ДМИТРИЙ ЕВСТАФЬЕВ
Испытание в боевых условиях российской системы ракетного вооружения средней дальности «Орешник», безусловно, стало главным событием вчерашнего дня, которое определит отношения между крупнейшими государствами мира на ближайшие годы.
И сколько бы западные политики и эксперты ни говорили, что данное событие не окажет сдерживающего воздействия на политику Запада, на деле США и их союзникам придётся пересматривать подходы и к конфликту вокруг Украины, и к отношениям с Россией в целом. Ибо впервые Россия продемонстрировала потенциал поражения высокозащищённых объектов противника не только на промежуточную, но и на условную классическую среднюю дальность, охватывая практически всю Европу и значительную часть АТР, без перехода ядерного порога.
Это новая ситуация, принципиально более гибкая с политической точки зрения, нежели так любимая в США концепция «ограниченной ядерной войны», принёсшая известность тогда ещё молодому Г. Киссинджеру.
Велика надежда, что после событий последних дней заявления и действия России в контексте ядерного сдерживания стали воспринимать с большей серьёзностью. Но, рассматривая последствия серьёзного шага России в сфере стратегического ядерного и неядерного сдерживания в отношении «объединённого Запада», стоит оценить и путь, проделанный по направлению к новой ситуации Западом, действующим, как выяснилось, в убогой изначально, но всё же некой политической логике, ведущей к возвращению ядерного оружия в европейский баланс сил.
Как не вспомнить вбросы 2019—2021 годов об исследованиях, проводимых в США, сколько может погибнуть людей при обмене ядерными ударами между Россией и США. А особенно общий вывод, что глобальной катастрофы не предвидится. Сейчас мы наблюдаем куда более «практически ориентированный» всплеск интереса к ядерному оружию. Хотя есть и очевидное качественное различие в подходах.
С одной стороны, министр иностранных дел Франции Жан-Ноэль Барро заявил, что Париж не запуган обновлением ядерной доктрины России и вообще всё, что говорит Москва по поводу ядерного оружия, — блеф. Правда, говорил он это ещё до испытаний новой российской ракеты. Да и политический вес Барро, скакавшего по разным публичным должностям много лет и едва ли обладающего должной компетентностью в мировых делах, низок.
С другой стороны, есть мнение представителя Стратегического командования США контр-адмирала Томаса Бьюкенена. Согласно ему, США допускают такой обмен ядерными ударами, при котором Вашингтон сохранит часть своего арсенала для дальнейшего сдерживания потенциальных противников. Процитируем: «Думаю, все согласятся с тем, что если нам придётся произвести обмен, то мы хотим сделать это на условиях, наиболее приемлемых для США».
Заявление было сделано на весьма статусной площадке Центра стратегических и международных исследований (деятельность признана нежелательной на территории России) и вряд ли не согласовывалось с руководством Пентагона. По сути, это перелицовка стратегии «ограниченной ядерной войны», но без обозначения конкретных противников, что может являться признаком попыток разработки «многовекторного ядерного сдерживания».
Нельзя оценивать всё это только как часть политической пропаганды с целью оказать давление на Россию по ситуации на Украине. Скорее мы видим признаки попыток перестроить долгосрочную линию поведения в сфере ядерного сдерживания евро-атлантического военного потенциала. Вероятно, с расчётом на ситуацию «обороны на новых рубежах».
Западные политики и военные уже открыто признают, что идёт конфликт не НА Украине, а ВОКРУГ Украины и страны НАТО в него вовлечены самым непосредственным образом.
И это принципиальное изменение логики поведения западных стран по сравнению с периодом до 2021 года, когда были упущены все возможности мирного разрешения противоречий Россия — НАТО, фокусом которых и стала Украина.
Обратим внимание ещё на несколько обстоятельств, отражающих стратегические изменения оборонной ментальности в евро-атлантическом сообществе.
Обстоятельство первое. Американцы в большей, нежели европейцы, степени понимают серьёзность заявлений России о новых подходах к применению ядерного оружия. Образно говоря, если Европа находится в отношении ядерного оружия в фазе отрицания, то США твёрдо перешли к фазе торга. Но политику НАТО в сфере ядерного оружия определяют США, на что бы сейчас ни пытались претендовать Париж и Брюссель. И Вашингтон должен угомонить своих безответственных европейских партнёров, стремящихся навязать США своё видение ситуации.
Второе. НАТО всегда исходило из того, что имеет значительное превосходство над Россией в обычных вооружениях. Именно этим была продиктована долгосрочная линия Вашингтона и Брюсселя на дезавуирование значения ядерного оружия и как военно-политического, и как военно-силового инструмента.
Возвращение ядерного оружия в повестку дня самими натовцами означает, что они уже не ощущают себя абсолютно уверенными в сфере обычных вооружений.
Третье. Обсуждение темы ядерного оружия и ядерного сдерживания как части оборонной политики НАТО (хотя бы и в такой довольно стыдливой форме, как это сейчас происходит) означает фактическое признание неудачи НАТО и США — прежде всего в использовании модели войн прокси против России как стратегического фактора. Да, на определённом этапе это сработало и даже создало для России некоторые сложности, но сейчас эта стратегия уже не работает.
Возникают условия, при которых следующими прокси могут оказаться представители стран НАТО. И единственным шансом этого избежать становится ядерное оружие.
=========================
Оценили 19 человек
25 кармы