новые деньги правили бал. Приходило новое кино, в котором Михаилу Кононову далеко не всегда находилось место.

Вот и становился он то журналистом, то политиком рядом с Лебедем, то фермером-деревенщиком рядом с петухом и прочим беспокойным хозяйством. Искал себя — а мы искали на экранах его, особенного, ни на кого не похожего артиста, и узнавали под любой причудливой маской, скрывающей… Кто знает, что она скрывала.

Михаил Кононов рассказывал, что на одной из съемок он неожиданно разрыдался. Все решили, что он в образ входит, а артист просто рыдал от ужаса перед сегодняшним кино и телевидением, от ужаса, который оказался сильнее денег, предложенных за роль, от которой он в результате отказался.

В последние годы жизни перенес инфаркт, тромбофлебит и был инвалидом II группы. За две недели до смерти 67-летний Кононов с пневмонией лёг в больницу. Однако в больнице его состояние лишь ухудшалось: у него не было денег, чтобы приобрести необходимые медикаменты. На фоне пневмонии у Кононова развились сердечная недостаточность и тромбоэмболия. Вечером 15 июля его перевели в отделение кардиореанимации, но спасти жизнь артисту не удалось: утром 16 июля он скончался от тромбоэмболии.

Он ушел от нас почти в полной нищете и забвении. Кого обвинить в этом — жизнь, судьбу? Вот такая история. История, которую преподавал его Нестор Петрович Северов. Так он и умер – Нестором Петровичем. А как жил – никто и не знает. Что болел тяжело – никто не знал. Как на пенсию вдвоем с женой жили в деревне под Можайском – тоже никто не знал.

Актерское провидение не позаботилось о том, чтобы дать Кононову шанс выйти в первый ряд, туда, где лучшие из лучших, с кем он играл и которых порой переигрывал. Но он был «нетипажен», у него не было мужественных складок вокруг рта, ясно-синего взора и тяжелого подбородка. Кто-то наверху, кто отвечает за актерские судьбы: у героя должна быть героическая внешность. А чтобы разглядеть в Кононове настоящего драматического актера – никто так глубоко копнуть не хотел. Вокруг так много и настоящих комиков, и настоящих трагиков. И внешность не такая смешная, ребячливая. Что с ней с такой делать? Вроде и обаятельный, да обаяние какое-то – несерьезное, что ли.

Мы не знаем, сколько забытых талантов тихо ждут собственного ухода. Их вспомнят, когда они умрут. Всплеснут руками: «Как могли забыть?!» Потом повесят мемориальную доску на доме, где он жил, соберут для вдовы деньги. И будут ждать следующего.