Читательница прислала историю, которая плохо закончилась бы, если бы родители пошли на поводу у школы. Цитирую из письма:
Моя дочь учится в седьмом классе обычной районной школы, которая не занимает особенно высоких позиций в рейтинге образовательных организаций и не сильно стремится к достижениям в этом направлении. В школе есть профильные классы: кадетский, математический, гуманитарный и естественнонаучный. Дочь прилично учится по предпрофессиональной программе «Математическая вертикаль». Основные оценки — хорошо-отлично, редко получает тройки, ну и двойки были из-за невыполненной домашки. Без особых проблем учит уроки, участвует в конкурсах и городских олимпиадах (пару раз становилась призёром и один раз победителем). Любит читать книги, в этом году заканчивает музыкальную школу. В телефоне сидеть дочке не интересно, а интересно рисовать, гулять, копить деньги на книги и штуки для рисования. Вот такой подарочный ребёнок… Но так было не всегда, увы. До седьмого класса она училась в другой школе.
Мы имели неосторожность отдать дочь в первый класс одной из лучших школ района: с сильными учителями, углублённым изучением английского языка, гимназическими классами и прочими радостями, которые гарантировали успешный успех в плане образования и дальнейшего поступления в лучшие вузы. Специально в эту школу не шли, она досталась нам по прописке. В пятом классе нам пришлось перевести ребёнка на семейное обучение из-за устойчивой неуспеваемости по английскому языку и начавшихся на фоне перенапряжения проблем со здоровьем.
В нашем случае актуально высказывание «жизнь разделилась на до и после», потому что до школы я не предполагала, что школа — это настолько сложно, что может болезненно отразиться на организме.
Сейчас мне кажется, что в той школе всё было не так: сильные и опытные учителя, проекты с научными руководителями, активные родительские комитеты, домашние задания, которые мы делали часами, сессии и итоговые зачёты по английскому, высказывания тех самых сильных учителей о том, что четвёрку надо заработать, а в «Пятёрочке» всегда для вас есть вакансия кассира (и я не понимаю, как это должно пугать или мотивировать детей).
Самым сложным и непонятным предметом был английский. Обучение в подавляющем большинстве случаев сводилось к проверке домашних заданий. Учителя буквально присылали сообщения с такой информацией: домашнее задание в электронном дневнике для отвода глаз, а основное задание отправляется в вотсап. Два раза в год дети сдавали зачёт по пройденному материалу. Эта модель обучения поддерживалась на протяжении всего периода обучения. Изменялся только объём материала, который дети должны были освоить. У детей были специальные папки для английского языка, в которых лежали два учебника, две рабочие тетради к учебникам, словарь, общая тетрадь для работы на уроке и альбом для проектов. В начале учебного года учитель скидывал на почту файл с заданиями, которые дети должны были освоить к зачёту. Например, в шестом классе дети должны были знать 400 слов, пересказывать 20 текстов, уметь поддержать диалог на английском и составить рассказ по картинке.
Помимо английского языка в школе были и другие предметы: математика, русский язык, литература, история и т.д. Объём домашних заданий находился в прямой зависимости от стажа работы и квалификации учителя. В основном, задавали два типа домашки: цифровое домашнее задание (ЦДЗ) и письменное/устное. Оценивали все задания по обычной пятибальной шкале, итоговые оценки выставляли по среднему баллу. Вероятность получить положительную оценку становилась всё ниже с каждым годом, потому что средний балл повышался в зависимости от класса.
Оценки сыпались градом, их выставляли каждый день буквально за каждый вздох: домашнее задание, работа на уроке, ответ у доски, работа в тетради и т.п.
Также условно обязательным было участие в олимпиадах и всяких активностях вроде битвы хоров, танцевальных турниров, театральных постановок и благотворительных фестивалей. В качестве дополнительной нагрузки были экскурсии один раз в месяц на Поклонную гору, в Третьяковку, музей Москвы и т.п. Отказаться от них было можно, но коллектив, родительская общественность и классный руководитель не очень радовались, когда ребёнок подводил весь класс и отказывался поддержать товарищей в трудный момент.
Самым сложным был пятый класс. Больше всего меня пугало не снижение успеваемости, а ухудшение самочувствия и эмоционального состояния (апатия, снижение аппетита). Ещё пугало время, которое дочь проводила в телефоне — до 14 часов в сутки. Все эти неприятности сопровождались острым нежеланием ходить в школу и что-то делать дома. Конечно, можно было проявить родительский авторитет, отобрать телефон и усадить за уроки со скандалом, но я не думаю, что это надолго бы помогло.
Муж решил временно перевести ребёнка на семейное обучение, я поддержала. Процедура несложная — надо написать заявление и согласовать план аттестации. Препятствий никто не чинил, даже не особо выясняли, по какой причине уходим. Чтобы не отставать по программе, мы взяли курс видеоуроков в онлайн школе и полгода дочь училась дома. Это было хорошее и спокойное время: без уроков, бесконечных оценок и домашних заданий. Проблемы со здоровьем не исчезли в тот же час, но стало существенно легче. Итоговую аттестацию ребёнок сдал на «хорошо» и «отлично» по всем предметам, кроме английского — четвёрку она «не заслужила».
Формат онлайн школы мне понравился — здорово, когда есть записи уроков. Видео можно смотреть в любое время, перематывать и сохранять. Оказалось, что некоторые учителя ведут блоги во ВКонтакте, и там можно найти любую тему по школьной программе. Появилось впечатление, что обучение в школе выйдет на новый уровень, если учителя будут вот так записывать и объяснять материал — чтобы на уроках была только практика, упражнения и т.п.
Шестой класс дочка училась очно — это было её желание. Но годовые оценки получились хуже, чем в пятом классе — появилась тройка по математике из-за отсутствия постоянного педагога по предмету. Я и муж удивлялись, что коллектив, который состоит из «очень сильных учителей», даёт знания не так хорошо, как родители и онлайн школа.
Отдельно опишу эмоциональный фон: буллинг в этой сильной школе был повсеместный. Дети обижали не только друг друга, но и учителей. В седьмом классе небольшие группы ребят, которые в первой четверти не имели никаких оценок, кроме «неуда» почти по всем предметам, но имели айфоны последних моделей, жестоко унижали одноклассников и педагогов. С каждым новым учебным годом ситуация становилась сложнее. Был эпизод и с моей дочерью. Претензии детей и даже родителей состояли в том, что ребёнок — выскочка, единственная в классе, кто хорошо учится и сидит на уроках спокойно — так не бывает. Мы быстро и серьёзно разобрались с этой проблемой, от нас отстали и больше не приставали. Казалось, что везде так, и надо потерпеть, доучиться хотя бы до девятого класса. Соседняя школа — тоже очень рейтинговая — ничем не отличалась от нашей, судя по рассказам знакомых родителей.
У меня двое детей, мы с мужем оба работаем, история со школой забрала много сил, времени и эмоциональных ресурсов. В семье буквально снизился уровень жизни и доходов, потому что мы были заняты учёбой и решением сопутствующих задач.
В октябре мы решили уйти и отправили просьбу о переводе в соседние школы. Мой ребёнок оказался желанным учеником сразу в двух из пяти районных ГБОУ.
В новой школе учёба организована по-другому:
— меньше домашних заданий, потому что успевают много сделать на уроках;
— обыкновенные учителя с адекватным взглядом на образовательный процесс и без агрессивных выпадов;
— дети спокойные, доброжелательные, дружелюбные;
— минимум дополнительных активностей типа экскурсий, фестивалей;
— нет родительского чата с комитетом и сборами на занавески;
— наше участие в учёбе минимальное — большую часть заданий дочь делает самостоятельно
Нагрузка в школе увеличивается, и это касается не только домашних заданий, но и организации образовательного процесса в целом. Я много общаюсь с родителями из соседних школ и часто вижу, как взрослые тёти со слезами говорят, что не хотят учиться в школе вместе с детьми, но приходится. Надеюсь, ситуация как-то изменится, потому что в школе предстоит учиться моему младшему ребёнку, и я не хочу повторять этот путь.
Добавлю немного от себя. Я скептически отношусь к спецшколам, причём не только к гуманитарным, с углублённым изучением языков, но и к физматшколам.
В гуманитарных спецшколах есть две критичных проблемы: во-первых, педколлектив там обычно восторженно прозападный, с «Медузой» и «Дождём» в головах, а во-вторых, школьников там усиленно учат навыкам, которые… снижают их ценность на рынке труда. Плакать каждый вечер вместе с ребёнком над огромным домашним заданием, чтобы вырастить в итоге заблудшего обитателя грузинских помоек (пример) — не лучшая родительская стратегия.
Гуманитарное образование может быть полезно детям богатых родителей, которые уже до краёв обеспечены деньгами, и которых сразу после института отправят в департамент к условному дяде Ашоту, на непыльную руководящую должность. Если больших денег и больших связей у родителей школьника нет, то его будет ожидать карьера журналиста, музейного работника или политолога — с мутными перспективами, с низкой зарплатой и с плохими условиями труда.
С физматшколами дела обстоят несколько лучше, так как они передают школьников прямо в технические вузы, а после вузов те могут работать, например, программистами в условном Яндексе или Сбере. Вместе с тем, политические взгляды педколлективов в физматшколах тоже бывают, мягко говоря, предосудительными, а удержаться от прямой пропаганды на уроках учителя способны далеко не всегда. Как итог, выпускники физматшкол нередко употребляют термин «эта страна», и всерьёз целятся на работу в Гугле или в бывшем Фейсбуке, куда их после хорошей математической подготовки охотно берут. Тоже трагедия для родителей, так как эмоциональная связь с детьми после такой эмиграции обычно быстро деградирует.
Кроме того, физматшколы прибегают к трюку, который в исполнении конкретно математиков выглядит не очень красиво. Рассказывая о силе своей школы, они «забывают», что высокий уровень подготовки выпускников физматшкол объясняется преимущественно тем, что там есть жёсткий отбор на входе. Если взять только что поступивших в физматшколы детей и отправить их в самую обычную районную школу, они тоже покажут на выпуске хорошие результаты. Не такие хорошие, как в сильной физматшколе, так как физматшкола вытягивает из окрестностей ещё и лучших учителей, но вполне сопоставимые.
Пожалуй, свою функцию честно выполняют только школы для блатных, куда детей отвозят личные шофёры или охранники. Там школьники маринуются в правильной компании и заводят знакомства, которые им помогают во взрослой жизни. К таким школам претензий у меня нет.
На всякий случай замечу, что в России 40 тысяч школ, так что моё краткое замечание не может претендовать на полноту охвата. Замечу также, что большие домашние задания — один из признаков педагогической слабости учителя, который перекладывает свою работу на школьника и его родителей. При этом достичь уровня образования спецшколы, участь в школе обычной, довольно легко: достаточно потратить сэкономленные деньги и время на репетиторов, которые продвинут школьника по предметам, которые ему особенно интересны.
Оценили 96 человек
129 кармы